Визит к ящерам. *
Занятый по просьбе профессора какими-то непонятными химическими анализами, весь следующий день у Изабеллы прошёл в какой-то непонятной суете и бестолковой, изматывающей возне. Самое ужастное в этом было что сама Изабелла, при всём её дотаточно хорошем образовании, совершено не понимала что делает, а профессор не потрудился ей объяснить. Так день и пролетел. Бестолково и незаметно.
- Это же самое время Маша провела максимально эффективно, собрав за день абсолютно все сведения по работам, проведённым ящерами в городе за всё прошедшее со дня их соглашения время. И к концу рабочего дня уже имела на руках подробнейший перечень всех доходов, полученных ящерами за отчётный период.
- Поэтому, Маша посчитала себя к визиту готовой и, следующим же утром, подхватив Изабеллу, вымотанную до невозможности вчерашним бестолковым днём, они вдвоём отправились в Ящеров Совет.
- Конечно, обе они предполагали, что их появление может вызвать там фурор, но такого ажиотажа и суеты среди своей охраны, они даже представить себе не могли. Как только их охрана из ящеров поняла, куда они направляются, так ящеры устроили фирменный саботаж. Приставленный к Изабелле десятник приложил буквально титанические усилия чтоб как можно незаметнее, но их задержать. Ссылаясь на какие-то совершенно незначительные и пустые поводы для отсрочки, он старательно забалтывал и тянул время.
- Однако, и так злая на ящеров баронесса, едва заметив, что и так порядком поднадоевший ей десятник, попытался отправить кого-то из своих подчинённых вперёд, явно чтобы предупредить своих об их скором визите, она так зло рявкнула на него, что у того от растерянности буквально отвалилась челюсть.
- Так десятник и простоял какое-то время, в недоумении пялясь на раскрасневшуюся от гнева баронессу, не зная, то ли не слушать её и отправить подчинённого вперёд, или же всё-таки не нарываться. Не смотря на то, что теперь никто из ящеров как бы и не оспаривал прав баронессы на супружество с их главой клана, но статус самой баронессы в их глазах похоже совершенно не поменялся. Как считали её бесполезным приобретением для клана и ошибкой своего Главы, так и продолжали считать, не ставя ни во что. В отношениях лично к ней, у них так и не появилось ни малейшего, не то чтобы уважения, даже элементарной вежливости не было.
Вот и теперь, глядя на эту застывшую ошарашенную физиономию десятника, было прекрасно видно, насколько тот растерян. Но растерян не оттого, что его как бы поставили на место, кстати, непонятно за что, а оттого, что расфуфыренная кукла, каковой они все считали баронессу, неожиданно заговорила. Как будто это был не живой человек, а какой-то вдруг заговоривший манекен.
- Но всё-таки это был хороший воин. Поэтому, он чуть ли не мгновенно стряхнул с себя накатившее наваждение и, насмешливо оскалившись, собрался, было явно что-то надерзить, как вдруг встретившись с Изабеллой глазами замер.
- Маша, разозлённая, как и баронесса, наглым поведением ящеров, собралась уже вмешаться, как неожиданно заметила странный взгляд ящера и, несколько растерянно переведя взгляд на Изабеллу, сама замерла от неожиданности.
- На застывшего столбом ящера смотрела не слабая юная девушка, каковой она была ещё минуту назад, а профессиональный, матёрый убийца, которому для того, чтобы вот сейчас, немедля не отрубить дерзкому и наглому ящеру голову, не хватает малейшего повода. Малейшей зацепки, ухватившись за каковую, можно было одним махом снести эту дурную бошку. И сабелька, маленькая, изящная сабелька, с чуть, чуть выдвинутым из ножен лезвием, теперь уже не смотрелась изящной безделушкой, игрушкой, лежащей на коленях баронессы. Теперь это было смертоносное грозное оружие, готовое в один момент смахнуть голову наглеца.
- Что изменилось, Маня так и не поняла, но того, что увидел сам десятник, хватило ящеру для того, чтобы молча и безпрекословно подчиниться. И весь недолгий путь до их Совета, он старательно избегая даже приближаться к Машиной коляске, держась в самом конце отряда.
- Так, молча, они и добрались до того места.
- Представительство ящеров городские власти устроили хоть и на другой улице, но неподалёку от бывшей землянки Маши, или теперь барона Сидора. в самом глухом и самом, наверное, замызганном и грязном углу города. Наверное, из всех возможных, это было самое ветхое строение, которое только и смог найти Городской Совет для представительства ящеров в городе. Тем самым невольно показав своё истинное к ним отношение.
- Наверное, если бы можно было найти ещё что-нибудь, намного хуже, то нашли бы. Но, видимо дерьмовее ни места, ни самого здания у Городского Совета на тот момент не нашлось. Вот потому-то ящеры и перебивались, хоть ещё и во вполне целой и добротной, но уже достаточно ветхой избушке.
- Сказать, что их обоюдный визит не произвёл в Ящеровом Совете фурор, это, значит, не сказать ничего. Как только Машина коляска подкатила к скособоченному крыльцу, которое никто до сих пор так и не удосужился привести в порядок, как на сие косое произведение плотничьего искусства вывалился весь Ящеровый Совет в полном составе и в немом изумлении уставился на Маню с баронессой.
- Маша с Изабеллой, наверное, добрую пару минут наслаждались видом ошалевших рож ящеров, растерявшихся от неожиданности, а потом Маша, слегка прищурив глаза и насмешливо посмотрев на собравшихся, негромко поинтересовалась:
- Ну? И долго я буду сидеть в этой коляске? Сколько вы будете на меня пялиться? Может быть, вы всё же дадите мне возможность из неё выбраться, и не будете толпиться на крыльце, пуская от удивления пузыри и не пуская меня в дом.
- Госпожа банкирша, - мгновенно расплылся в льстивой улыбке Ли Дуг, первым пришедший в себя. - И госпожа баронесса, - с едва заметной заминкой, и значительно более холодным тоном выговорил он. - Мы рады вас видеть. Но всё же сразу хотел бы поинтересоваться, чем вызван ваш визит?
- Он столь неожиданный и необычный, - тут же зачастил он, поняв, что его слова можно двояко истолковать. И как радость от неожиданного визита друзей, и как нежелание их видеть у себя в доме.
- Чуть заметно улыбнувшись, и ничего ему не ответив, Маша медленно поднялась с дивана коляски, а потом степенно и не спеша, вышла из неё. Неторопясь, дождавшись пока выйдет из коляски и баронесса, они вдвоём поднялись на крыльцо. Пройдя по узкому тёмному коридору, Маша с Изабеллой попали в небольшую обшарпанную комнату Совета.
- Прошу прощения, Марья Ивановна, - рассыпался мелким бесом перед Машей Ли Дуг. - Прошу прощенья. Но, к сожалению, это единственное наше общественное помещение в этом городе, - с отчётливо проступившим в голосе фальшивым сожалением поведал он.
- Так всё-таки, - поинтересовался Ли Дуг, услужливо пододвигая Маше единственное в комнате роскошное кресло, и с умилением наблюдая, как она там с удобством устраивается. - Чем вызван ваш столь ранний и необычный визит?
- Чем же он так для вас необычен? - равнодушно поинтересовалась баронесса, стоя в дверях комнаты и окидывая беглым взглядом непритязательную обстановку. - Вполне рядовая инспекционная поездка к нерадивым плательщикам. Всего делов то.
- Какая? - неуверенно посмотрел на неё Ли Дуг, недоумённо переглянувшись с остальными членами Совета.
- Та самая, та самая, господин Ли, - покивала головой Маша. - Инспекционная, к нерадивым. И не делайте вид, будто ничего не понимаете.
- Должен признать, что мы действительно ничего не понимаем, - вопросительно взглянул на них Уно Бер, в настоящее время исполнявший обязанности Главы Сидорова клана, на период отсутствия и Сидора, и Ван Гур-Бера. - Какая инспекция? К каким неплательщикам? - недоумённо уставился на он Машу, как-то умудрившись одновременно с этим совершенно проигнорировать баронессу.
- Баронесса, бросив на Уно спокойный, равнодушный взгляд, прям как на заговоривший предмет мебели, молча прошла в дальний угол комнаты и, взяв там стоящий одиноко, даже на один только вид, хлипкий стул, со стуком поставила его рядом с роскошным креслом, предложенным Маше. Небрежно, однако, совершенно расковано, не обращая никакого внимания на изумлённо наблюдавших за её действиями ящеров, она преспокойно уселась на хлипкий, тут же жалко перекосившийся под её небольшим весом стул, издавшим отчаянный, пронзительный скрип, и недовольным, совершенно недружелюбным тоном, поинтересовалась.
- Где деньги?
- К-какие деньги? - глядя на неё расширенными от изумления глазами, слегка запинаясь от неожиданности, враждебно поинтересовался Ли Дуг. - Никто из нас у вас ничего не брал, не занимал, и вы нам ничего не давали.
- Где деньги, положенные Главе Клана на содержание, - презрительно глядя на то место где он стоял, словно в пустоту, холодно поинтересовалась баронесса. - Никак решили, что если Главы клана на месте нет, то можно и не платить? Не выйдет. Прошло уже достаточно времени, что вы находитесь здесь, в городе. Вы вполне уже смогли обжиться. Вот, - обвела она жалкое помещение презрительным взглядом, - даже домик себе во владение успели от города получить. Так что пришло время платить налоги. Раньше мы вас не трогали, принимая во внимание ваше тяжёлое, можно сказать бедственное положение, но теперь пришла пора вернуть то, что задолжали. И это касается всех вас троих, - закончила она, как будто заколотив последний гвоздь в крышку их гроба.
- Если бы в этот момент за окном прогремел гром средь ясного неба, то и тогда бы эффект, произведённый на ящеров, был бы не таков, как от короткой, эмоциональной речи баронессы. По ошарашенным рожам ящеров было отчётливо видно, что они просто поражены тем, что ЭТА кукла заговорила. И самое неприятное оказалось, что она врезала им по самому больному для них в настоящее время месту, по деньгам.