Но он понял, что больше ничего не добьется, а потому сдержал нетерпение и продолжал спуск. К тому времени, когда они достигли дна, Захариэль насчитал более тысячи ступеней.
Винтовая лестница закончилась в зале с низким полукруглым потолком и кирпичными стенами, лишенными каких-либо украшений. Как и зал наверху, это помещение имело круглую форму и лестница пересекала его от потолка до пола. С четырех сторон со свода свисали четыре масляных лампы, а под каждой лампой стоял человек в белом стихаре с капюшоном.
Все четверо стояли совершенно неподвижно, лица скрывали капюшоны, у всех руки были сложены на груди. Захариэль не мог не заметить, что у каждого имелся церемониальный кинжал, похожий на тот, что использовался на первой процедуре вступления в Орден.
На белых стихарях людей отсутствовали какие-либо знаки различия, и Захариэль перевел взгляд на Немиэля, ожидая разъяснений.
- Это твой брат? - спросил один из присутствующих.
- Да, это он, - подтвердил Немиэль. - Я поговорил с ним и уверен, что он разделяет наши сомнения.
- Хорошо, - сказал второй. - Если нет, можно ожидать неприятных последствий.
Захариэль ощутил, как в нем разгорается гнев.
- Я пришел сюда не затем, чтобы мне угрожали, - произнес он.
- Я говорил не о последствиях для тебя, юноша, - пояснил тот, кто говорил вторым.
Захариэль пожал плечами:
- Зачем меня позвали? Что здесь происходит?
- Это собрание Внутреннего Круга, - сказал первый. - Мы намерены обсудить будущее нашего мира. Немиэль сказал, что ты пользуешься особым расположением Льва, и если это так, ты сможешь стать нам ценным союзником.
- Особое расположение? - переспросил Захариэль. - Мы с ним несколько раз разговаривали, но не стали близкими друзьями, как они с Лютером.
- Но вы оба сопровождали его в день прибытия ангелов, - произнес третий участник собрания. - И вы будете с ним рядом в качестве почетного караула, когда прибудет Император.
- Что?! - воскликнул Захариэль.
Это заявление стало для него новостью.
- Об этом будет объявлено завтра, - сказал первый участник. - Теперь ты понимаешь, почему брат пригласил тебя сюда?
- Не совсем, - признался Захариэль. - Но если вы расскажете, я внимательно выслушаю.
- Просто выслушать недостаточно. Прежде чем двинуться дальше, мы должны удостовериться, что все согласны с выбранным курсом. Подтвердив свое единомыслие, мы будем не вправе отступиться от своей цели.
- От какой цели? - спросил Захариэль.
- Не позволить Империуму отнять у нас Калибан! - энергично воскликнул третий из участников, и под его капюшоном Захариэль успел заметить резкие черты ястребиного лица и выступающий подбородок.
- Отнять у нас Калибан? - удивился он. - Я не понимаю.
- Мы должны остановить их, - сказал второй участник. - Если мы этого не сделаем, они нас уничтожат. Все наши мечты, наши традиции, наша культура - все будет разрушено и заменено лживыми обещаниями.
- Не только мы понимаем эту необходимость, - продолжил третий участник собрания. - Знаешь, я сегодня сделал выговор часовому за невнимательность на посту, а он осмелился мне перечить! Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Он сказал, что нам теперь нет необходимости охранять стены, потому что нас защитит Империум.
- То же самое наблюдалось и в моем ордене до того, как братство было распущено, - проворчал второй. Тогда Захариэль понял, что перед ним не только рыцари Ордена, но и члены расформированных братств. - Претенденты перестали слушаться своих мастеров, только и думают, как бы пройти испытания Астартес. Похоже, весь мир сошел с ума и позабыл свое прошлое.
- Но они указывают нам путь в будущее, - возразил Захариэль.
- И это только свидетельствует о хитрости наших врагов, - заметил первый. - Представь, что бы произошло, если бы они честно заявили о своих намерениях и с самого начала дали понять, что собираются нас покорить. Тогда весь Калибан восстал бы с оружием в руках, но они действуют более осторожно, они притворяются, что намерены нам помочь. Они называют себя нашими братьями, и мы приняли гостей с распростертыми объятиями. Это хитрая стратегия. А к тому времени, когда основная масса нашего народа поймет, что происходит в действительности, будет слишком поздно что-либо менять. Нога захватчика прочно утвердится на нашей шее, подставленной нами с готовностью.
- Верно, но не следует забывать, что их поведение свидетельствует также и об их слабости, - вмешался третий участник. - Нельзя не учитывать этот фактор. Если бы они были уверены, что легко смогут завоевать наш мир, в притворстве не было бы необходимости. Нет, наши враги не столь всемогущи, какими хотят казаться. Пропади пропадом их летающие машины и Первый Легион, мы - рыцари Калибана. Мы победили великих зверей. И мы сможем выбросить вон этих проклятых захватчиков.
Захариэль не верил своим ушам. Неужели эти рыцари не слышали о Великом Крестовом Походе? Неужели они не знают о грядущей славе и чести? Разве может кто-то не захотеть принять участие в воплощении великих замыслов?
- Это полное безумие! - воскликнул Захариэль. - Как вы можете хотя бы подумать о войне против Империума? Их оружие гораздо эффективнее нашего - стены любой крепости не устоят против него и одного дня.
- Тогда мы уйдем в леса! - взревел третий участник. - Оттуда можно будет наносить молниеносные удары и отступать, пока враги не успеют подготовиться к контратаке. Вспомните слова "Изречений". "Воин должен тщательно выбирать поле для сражения, чтобы усилить собственные возможности и свести на нет усилия противника".
- Мы все прекрасно знаем "Изречения", - прервал его первый из заговорщиков. - Я пытаюсь заставить вас понять, что нам не под силу выиграть эту войну в одиночку. Мы должны настроить против захватчиков весь Калибан. Только тогда можно надеяться на победу.
- Нам необходимо создать ситуацию, в которой люди увидят истинное лицо нашего врага, - добавил второй. - Надо помочь народу заглянуть за поверхностные улыбки и сладкоречивые обещания, чтобы разглядеть скрывающееся за всем этим зло.
- Точно так думаю и я, - согласился первый. - И надо действовать быстро, пока враг еще не укрепился в нашем мире. Я уверен, пройдет некоторое время, и захватчики наверняка покажут свое истинное лицо народу Калибана. Но время не наш союзник. Нам придется ускорить события.
- Во имя Льва, что же вы предлагаете?.. - воскликнул Захариэль.
- Я хочу сказать, что нашему делу может помочь любое проявление жестокости, но оно должно быть мощным, чтобы обратить всех здравомыслящих людей против агрессоров.
- Тогда вам долго придется ждать, - усмехнулся Захариэль. - Империум никогда не пойдет на такое, и этот разговор - напрасная трата вашего и моего времени.
- Ты неправильно меня понял, юноша, - возразил его оппонент. - Я говорю, что мы должны действовать от их лица, так, чтобы каждый мог обвинить в преступлениях пришельцев.
В наступившей тишине каждый из собравшихся обдумал это заявление.
- Ты предлагаешь решиться на жестокость и обвинить в этом Империум? - заговорил Захариэль. - Немиэль, и ты с этим согласишься?
- А что нам остается, брат? - ответил Немиэль, но Захариэль заметил, что брат не чувствует уверенности в своих словах и все услышанное поразило его так же сильно, как и самого Захариэля.
- Империуму нельзя доверять, - настаивал первый заговорщик. - Нам известно, что они хотят нас поработить, а наш мир использовать в своих целях. Это бесчестные люди. А потому нам тоже придется прибегнуть к хитрости и обратить их методы против захватчиков. Огонь должно побеждать огнем. Только так мы сможем их одолеть.
- Вы говорите об убийстве наших людей, - возмутился Захариэль.
- Нет, мы говорим об их спасении. Неужели ты думаешь, что было бы лучше ничего не предпринимать? Ведь наше бездействие обрекает наших детей и грядущие поколения на рабство. Предложенный мной вариант, безусловно, может привести к гибели сотен, а может, и тысяч людей, но в перспективе мы спасем многие миллионы. И, что более важно, сохраним нашу планету, наши традиции и образ жизни, завещанный нам предками. Я спрашиваю тебя, неужели это не стоит нескольких смертей?
- Погибшие станут считаться мучениками, - произнес первый. - Принеся их в жертву, мы сохраним свободу целой планеты.
- Да, это неплохой вариант, - согласился второй. - Мученики погибнут ради свободы Калибана. Я знаю, наши взгляды сейчас не слишком популярны, Захариэль, но такая идея привлечет к нам людей, и, когда настанет время, они все встанут против захватчиков. Насилие покажет наших врагов в самом невыгодном свете и возбудит против них народный гнев.
Захариэль недоверчиво переводил взгляд с одного собеседника на другого и изумлялся, как они могли подумать, что он примет участие в их безумных планах. Из четверых собравшихся людей один до сих пор не подавал голоса, и Захариэль обратился к нему.
- А что думаешь ты, брат? - спросил он четвертого участника собрания. - Ты выслушал все эти безумные речи, но предпочитаешь помалкивать. В такое время нельзя отмалчиваться, и я спрашиваю твое мнение, брат. Более того, я требую, чтобы ты высказался.
- Я понимаю тебя, - после недолгой паузы заговорил четвертый. - Хорошо, если ты хочешь знать мое мнение, послушай. Я согласен почти со всем, что тут было сказано. Но, учитывая мощь противника, придется отказаться от правил честной борьбы. В этой войне мы не можем позволить себе проиграть, и потому придется отбросить угрызения совести и пойти на меры, которые в обычных условиях мы сочли бы безнравственными.