- Я твой друг, - сказал Конан.
- В таком случае, - откликнулся Эан, - запомни мой рассказ, киммериец. Гуайрэ непременно попытается превратить тебя в нечто иное, не похожее на то, что ты есть. И если это случится, она завладеет тобой навсегда. Но сперва она должна заручиться
твоим согласием, Мы все добровольно предавали себя в ее власть. В тот MPir, когда мы давали ей клятву верности, нам казалось это правильным. Она была добра и прекрасна, она наполняла нашу жизнь смыслом, - каждый из нас только и мечтал о том, чтобы провести рядом с нею вечность! И никто из нас не был предупрежден так, как я сейчас предупреждаю тебя. Не обольщайся, киммериец, не позволяй ей соблазнить тебя обещанием вечной жизни и вечной молодости. Ни один человек не должен связывать с нею свое будущее. Думай о себе как о ее пленнике, как об игрушке в ее руках, - об игрушке, которая должна помышлять лишь о бегстве! - и тогда ты, быть может, спасешься.
- Ты поможешь нам перебраться через трясину? - тихо прошептал ему на ухо Конан.
Эан заморгал всеми пятью глазами, затем зевнул. Его лицо совершенно утратило осмысленное выражение. Еще мгновение назад он был совершенно нормальным собеседником - если определение "нормальный" вообще приложимо к монстру, - а сейчас превратился в погруженное в себя, нелепое существо.
Он удивленно огляделся по сторонам, как бы спрашивая себя, где это он очутился, и вдруг переполошился:
- Ой, да тут фонтан! Вода смертельно опасна для меня. Я не хочу воды! Бежать, бежать!..
С этим криком Эан вскочил и на своих кривых коротеньких ножках, сильно раскачиваясь на ходу, устремился прочь. Конан и Олдвин смотрели ему вслед, и ни один из двоих не нашел эту нелепую, едва ковыляющую фигурку потешной. Напротив, в безобразном облике Эана им почудилось что-то возвышенное и даже трагическое.
Глава пятая
Истинный облик
Вечером этого дня, вернувшись от Гуайрэ, Конан нашел своего товарища в сильном волнении. Олдвин взволнованно бегал по комнате, то и дело выглядывал в сад, а затем вдруг бросался на середину комнаты и начинал ломать руки.
- Хотите вина? - обратился к нему киммериец. Он вошел с самым развеселым и беспечным видом. В руке он держал узкогорлый кувшин, которым и размахивал.
- Вина? - Олдвин дико посмотрел на него. Несколько мгновений он буравил киммерийца взглядом, потом отошел к окну и снова глянул на него, как бы созерцая отвлеченную картину. - Вы предлагаете мне выпить?
- В принципе, да, - сказал Конан. - Полагаю, у этой фразы не может быть другого истолкования.
Олдвин скрипнул зубами. Конан, имевший опыт общения с учеными людьми, решил добить своего "академика" и прибавил:
- Не в данном контексте.
К его удивлению, Олдвин рассмеялся.
- Это действительно вы, мой друг!
- Разумеется, я. - Конан повалился на кровать и отхлебнул из кувшина здоровенный глоток. - Если вам угодно оставаться отвратительно трезвым, что ж, это ваш свободный выбор. - Он приподнялся и внимательно всмотрелся в своего приятеля. - А что это с вами происходит? Вы как-то скверно выглядите. И настроение у вас очень странное.
- У меня всегда странное настроение! Я вообще кажусь странным - во всяком случае, для людей, которые… которые… - Олдвин захлебнулся и стал ловить ртом воздух.
- Да, дружище, что-то с вами происходит, - заключил Конан. - Если бы здесь был лекарь, он приставил бы к вашей голове пиявок.
- А знаете, почему я кажусь странным? - не унимался Олдвин. - Потому что я не такой, как вы! Я смотрю в корень вещей!
- Не у всякой вещи есть корень, - философски заметил Конан. - У некоторых - только дно… а у иных нет и дна…
Он заглянул в кувшин, как бы ища подтверждение своим словам. Олдвин подскочил к нему и сильно тряхнул его за руку.
- Это действительно вы? Или она уже начала производить над вами свои эксперименты?
Конан воззрился на него с пьяноватым изумлением.
- Эксперименты? По-вашему, Гуайрэ любит экспериментировать? Нет, нет и еще раз нет! Для ученого человека вы чересчур не наблюдательны. Гуайрэ предпочитает все оставлять как есть. Любые перемены даются ей с трудом. Уверен, она для этого
и наделяет своих слуг и воинов привычной для себя внешностью.
- Но вы не… - начал было Олдвин и осекся.
Конан разразился громовым хохотом.
- Я не давал ей согласия подвергать меня чарам! Уж поверьте, меньше всего я намерен оставаться в этом оазисе. Нет, я как раз размышлял над тем, как бы нам выбраться отсюда…
Он допил вино и выбросил кувшин в окно.
- Зря вы отказались пить, дружище. С пьяным человеком лучше разговаривать на нетрезвую голову, иначе между нами не возникнет взаимопонимания…
Олдвин нервно стиснул пальцы и хрустнул ими.
- Меня не отпускает мысль о том, что мы обречены умереть в этом плену!
- Умереть или жить вечно, - добавил Конан, нарочно, чтобы посмотреть, как его приятель под прыгнет от ужаса.
Реакция Олдвина не обманула ожидания варвара.
- Как вы можете даже произносить такое! Неужели вам хочется быть погребенным в этих песках? Вас прельщает участь Эана? Два хранителя трясины - прекрасно! Будете пить под землей, обмениваться впечатлениями о былом и ожидать, пока Гуайрэ навестит вас в своем истинном облике… Заодно и выясните, каков этот истинный облик. А меня от этих радостей избавьте.
- Слушайте, вы! - внезапно крикнул Конан. И голос, и лицо киммерийца изменились. Трудно было поверить в то, что терцию назад это был веселый и пьяный человек. Теперь он выглядел совершенно трезвым, с недобрым холодным взором синих глаз. -
Молчите и слушайте, что я вам скажу. Мне безразлично, каков истинный облик этой Гуайрэ. В обличье обольстительной женщины она хороша… но не достаточно хороша, чтобы я потерял голову. Вы меня понимаете?
Олдвин настороженно кивнул.
- Отлично, - хмыкнул киммериец. - Продолжим. У Гуайрэ есть враги. Даже здесь, во дворце. Те, кто считает, будто отсюда нужно уходить. Распространить свое влияние на соседние города - а в идеале захватить весь мир, конечно. И мы никогда не узнаем, кто эти враги и как нам воспользоваться их активностью на благо себе… никогда, пока они считают меня - преданным возлюбленным Гуайрэ, а вас - моим преданным близким другом.
- К чему вы клоните? - спросил Олдвин.
- К тому, что завтра мы с вами рассоримся. Сделаем это в саду, прилюдно. Так, чтобы как можно больше народу видело нашу ссору. Можем даже подраться. Вы как, в состоянии заехать мне в физиономию?
- Я несколько ниже вас ростом, - напомнил Олдвин, - и слегка послабее.
- Ничего, я пригнусь и присяду, - обещал киммериец. - Вы должны меня обругать как-нибудь поужаснее и ударить по лицу. Я в ответ вас тоже стукну. Разобью вам нос. Это очень эффектно выглядит. Не вздумайте, кстати, на меня обидеться за это. Я заранее вас предупредил.
- Ну а дальше что? - Олдвин предпочел не развивать тему своего разбитого носа.
- Дальше… Дальше я буду по-прежнему ходить к Гуайрэ, а вы, я полагаю, скоро сделаетесь большим другом здешних тайных противников существующей власти.
- Это называется оппозиция, - сказал Олдвин. - Во всяком случае, в цивилизованном мире.
При слове "цивилизация" Конан поморщился.
- Одно хорошо в здешней пустыне, - заметил он, - никакой цивилизации в вашем понимании здесь не сыщешь.
- А интриги, подлости, тайные заговоры и прочие удовольствия? - возразил Олдвин. - Это яркие признаки цивилизованности.
- Не согласен, - отрезал Конан. - Вы никогда не жили в Черных Королевствах. Вы даже представить себе не можете, какие жуткие интриги плетут те, кого вы назвали бы "голозадыми дикарями"! Положим, в племени шаман и вождь не поладили… Как вы думаете, что начнется?
- Война? - пожал плечами Олдвин.
- Начнутся интриги, - сказал Конан. - Ладно, хватит об этом. Завтра мы ссоримся. Далее вы сводите дружбу со здешней оппозицией. Общаться будем тайком. Я должен знать все, что они затевают. Вам ясно?
- Мне ясно все, кроме одного, самого главного: как мы выберемся отсюда? - сказал Олдвин.
- Через пару дней будет ясно, - сказал Конан.