* * *
Чабано возился с рабыней, когда вошел воин с донесением. Он намеревался закончить с женщиной, но затем увидел лицо воина. Это был испытанный воин, обладатель зуба леопарда, и то, что так повлияло на выражение его лица, не могло быть пустяком.
Чабано шлепнул женщину по заду:
- Иди отсюда, быстро.
Женщину парализовал страх: не удовлетворить Чабано означало для рабыни смерть, даже в последнее время.
- Пошла отсюда! - крикнул он и занес руку для менее нежного шлепка. - Не твоя вина, что боги послали плохие известия!
Женщина не знала, как ей поскорее убраться. Остались даже ее бусы и набедренная повязка. Чабано сел и мрачно посмотрел на воина. Тот, как и подобало воину его ранга, не дрогнул.
- В двух местах у берега треснула земля.
- Я не чувствовал землетрясения.
- Никто не чувствовал, мой вождь. Я послал за твоими старшими воинами...
- Вобеку?
- Нет.
- Послать за ним сейчас же! - Воин развернулся, чтобы бежать, одолеваемый наконец страхом. - Подожди! - приказал Чабано. - Какой ширины трещины?
- Одна вполне может быть естественной. Не глубже человеческого роста и не шире длины руки мальчика. Другая такая широкая, что может проглотить быка, и никто не смог увидеть дна. Однако...
Воин облизал губы. Чабано почувствовал непреодолимое желание ударить его, но понял, что от этого воин лишь еще больше перепугается.
- Если не могут видеть дна, что же они видят?
- Обработанный камень, вероятно... вероятно, ступени.
- Ступени, - отозвался Чабано. Он встал, надел набедренную повязку и указал на головное украшение. Воин подал его вождю, затем копье и боевую дубинку.
Снаряжаясь, Чабано думал. Существуют легенды о городах под озером или даже под джунглями... и существует сила Добанпу, которая, увы, не легенда. Однако если в легендах есть зерно правды, то колдовская сила этих древних городов делает силу Добанпу по сравнению с собой детской игрой.
Это скорее всего работа не Говорящего с духами. Но это попахивает колдовством, а в вопросах колдовства...
- Иди и вызови на совет Вобеку. Затем ты сам пойдешь на Гору Грома и доставишь эту новость Райку. Возьми с собой воинов, которым доверяешь, когда отправишься па гору. Если Райку пожелает прийти с вами, у него должна быть соответствующая охрана.
"Которая, если он замышляет какое-нибудь предательство, поймет это сразу".
Воин пять раз грохнул лбом об пол и побежал так, будто всю его родню посадят на кол, если он замедлит бег.
Оставшись один, Чабано снял со стены свой самый лучший щит, тот, что украшен полосками золота и слоновой кости, вплетенными в бычью шкуру. Почувствовав это богатство в руках, он успокоился, и мысли теперь текли быстро и ясно.
Не важно, боги или люди сделали эти трещины. За обоими разломами будет установлено наблюдение, и он немедленно отдаст соответствующие приказы. А в это время основная часть его воинов, а также Райку отойдут к склону горы. Затем, когда враг покажется, настанет время для удара - либо с Живым ветром, управляемым Райку, либо с копьями в руках воинов, в зависимости от обстоятельств.
Битва была неизбежна, к тому же на землях Кваньи. Но одно ему давало успокоение: льву проще укусить того, кто сам кладет голову ему в пасть.
Глава XIV
Там, где становилось светлее, туннель расширялся настолько, что отряд мог идти колонной по четыре или по пять. Поднятое копье едва ли касалось потолка, а пол был из знакомого мрачного сероватого камня, некрасивого, но гладкого, как мрамор.
Конану все не нравилось. Такое пространство говорило о том, что они приближаются к центру сооружения, лежащего под Озером смерти. Это должно было быть также и центром колдовской силы, веками державшей землю и не позволявшей ей засыпать этот лабиринт.
Киммериец задержался, чтобы поговорить с Эмвайей, которая не отставала от воинов, хотя иногда казалось, что она идет во сне. Это как раз происходило с ней, когда Конан подошел. Он пошел рядом с Эмвайей, но не стал ее беспокоить: нельзя мешать даже самому доброму колдуну за работой.
Когда прошло столько времени, что можно было бы съесть хороший кусок баранины, Эмвайя встряхнулась, как мокрая собака, и посмотрела на Конана вполне трезвыми глазами. Затем кивнула:
- Оно живое, и оно впереди нас. Я думаю, оно стало сильнее, чем раньше.
Не было нужды спрашивать, что такое это "оно" или опасно ли это. Пожиратель жизненной силы был почти единственным существом, какое сейчас чувствовала Эмвайя, и скорее всего самым опасным сейчас. Но для сорока воинов Золотая Змея - или один из тех зверей, похожих одновременно и на дракона, и на носорога, - будет лишь здоровой разминкой.
Конан поспешил в голову колонны. Увидев, что он торопится, воины ускорили шаг. Конан вынул меч и выставил его поперек перед первой шеренгой отряда.
- Зайдете дальше и получите по затылку своей тупой башки! - сказал он, повысив голос, но не переходя на крик. Но даже так он вызвал эхо, отчего многие воины стали беспокойно оглядываться по сторонам. Однако это также заставило их сбавить шаг.
- Очень хорошо, - сказал Конан. - Этот туннель может проходить прямо под озером и привести вас к хижинам женщин Чабано. Но он может и петлять, как след пьяного крокодила. Подумайте, сколько нам еще идти, и поберегите дыхание!
После этого у Конана не было проблем из-за излишнего рвения воинов, и он мог спокойно пойти рядом. Ничто не предвещало опасности, но глаза киммерийца были постоянно в движении, а рука не покидала рукоять меча. Время от времени он оглядывался, чтобы посмотреть, не почувствовала ли Эмвайя чего-нибудь неблагоприятного.
Темп продвижения был таким, каким обычно ходили воины Ичирибу по ровной земле и когда требовалось прежде всего сберечь силы. Конан решил, что до первого привала они покрыли больше двух лиг.
Киммериец установил посты и дал задание воинам, несшим снаряжение - веревки, крюки, факелы и тяжелые охотничьи копья, проверить свой груз. Остальным он позволил отдыхать. Несколько сурово брошенных взглядов отбили желание притронуться к тыквам с водой, и никто еще не был голоден.
- Мы, должно быть, проделали полпути до берега Кваньи, - шепнула Валерия. - Если только мы идем туда, куда я думаю.
- Я тоже думаю, что мы идем правильно, - ответил Конан. - Конечно, оба мы можем...
Он прервался, когда донесся звук, похожий не то на крик, не то на плач. Конан обернулся и увидел, что двое воинов бросили оружие и щиты, чтобы поддержать Эмвайю. Ноги ее тряслись, стоять она не могла, глаза были закрыты, уши она зажала руками.
То, что она слышала, должно быть, было слышно благодаря ее колдовству. В следующее мгновение это услышали все своими ушами.
Камни начали трещать и крошиться, затем обрушивались, наполнив туннель громовым эхом. Теперь не одна Эмвайя зажимала уши.
Рев Конана заглушил шум камней и поднял собственное эхо.
- Следующему, кто бросит оружие, я подам его так, что он не сможет взять!
Воины подхватили щиты и подняли копья. Затем, не дожидаясь приказа, они начали становиться в боевой строй. Несшие снаряжение побросали свой груз и образовали вокруг него кольцо. Эмвайю втащили в это кольцо и положили без особых церемоний на свернутую веревочную лестницу.
- Позаботьтесь об Эмвайе, - сказал Конан. Это был его последний приказ на некоторое время: ни одно его слово нельзя было бы расслышать, и действительно, слова и не были нужны. Что-то очень большое и совсем рядом шипя ползло по камням.