крови и резко выделяются белки глаз - как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в
глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается 'Марго'. Приседаю, не теряя из виду
этих балбесов, вот она поворачивается виском... Тап-тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Теперь вместо 'Марго'
- 'Копуша' - перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком - девчонка полуодета, из зимнего на ней
только сапоги на каблуках. По уму надо бы глянуть - от чего умерла, но какая собственно сейчас разница.
Прихватываю калаш с вяло возящегося Тимура и, не слишком поворачиваясь спиной, откатываюсь за сарайчик.
То, что совсем рядом появляется урчащее рыло МТ-ЛБ с серыми полосами - радует очень сильно. Оказывается,
ребятам пришло в голову, что поговорка про гору и Магомета имеет возможные варианты. Это замечательно.
Морф оказывается не слишком тяжелым и ребята сначала держатся отлично, только вот когда мы его затягиваем на
верх агрегата одна из ручонок отрывается. Званцев - младший стремительно бледнеет, что особенно по ушам заметно и
прыгает с машины долой. Мне тоже мерзко на душе, но надо держать фасон - подбираю ручонку и запихиваю ее морфу в
карман пальто.
Прихватываю тушу к какой-то выступающей детали поданным водителем шнуром.
Теперь не свалится.
Водила очень недоволен тем, что мы ему погрузили, но уж не знаю как - Надежда его угомонила. Бурчит, но вот
даже шкертик нашел.
Все - едем на берег.
Вкратце рассказываю все, что видел.
- А я таким всегда место уступал - немного непонятно заявляет младший Званцев.
- Каким - таким?
- У кого каблуки высокие. Они всегда с радостью садились - а вот старухи вечно какую-то щемоту разводят - то
выговоры устраивают 'что я по-вашему такая старая, что вы мне место уступаете!', то кота за хвост тянут мокрым
полотенцем, пока какой - нибудь тин без комплексов на пустое место не плюхнется, стоишь потом как дурак. Даже
беременные не всегда садятся - а вот у кого каблуки - те очень рады и благодарны.
- Походил бы ты на каблуках - вопросов бы не возникало - немного свысока заявляет Надежда.
- Не, боюсь мне это не светит - с искренним огорчением заявляет лопоухий.
И заливисто хохочет, видя удивленное лицо медсестры - купилась Надя как маленькая. Раненые тоже посмеиваются
и по мере возможности участвуют в разговоре. Каждому не терпится рассказать о своей героической схватке с нежитью.
Как я понимаю, контакт был внезапный, но шумный. Заметили его поздно - тихарился где-то.
- А он мне как даст - так я кувыркаться устал! - хвастливо говорит тот, у кого подозрение на тупую травму
живота. Мы посматриваем за ним - но вроде пока признаков внутреннего кровотечения - во всяком случае, бесспорных -
нет, и это замечательно.
Не замечательно то, что старший машины, после некоторого бубнения рации, высовывается в салон и говорит:
- Подполковник этот требует, чтоб мы вернулись. Говорит - необходима ваша помощь, причем немедленно.
- Что у них там стряслось?
- Не сказал. Ну что, поворачиваем?
- Поворачиваем. Своим сообщи. Ну, нашим в смысле.
- Ага.
Бойко развернувшись на левой гусенице, отчего нас сложило в кучу, маталыга поперла обратно. Раненые ругаются,
пытаясь донести до водителя массу интересной информации о нем и его манере езды - и по - моему настроение у них
упало - вот уже совсем близенько было оказаться в безопасности, ан приходится возвращаться, куда не надо.
Сунутый в угол тимуровский автомат во время боевого разворота вывалился и больно стукнул стволом по колену
лопоухого курсанта. Естественно тот заинтересовался - откуда тут ствол. Вкратце объясняю.
- Да, тут только ипатьевский метод поможет - соглашается сосед лопоухого.
- Это как?
- А был такой передовик производства - Ипатьев. Сталин часто рекомендовал использовать его метод для
улучшения показателей.
- И какой это метод?
- Ипать, ипать и еще раз ипать!
- А что, хороший метод. А то разборзелись салобоны, края не видят, застариковали!
- Ну, да, в общем.
Тут лопоухий снимает крышку затворной коробки и ахает как-то по - женски удивленно.
- Не, вы гляньте - этот мудиль только сверху смазку обтер - а внутри все как было, так и осталось в
консервации. Как он стрелять собирался?
К моему несказанному удивлению вместо того, чтоб вытереть замасленную руку об штаны паренек достает из
кармана носовой платок и старательно обтирает пальцы. Потом брезгливо ставит оружие обратно в угол.
- Пяхота!
Прибытие наше оказывается настолько долгожданным, что нас тут же встречают букетом матюков - какого лилового
мы так долго ехали?
Водитель и старший за словом в карман не лезут - лай стоит добротный. Мы с Надеждой тут же оказываемся
утянутыми от машины - по пути видим, что тут что-то произошло - причем нехорошее - достаточно благодушный раньше
народ словно ощетинился, оружие под рукой держит, все какие-то нервные.
Уже знакомый санинструктор корячится в небольшой комнатенке, где на полу лежит и сидит с десяток
окровавленных человек - один свернувшись клубком в углу и рядом с ним - автоматчик наизготовку, остальные - на
особицу. Ничего не понимаю - одеты они все в одинаковый камуфляж. Да и повязки синие вижу. Разве что кажется - у
того, одиночки вроде как повязка какая-то пыльная. Санинструктор мельком кидает - этого потом. Если время останется.
Работы оказывается неожиданно много. Настоящий, без дураков, огнестрел, причем не только пулевые ранения, но
и осколочные. За окном странное сочетание звуков - очень знакомое. Давно уже удивился тому, что тяжелая техника
сочетает в себе несочетаемое - например ревущий за окном танк к басовому низкому гулу двигателя приплетает чистые
высокие звуки лязгающих траков и странно это слышать в комплекте - по уму кажется, что не может быть такого звонкого
мелодичного звука от бронечудища. Чего там танк возится непонятно - санинструктор не успевает нам толком ничего
сказать, как какой-то капитан бегом уводит его - несмотря на наши возражения. Попытка забрать и нас для чего-то
спешного - проваливается, капитан посылается в лес и поля. Это его страшно бесит, но Надежда заявляет, что она
вольнонаемная, а я на голубом глазу ставлю его в известность, что сам офицер того же ранга.
Работаем, лихорадочно спеша - раненые как на грех все тяжелые, не безнадежные.
Восемь человек. Два жгута. Двенадцать перевязок. Кровопотеря здоровенная. Хорошо еще, что вроде справляемся -
и везет - терминальных нет. Пока нет. Везти их надо быстро. А еще этот странный парень в углу с часовым. Но
сопровождающий с маталыгой должен быть и охрану снимать нельзя. Ладно, сам справлюсь.
Одним махом расходуем половину своих припасов, а лягушки с кровозаменителем - уходят все. Этих надо
эвакуировать как можно быстрее. Вызываю нашу маталыгу - и начинается пересадка. В итоге маталыга забита битком и на
броне еще сидят наши знакомые - те, с переломами, ради которых мы изначально сюда и прикатили. Они очень недовольны
этими изменениями. Надежда затыкает их фонтан неудовольствия тем, что садится с ними - успев сказать мне перед
отъездом:
- Будете оказывать помощь тому, который в углу лежит - сначала проверьте его на наличие оружия, щиколотки,
карманы, рукава. И хорошо проверьте.
- Вы что-то о нем знаете?
- Его охраняют. Потому лучше сразу относитесь к нему, как к враждебному и опасному, целее будете. Может, его
и обыскали - а может и нет.
- Хорошо, посмотрю! Удачи!
- Мы за вами заедем!
Лежащий в углу - невысокий, худощавый мужик. Молодой. Ранения в грудь - замотан поверх одежды на скору руку.
Как-то так получается, что к словам своей медсестры мне стоит прислушаться. За последнее время она уже
доказала, что не бросается словами на ветер. Осматривая раненого, лишний раз убеждаюсь в том, что она знает, о чем
говорит - на щиколотке находится злобного вида небольшой нож с черным лезвием, а под мышкой - странный пистолетик
белого металла - я такой ни разу не видал. Несмотря на смешные размеры - как ПСМ, который мне доводилось держать в
руках - этот явно под 9 мм. В магазине - пять знакомых кургузых патрончиков. Нож просит себе караульный,
прикрывавший меня стволом, отдаю ему, потому как прикрывал грамотно - и случись что - не влепил бы очередь мне в
спину, себе прибираю пистолетик - патрон ходовой. Да и размер приятный.
Найденный в кармане брелок с автомобильными ключами оружием не является, но прибираю его совершенно
автоматически, как незабвенный Шура Балаганов.
Раненый и впрямь оказывается враждебным. Немного по - другому - я не успеваю толком оказать ему помощь, а он
уже помирает. Не могу сказать, что реанимационное пособие я оказал полностью. Нет, конечно. Да и две дыры а грудной
клетке как-то не воодушевляли. Отходим с караульным - он страхует. А я второй раз за день делаю тап-тап при первых
признаках обращения.
- Кто это был?