– В следующий раз я его обязательно подкорочу. Да, чуть не забыл! Нож этого бедолаги можешь оставить себе, а кошелек давай сюда. Тебе и Кариону и так достаточно заплатили. Ты хотел что-то еще сказать? Нет? Вот и молодец. Эй, парни, у нас новый груз! Тащите-ка его побыстрее на борт, пока не протух.
Он просыпается в темноте и, шевельнувшись, скользит в сторону и вниз, с плеском падает в яму с водой. Вода чуть теплая, а яма совсем неглубокая – захлебнуться в ней можно, только если потеряешь сознание, – однако все равно он вздрагивает всем телом и пытается вскочить, но ноги не слушаются, и он снова падает. У воды металлический привкус, а дно ямы на ощупь кажется мягким и как будто… живым.
Стоит об этом подумать, как темнота вокруг начинает рассеиваться. Всего лишь через несколько мгновений он понимает, что находится в очень маленьком и тесном помещении – раскинув руки, можно коснуться кончиками пальцев противоположных стен, покрытых губчатой материей, чей вид вызывает болезненные спазмы в желудке. Пол губчатый на две трети, и та его часть, что выглядит гладкой и твердой, похожей на камень, слегка приподнята; видимо, как раз оттуда он и свалился, когда пришел в себя.
Что это за место? Как он сюда попал?..
Тело отказывается повиноваться. Голова тяжелая, глаза с трудом удается держать открытыми; даже для того, чтобы дышать, приходится прилагать немалые усилия. Сердце бьется неровно, устало. Он прячет лицо в ладонях и пытается вспомнить, что случилось перед тем, как наступила тьма.
В памяти дыра величиной с весь мир.
Он кусает себя за руку и чувствует боль; нет, это не сон. Его мысли несутся одна за другой, но все они – лишь о текущем моменте, лишь о том, что происходит сейчас. Как его зовут? Кто он такой? Что с ним происходит?!
Он слышит чей-то сдавленный стон и понимает чей.
– Ты очнулся, – произносит чужой голос. – Что ж, это хорошо.
Он поднимает голову – мгновение длится целую вечность – и видит, что комната стала больше, хотя и не изменилась во всех остальных отношениях. У дальней стены стоит кто-то. Мужчина. Коренастый, с шапкой седых волос, с тяжелым лицом, будто вырубленным из серого камня. Он в высоких сапогах, его одежда сделана из какой-то темной и плотной на вид ткани; на поясе слева висит абордажная сабля, а справа – миниатюрный стреломет. Новые слова выскальзывают из ниоткуда, точно верткие рыбки, и паника отступает, как море во время отлива. Сердцебиение ускоряется – он слышит, слышит каждый удар, и почему-то этот ритмичный звук его успокаивает. Мгновения по-прежнему летят одно за другим, но теперь он видит, как они приближаются и как исчезают, он чувствует их – и свою собственную – протяженность.
– Меня предупреждали, что с тобой будет сложно, – говорит незнакомец, – но я не думал, что… Впрочем, неважно. Ты очнулся. Теперь можно действовать.
Действовать?..
– Ты будешь читать воду для меня, – продолжает незнакомец, как будто не замечая его растерянность. – Я знаю, что ты не обучен и не пользовался до сих пор своим даром, но мне известно, как с этим справиться и превратить тебя в оружие. Ты поможешь мне… ты поможешь моему королю выиграть эту войну.
– Войну? – Звук собственного голоса вынуждает его опять вздрогнуть всем телом. Он повторяет – Войну?
– Да. – Незнакомец улыбается. – Ты появился очень вовремя, Глинн Тамро.
Имя обрушивается на него, рассыпаясь на звуки – каждый подобен каменной глыбе, которая дробится и множится, падает, падает, падает. Он кричит. Пол уходит из-под ног, и открывается бездна; он замирает на самом краю, ощущая сквозь боль и беспамятство чьи-то руки, чью-то спасительную крепкую хватку. Он слышит знакомый голос и почему-то знает, что обладатель этого голоса мертв, но не помнит ни имени, ни лица. Он закрывает глаза. Он отсекает все запахи и звуки, все ощущения и позволяет себе просто перестать быть.
Но лишь на время. Потому что у мгновений по-прежнему есть протяженность, и он знает, что однажды все вспомнит, а еще в его голове вертится бессмысленная, но очень важная фраза: "Мы вернемся из Жемчужной гавани богатыми и знаменитыми людьми, и я найму фрегат, чтобы мы с тобой на нем объездили весь свет…"
~ Черный фрегат летит над волнами.~
В какой-то момент он понимает, что комната со стенами из живой материи – это каюта на борту рыбокорабля, и даже находит в себе силы удивиться тому, что ни один из кораблей, с которыми ему доводилось встречаться, не демонстрировал столь откровенным образом свою истинную суть, предпочитая маскировать лжеплоть под дерево, металл или другие, более привычные людям поверхности.
Когда в голове у Глинна возникают образы, приходит Капитан и открывает его память, словно запертый на замок сундук, а потом забирает все, что кажется ему интересным.
Глинн позволяет ему это делать, потому что силы воли в нем осталось столько же, сколько в неглубокой луже.
~ Черный фрегат летит над волнами.~
~ Три рыбокорабля выходят из пролива между двумя островами; у одного из них паруса ярко-красного цвета, а другой заваливается на правый борт, потому что в левом глубокая рана, наспех зашитая матросами и кое-как залепленная пестрыми рыбами-заплатками.~
Капитан, посмеиваясь, говорит: "Вот вы где прячетесь!"
~ Маленькая рыбачья лодка подходит к причалу; в трюме лодки лежит ящик, о котором ее навигатор старается даже не думать, потому что в ящике спрятано что-то обжигающее, опасное.~
Капитан хмурится, забирает и этот образ тоже.
~ Трехмачтовый фрегат летит над волнами, раскрыв все паруса. Вокруг него бескрайний океан, над ним безоблачное небо. Где это? Что это за рыба? Глинн не знает. Фрегат черный – паруса, корпус, снасти, – как будто его окунули в чернила. Человек, который управляет им, тоже одет в черное.~
"Где он? Где он, покажи мне хоть что-то, чтобы я мог его найти!"
Океан и небо.
Океан и…
"Жемчужная гавань, в которую мы так стремимся попасть".
Глинн открыл глаза.
Он сидел, привалившись к губчатой стене, из которой сочилась жидкость с резким неприятным запахом. Тюремная каюта на борту "Стервы" – имя рыбокорабля без труда всплыло из глубин памяти, а имя Капитана где-то затерялось – была все той же, но вот сам узник изменился. Он как будто проснулся, опять стал самим собой… хоть на какое-то время. И почти все вспомнил.
В Диннате случайный прохожий, увидев его отчаяние, завел разговор, пригласил в таверну, угостил выпивкой, в которую что-то подмешали. Воспоминание, снулая рыбина: однажды Ройс произнес слова "петля корабела" и как-то вдруг помрачнел. Видимо, это была ловушка, в которую он, сухопутный шебаршила, нырнул головой вперед.
И вот теперь он до конца своих дней прикован к фрегату, который воюет… с кем-то. Вновь поплыли рыбы-воспоминания, мутные, бессвязные, чужие , и он прогнал их. Вспомнилось другое: " Они были уважаемыми людьми, и не зря: в мире, где почти везде вода, тот, кто может видеть в ней недоступное остальным, способен многого добиться ". Вот зачем он был нужен Капитану – чтобы видеть в воде тех, с кем нужно было сражаться, предугадывать их действия и побеждать.
Глинн с трудом поднялся и оглядел себя. Одежда, в которой он был в Диннате, висела на его исхудавшем теле, словно на вешалке. Он чувствовал себя грязным и мокрым, словно только что выбрался из лужи. Весь этот кошмар длился, должно быть, не меньше месяца. Даже хорошо, что он до такой степени потерял себя и почти ничего не помнил о случившемся.
Он вдруг зашатался от внезапной слабости и уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Это было ошибкой – "Стерва", до сих пор старательно избегавшая прикасаться к своему пленнику, окружившая его непроницаемым коконом тишины, как это уже делала до нее "Роза ветров", обрушилась на него потоком ослепительного света, оглушительных звуков и ощущений, о существовании которых он даже не догадывался. Вслед за ней появился и Капитан – точнее, его эфемерный двойник, который уже не раз являлся к Глинну за образами, увиденными в воде. Капитан был мрачен, словно туча, и Глинн не удивился, когда услышал: "Покажи мне ее". Не нужно было уточнять, о ком шла речь. Черный фрегат. Стоило Глинну подумать об этом рыбокорабле, как он сразу же увидел черные паруса над волнами, и на этот раз на горизонте виднелись очертания какого-то острова. Капитан ворвался в его разум, точно шторм, но каким-то чудом Глинн сумел остановить его, не позволил забрать видение.
В каюте сделалось темно, стены сдвинулись, как будто он попал в желудок огромной твари. Вода стала прибывать и поднялась до колен быстрее, чем он понял, что всерьез разозлил Капитана.
А потом он осознал, что для злости и впрямь был повод.
Черный корабль был в его памяти, в его голове, от которой у Капитана еще совсем недавно был ключ, но теперь он проснулся и все изменилось – ключ сделался бесполезен. Глинн был теперь не лужей, не озером и даже не морем, он был рекой и мог унести то, что хотел спрятать, очень далеко от того, кто…
Кто владел им и мог причинить ему боль.
"Ты не знаешь, на что я способен, глупый мальчишка".
Стены сдвинулись еще сильнее и продолжили сдвигаться.
Но черный корабль был уже совсем…
– Это еще что такое, Бага?
– Э-э, капитан, как ни странно, но это человек… или, может быть, магус, я не знаю. Мы вытащили его из трюма "Стервы" перед тем, как вы расправились с Шамоли и отпустили ее в свободное плавание. Пепел решил, что раз уж бедолага так сильно разозлил изумрудных орлов, что они сделали с ним… такое, он может оказаться нашим другом. Пепел ошибся? Вы только прикажите, капитан, и я обо всем позабочусь.