На что германский адмирал ответил, что военные моряки вообще-то выходят в море не ради спасения своей жизни, а ради службы своему отечеству. И каждый из них должен понимать, что спастись он сможет только вместе со всеми остальными и самим кораблем, а в противном случае ему и жить-то незачем.
Потом мы снова отдали долг прекрасному китайскому чаю. Размякшего фон Тирпица наша Нина Викторовна отвела в сторонку и, нежно воркуя, стала увлекать его предложением совместить морскую карьеру с карьерой политического деятеля.
- Альфред, - голосом обольстительной русалки Лорелеи обволакивала она суровое сердце германского моряка, - из вас получится превосходный канцлер. Если кайзер Вильгельм предложит вам эту должность, не раздумывайте, соглашайтесь…
А я, пользуясь тем, что внимание германского гостя отвлечено нашей матерью-командиршей, передал светочу русской военно-морской мысли большой плотный пакет с посланием адмирала Ларионова, составленным как раз для такого случая. Пусть немцы и союзники нам, но всего им знать не обязательно.
Разошлись мы уже после полудня, довольные друг другом. Как шепнула мне Нина Викторовна, она, кажется, уломала фон Тирпица, и он будет не против того, чтобы возглавить правительство Германской империи. Осталось дело за малым - убедить кайзера сделать своему адмиралу это предложение. Эту задачу Нина Викторовна взяла на себя.
Ну а мне предстоит большая работа со Степаном Осиповичем Макаровым и Алексеем Николаевичем Крыловым. Кстати, надо вместе с адмиралом нанести визит нашему знаменитому ученому - ведь Опытовый бассейн, где проводятся исследования корпусов новых проектируемых судов, всего в двух шагах от дворца великого князя Александра Михайловича. Знаю только, что работы всем будет непочатый край. В условиях новых политических реалий нужно определить параметры большой кораблестроительной программы и начать создавать новый флот, наибольшим образом соответствующий этим новым условиям.
8 МАРТА 1904 ГОДА, УТРО.
КИТАЙСКАЯ ПРОВИНЦИЯ ШАНЬДУН, НЕМЕЦКОЕ КОЛОНИАЛЬНОЕ ВЛАДЕНИЕ ЦИНДАО.
Кабинет губернатора капитана цур зее Оскара фон Труппеля.
Губернатор германской колонии Циндао Оскар фон Труппель выглянул в окно своей резиденции, из которого хорошо просматривалась гавань. На внутренний рейд медленно входил корабль непривычных очертаний, на мачте которого развевался Андреевский флаг. Сердце генерал-губернатора забилось чаще. Это был один из тех самых кораблей. Схватив лежащий на рабочем столе бинокль - вещь, без которой не мог обходиться ни один моряк, Оскар фон Труппель направил его на русский корабль. Точно, боевые повреждения, пробоина в рубке и брезентовый пластырь на левой скуле, наверняка прикрывающий дыру от снаряда. Больше ничего, но для такого корабля и этого много. Капитан цур зее терялся в догадках, как могло случиться, что такой совершенный корабль подпустил противника на дистанцию артиллерийской стрельбы.
- Наверняка опять какое-то чисто азиатское коварство, - пробормотал себе под нос Оскар фон Труппель и начал собираться, чтобы нанести традиционный визит вежливости.
Личный катер губернатора всегда находился под парами, в полной готовности к выходу в море. Так что стоило коляске фон Труппеля подкатить к пристани, как на мачте поднялся губернаторский вымпел, и, пачкая бледно-голубое небо жирным угольным дымом, катер сорвался с места. Вздымая перед носом белопенный бурун, он понесся навстречу русскому кораблю.
Сорок минут спустя СКР "Сметливый" уже ошвартовался правым бортом к причальной стенке. Почти сразу же на него поднялась бригада немецких рабочих, обслуживающих корабли Восточно-Азиатской крейсерской эскадры. Кстати, возглавлял их инженер, представленный как Макс Шмидт, подозрительно похожий на флотского офицера, полчаса назад надевшего рабочий комбинезон. Старший офицер "Сметливого", капитан 3-го ранга Ивлев, на это только пожал плечами. Ничего другого от немецких камрадов он и не ждал. Дружба дружбой, а служба - службой…
Скорее всего, герр Шмидт был старшим механиком на одном из дислоцированных в Циндао крейсеров. Не теряя времени даром, немецкие специалисты приступили к осмотру повреждений. Особенно плохо дело было с пробоиной в борту. "Сметливому" повезло, что пока он шел к Циндао, погода стояла хорошая, и волнения на море практически не было. Достаточно было даже не очень сильного шторма, чтобы у экипажа начались большие неприятности.
Больше всего гостей поразил сварной корпус корабля. Совершенно не годился стандартный для этих времен метод ремонта, когда рабочие, срубая заклепки, удаляли поврежденные листы обшивки, а потом на их место заново приклепывали новые. Дыру в борту предстояло заваривать, что приводило немцев в определенное возбуждение.
Тем временем губернатор Циндао, сидя в капитанской каюте "Сметливого", прихлебывал из фарфоровой чашки обжигающий чай и с ужасом и восхищением выслушивал от капитана 1-го ранга Гостева историю, которой знаменитому писателю Карлу Маю хватило бы на пару приключенческих романов.
"Жизнь, если захочет, как бык овцу кроет самую бурную человеческую фантазию, - думал он. - Кто мог подумать, что томми выдумают такой изощренно-коварный ход, чтобы подобраться поближе к грозному врагу! И самое главное, если у них хватило нахальства проделать всё это с русским кораблем, то чего же тогда ждать от них нам, бедным немцам?"
Попутно Оскар фон Труппель познакомился с всемирно известным американским писателем Джеком Лондоном, который, как выяснилось, тоже оказался свидетелем тех событий. Американец воспользовался случаем и попросил губернатора переправить вместе с дипломатической почтой в Европу и Америку несколько плотных пакетов со статьями и фотографиями. Между прочим, один из пакетов был адресован германской газете "Берлинер Цайтунг".
Душа губернатора Циндао возликовала: Британия теперь может получить крупные неприятности, а ее репутация на мировой арене после подобной выходки должна быть сильно подмочена.
Потом разговор зашел о текущей военно-политической ситуации на Дальнем Востоке, где боевые действия между Англией и Россией могли начаться в любой момент.
8 МАРТА (23 ФЕВРАЛЯ) 1904 ГОДА, 08:05.
ЯПОНИЯ, КУРЕ.
КРЕЙСЕР "ЦУСИМА".
Политик, дипломат и премьер-министр маркиз Ито Хиробуми.
Как, должно быть, унизительно для японских военных моряков выходить в море не под родным "восходящим солнцем с лучами", а под белым флагом мира и капитуляции! Впрочем, гордые самураи тешили себя, что это флаг парламентеров. Но замки с орудий были сняты, а боезапас полностью выгружен.
Команда крейсера и персонал базы в Куре без устали работали почти целые сутки. Но зато когда премьер-министр и личный представитель императора маркиз Ито Хиробуми вышел из вагона спецпоезда, на "Цусиме" уже были разведены пары, а команда готова к походу. На берегу оставили всех артиллеристов и минеров - зачем они нужны на фактически разоруженном корабле? Зато из берегового экипажа базы взяли двойной комплект кочегаров и механиков, чтобы как можно дольше держать пар на марке и идти полным ходом.
Крики чаек над серо-стальной водой, и такие же крики провожающих на берегу. "Цусима" идет в свой первый поход, по странному стечению обстоятельств - в поисках не войны, а мира. Те, кто месяц назад начал ее на этих берегах, вынуждены сегодня кланяться вчерашнему врагу и извиняться за вероломное нападение…
Последний раз бросив взгляд на удаляющийся в туманной дымке берег, маркиз Ито зябко закутался в теплый плащ и удалился в свою каюту. Примерно через пару часов крейсер выйдет из вод Внутреннего моря. А там дальше, отрезая остров Кюсю от остальной Японии, крейсируют русские канонерки во главе с одним из кораблей-демонов. Сколько ни пытались японские миноносцы прорвать блокаду, всё заканчивалось одинаково. Каждый раз их расстреливали из скорострельной четырехдюймовки, невзирая на кромешную тьму и густой туман. Тут и в самом деле поверишь во всевидящих демонов.
Маркиза мучили вопросы, на которые он не находил ответа. Что будет, когда "Цусима" встретит русский флот? Даже если всё пройдет мирно, и переговоры начнутся, то что ему скажет великий князь Александр Михайлович, и что - князь демонов адмирал Ларионов? Не придется ли и ему после заключения мира совершить ритуал сэппуку из-за непереносимого позора? Чем еще кроме потери территорий и приравнивания православных к синтоистам грозит Японии новый мирный договор? Какова будет величина и срок выплаты контрибуции, и какую армию и флот Япония сможет позволить себе после этого поражения?
Чтобы подготовить душу к неизбежному, маркиз сначала погрузился в чтение лучших образцов японской классической поэзии хокку и танка. А от него перешел к долгой беседе с русским священником отцом Николаем, пытаясь понять загадочную русскую душу и дальнейшую судьбу своей страны.
А оно, неизбежное, было уже совсем рядом. Около полудня, когда зимние облака почти совсем рассеялись, над палубой "Цусимы" разнесся крик марсового. Высоко в небе, ярко блестя металлом, разматывала за собой белоснежную нить следа сверкающая точка.
"Этот летающий демон нас заметил, - подумал маркиз, - вот только заметил ли он белый флаг, или считает нас безумцами, вышедшими в море, чтобы найти свой неизбежный конец?"
Но его тревоги были напрасны. Еще через час над японским крейсером появился странный аппарат с двумя винтами наверху, который сбросил на палубу оранжевый пенал с письмом внутри.
Командир "Цусимы" капитан 1-го ранга Сэндо Такетеру прочел лаконичную записку на английском и с поклоном обратился к маркизу Ито:
- Мой господин, нам приказано следовать строго на юг. Там мы найдем то, что ищем…
ЗАГОЛОВКИ ФРАНЦУЗСКИХ ГАЗЕТ.