Последний вскрик Олдвина дал понять киммерийцу, что поблизости появились стражники. Один из черных подошел к Олдвину и принялся разматывать веревку, причиняя бритунцу некоторые неудобства, поскольку путы крепко врезались тому в тело, и руки у него затекли.
Второй черный воин наклонился над Конаном. Киммериец увидел сквозь сеть его лицо, тонкое, очень смуглое, со странными светло-голубыми глазами. В длинных черных волосах все еще оставался песок.
- Я выну тебя из сети, - сказал воин, обращаясь к киммерийцу, - веди себя тихо. Если ты будешь сопротивляться, тебя убьют.
- Вряд ли, - сквозь зубы процедил Конан. - Я для чего-то нужен. Иначе меня убили бы еще в пустыне.
- Если ты будешь сопротивляться, тебя убьют, - бесстрастно повторил воин.
Он бережно распутал сеть и помог варвару подняться на ноги. Конан выпрямился во весь рост. Как ни высок был киммериец, он лишь ненамного превосходил воина в черном, а в плечах был шире раза в два. И тем не менее черный воин пустыни не выглядел существом хрупким или беззащитным. Напротив, он был опасен - очень опасен, подобно ядовитой змее. И Конан понял это сразу.
- Куда нас отведут? - спросил он своего тюремщика.
- Во дворец, - ответил тот. - Заграт хочет, что бы вы были живы.
- Заграт, - пробормотал киммериец, - почему-то именно так я и подумал. Он какое-то важное лицо в вашем государстве?
- Не задавай вопросов, - сурово ответил воин. - Ты узнаешь в свой черед обо всем, что тебе нужно знать.
Конан быстро огляделся по сторонам, оценивая обстановку. Как и сказал Олдвин, они находились в цветущем саду. Помимо дворца, здесь имелось еще несколько строений: очевидно, конюшни, казармы, склады… Бежать из оазиса будет довольно сложно из-за зыбучих песков. Сложно - но не невозможно: ведь с Эаном, хранителем трясины, у Конана, вроде бы, установились добрые отношения.
Вроде бы. Разумеется, безоглядно полагаться на возможную помощь от монстра не приходится…
Тюремщики остановились перед дворцом. У Конана появилась возможность осмотреть сам дворец: небольшое изящное здание с искусной резьбой по фасаду. Скульптуры украшали каждую пядь стены. Здесь были сплетающиеся змеи с кистями человеческих рук вместо головы, странные существа, отдаленно напоминающие Эана, женщины с вытаращенными глазами, сходными по форме с грудями, бородатые мужские лица, окруженные перьями…
- Идем, - обратился к пленникам один из стражей. Их потащили дальше.
Тяжелая дверь затворилась за ними, как бы навсегда отлучая их от солнечного света. Конан быстро начал различать в полумраке ступени, теряющиеся в глубине огромного зала. Ступени уводили вниз, под землю, и туда подтолкнули пленников.
Поначалу Конан полагал, будто их собираются разместить в сыром и тесном подземелье. Киммериец не раз уже бывал в подобных тюрьмах.
Многие владыки Хайборийского мира оборудовали подобным образом свои дворцы и замки: пока в верхних, роскошно украшенных и полных света залах шли пиршества, заседали государственные советы, плелись интриги и велась по всем правилам осада дамских прелестей, глубоко под землей, в подземельях, умирали от истощения и ран несчастные узники.
"Что ж, - угрюмо подумал Конан, - если эти пустынные разбойники решили чем-то поразить меня, то их ждет большое разочарование! Побывал я во многих узилищах и отовсюду сумел вырваться; убегу и из этого!"
Но ничего из ожидаемого взору киммерийца не предстало. Их с Олдвином спустили на несколько лестничных пролетов под землю, и перед удивленными пленниками раскрылся огромный, ярко освещенный лампами зал.
Стены его были облицованы резными деревянными панелями, отчасти раскрашенными, а отчасти позолоченными.
- Сюда. - Страж провел их по залу и водворил в большой комнате. - Здесь вы будете жить.
С этими словами он вышел и тщательно закрыл тяжелую дубовую дверь.
От удивления бритунец до сих пор не проронил ни слова. Он был потрясен тем, что ему открылось, и теперь наконец слова хлынули из его уст.
- Где мы, Конан? Вы что-нибудь понимаете во всем этом, друг мой?
- Не больше вашего, - буркнул киммериец. В отличие от своего приятеля он не был настроен на обильные беседы. Ему хотелось поразмыслить над случившимся и еще раз перебрать в уме все полученные впечатления.
- Этот дворец только кажется таким маленьким! - восхищенно вскрикивал Олдвин, бегая по комнате. - Вы оценили громаду его подземной части? Она простирается, думаю, на много полетов стрелы во все стороны!
- На тысячу бросков копья, - буркнул Конан. Он прикидывал, как бы заставить Олдвина замолчать.
Но это оказалось бесполезно.
- Боги! Да за удовольствие увидеть такую диковину я согласен даже заплатить этими некрасивыми рубцами на моей коже! Вы видели, как они меня связали? Никакого уважения к человеку! Они совершенно изуродовали мне запястья.
- В вашей Академии эти полосы послужат признаком подлинности ваших россказней обо всем увиденном, - сказал Конан рассеянно. Он продолжал думать о другом.
Бритунец восторженно глянул на него.
- О таком аспекте проблемы я даже не подумал. Благодарю вас! Я же говорил, что у вас чрезвычайно аналитический ум.
- Интересно, кто живет в этом дворце? - проговорил Конан. - Вероятно, правитель… Надо бы нам побольше о нем узнать. Кажется, его зовут Гуайрэ…
- Ее, - прозвучал чей-то голос.
Конан вскочил. Он не слышал, чтобы дверь отворялась, и все же в комнате внезапно появился Заграт.
- Шадизарский дервиш! - воскликнул Олдвин.
- Да, - преспокойно отозвался Заграт. - Это я. Кажется, вы позволили себе следить за мной? Возможно, это было вашей ошибкой. А возможно, и нет.
- Как ты вошел? - сквозь зубы спросил его Конан.
- Глупый варвар! - с презрением сказал Заграт. - Ты видел, как я забивал гвозди в свое тело, ты видел, как я ем стекло, - и все-таки ты недоумеваешь, когда видишь, как я прохожу сквозь стены?
- Магия, - произнес Конан, в отвращении качая головой. - Я должен был догадаться.
- Я же говорил, что ты глуп. - Заграт пожал плечами. - Как бы там ни было, а я весьма доволен, что вы оказались у меня в руках. Я найду вам применение. Найду, не сомневайтесь.
- Кто такой Гуайрэ? - повторил свой вопрос Конан.
- Я уже поправил тебя: Гуайрэ - не мужчина, а женщина. Это наша повелительница, королева. И скоро вы с нею увидитесь. Но прежде, чем это произойдет, я хочу, чтобы вы кое-что узнали…
Заграт преспокойно уселся на полу комнаты, хотя здесь имелись табуреты и два просторных мягких ложа.
Конан устроился на табурете, покрытом шелковой мягкой подушкой. Его лицо находилось выше уровня головы Заграта, однако дервиша это обстоятельство не смутило: он попросту взмыл в воздух и завис так, чтобы его глаза находились чуть выше уровня глаз киммерийца.
- Так удобно? - осведомился Заграт, наслаждаясь удивлением, которое появилось на лице Олдвина. Конан, однако, сохранял полную невозмутимость. - Отлично! Теперь я кое-что вам сообщу. Наша королева Гуайрэ выглядит как юная девушка, но вас не должна вводить в заблуждение ее прелестная внешность. Она - древнее существо. Ей больше тысячи зим. Она прожила на свете гораздо дольше, чем иные из нас, хотя наши воины в черных плащах все миновали столетний рубеж.
- А сколько зим тебе? - поинтересовался Конан.
- Триста сорок, - был ответ Заграта. - Впрочем, вы оба вправе мне не верить, сейчас это не имеет большого значения. Гуайрэ золотоволоса и голубоглаза. Ее наивное личико любого может сбить с толку. Так и хочется пасть к ее ногам и вымолить у нее дозволения защищать ее… Что ж, можете пойти на поводу у первого впечатления. Она любит благородство в мужчинах.
- К чему ты клонишь? - спросил Конан настороженно.
- Гуайрэ вполне довольна своим существованием, - прямо произнес шадизарский дервиш. - Она счастлива здесь, в сердце пустыни, в своем крохотном королевстве. Ей нравится повелевать сотней воинов, гулять по саду, купаться в роскоши, устраивать балы, на которых она не имеет ни одной соперницы…
- Что же в этом дурного? - вмешался Олдвин. - По-моему, вполне достойный образ жизни.
- Это длится тысячелетиями, - напомнил Заграт.
- Ну и что? - Олдвин нашел в себе силы иронически усмехнуться. - Я знаю многих людей, способных бездельничать тысячелетия. Они не делают этого лишь потому, что лишены возможности оставаться молодыми на протяжении тысячи зим.
- Стало быть, мы говорим о предположениях, - возразил Заграт. - А в случае королевы я говорю о том, что есть на самом деле. О свершившемся. Она обитает в сердце пустыни, куда нет входа никому чужому, и никогда не выходит во внешний мир. Она не спрашивает, откуда берутся сокровища, которыми мы осыпаем ее.
- Вы грабите караваны, - сказал Конан.
Заграт поднял бровь.
- Кажется, тебе известно больше, чем я предполагал!
- Я подслушал твой разговор с черными всадниками, - объяснил Конан. - Ничего особенного. Вы не были слишком осторожны.
- Да, это верно, - сквозь зубы признал Заграт. - Впрочем, я не видел особой нужды проявлять осторожность. И, как видишь, не ошибся. Ты у меня в плену, а караваны…
- Ограблены, - заключил Конан. - Но скоро вашему разбою придет конец.
Олдвин прижал руки к сердцу.
- Ты не представляешь себе, Конан, как бы мне хотелось, чтобы твои слова сбылись! Я не больше твоего люблю грабить караваны.
Последняя фраза прозвучала двусмысленно - если предположить, что Затрату кое-что было известно о карьере киммерийца в некоторых странах…
Но Олдвин не уловил иронии.
- Следовательно, тебя принуждают заниматься ненавистным ремеслом? - поинтересовался он.