Цикл романов о приключениях солдат Космического Легиона в тридцатом столетии. О битвах с инопланетными пришельцами, о безжалостных сверхсуществах из других галактик, пытающихся захватить Солнечную систему и уничтожить человечество.
Содержание:
Космический Легион (роман), стр. 5-163
Кометчики (роман), стр. 165-283
Один против Легиона (роман), стр. 285-399
Край света (роман), стр. 401-469
Э. Ф. Степанов: Мастер Чудес и Приключений (статья), стр. 470.
Содержание:
Космический Легион 1
Кометчики 32
Один против Легиона 55
Край света 78
Э. Ф. Степанов - Мастер Чудес и Приключений 91
Джек Уильямсон
Легионеры Космоса
Космический Легион
Пролог
Человек, который помнил будущее
- Ну, что же, доктор, каково будет ваше заключение?
Он взглянул на меня. В ярко-синих глазах было любопытство и какая-то странная безбоязненность. Ведь я знал, что он ожидает смертного приговора.
- Успокойтесь, Джон, - честно сказал я. - Вы воистину несокрушимы. Если не считать колена, вы в отличной форме. Еще добрых двадцать лет вы будете моим лучшим пациентом и шахматным партнером.
Но старый Джон Дельмар покачал седой головой.
- Нет, доктор, - тем же ровным непоколебимым голосом сказал он. - Нет, доктор, мне осталось меньше трех недель. Я уже несколько лет знаю, что умру утром в одиннадцать ноль семь 23 марта 1945 года.
- Чушь, - сказал я. - Непохоже. Только если вы прыгнете под грузовик. Колено, быть может, будет порой беспокоить, но остальное в полном порядке…
- Мне известна дата, - в надтреснутом голосе была ровная безликая убежденность. - Видите ли, я прочитал ее на обелиске. - Похоже, сам он в этом утверждении не находил ничего необычного. - А сегодня утром я пришел сюда только для того, чтобы узнать причину моей смерти.
Для жертвы предрассудка он выглядел исключительно хладнокровным и здравомыслящим.
- Можете выбросить из головы эту мысль, - сердечно заверил я. - Физически вы выглядите крепче многих, кто моложе вас на двадцать лет. Разве что колено да несколько шрамов.
- Пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в правильности вашего диагноза, но я, действительно, совершенно уверен, - казалось, он извинялся. - Видите ли, доктор, я получил необычный… ну, назовем это даром. Я намеревался вам об этом рассказать. Так что, если вы не прочь выслушать…
Он сделал паузу.
Мне нередко приходилось думать о старине Джоне Дельмаре. Плотный, маленький человек с редкими, седыми волосами и голубыми, молодыми глазами, прямой и подвижный, несмотря на свои годы, он ходил, слегка прихрамывая - когда-то был ранен в колено.
Впервые мы встретились, когда он вернулся домой с войны в Испании. Он принес мне весточку от моего друга - человека, втрое моложе его, который вместе с ним сражался в рядах республиканцев. Старый, одинокий солдат не любил рассказывать о себе. Мы часто играли в шахматы, и он оказался приятным партнером. Старик обладал страстным и неутомимым жизнелюбием, что редкость для людей в его возрасте. Несокрушимое здоровье Джона Дельмара вызывало у меня профессиональный интерес.
А пережить ему пришлось многое…
Он всегда был скрытен. Думается, я был самым близким его другом в последние годы, но знал о нем очень мало. Джон Дельмар вырос на Западе: во время войны скотоводов он, тогда еще мальчишка, каким-то образом, не добрав положенных лет, попал в Техасские Рейнджеры. Потом он служил в кавалерии, участвовал в войне с бурами - был у Порфирио Диаса. В 1914 году вступил в британскую армию, чтобы заплатить, как он сказал, англичанам за войну в Южной Африке. Позже он был в Китае, в Рифе, в Гран Чако и в Испании. Прихрамывать Джон начал в испанском лагере для военнопленных. Устав от сражений, организм его стал сдавать. Вот тогда-то мы с ним и встретились.
Кроме того, я знал, что он занят неким литературным трудом. Часто бывая у него дома, я заметил, что стол его завален мелко исписанными страницами. Пока он не зашел ко мне в офис в это весеннее утро 1945 года, я думал, что он пишет мемуары о своем колоритном прошлом. Я и не предполагал, что его рукописи содержат сведения о будущем.
К счастью, в это утро не было других пациентов, и его хладнокровие в ожидании собственной смерти разожгло мое любопытство. Я предложил ему набить трубку и заверил, что рад буду его выслушать.
- Хорошо, что большинство солдат погибают, не дожив до старости, - начал он, устраиваясь поудобнее в кресле и поглаживая колено тонкой, дрожащей рукой. - Именно об этом я думал в одно холодное утро, в год, когда началась война. Вы помните, когда я вернулся домой в Нью-Йорк… да, я называю это "возвращением домой", то обнаружил, что я чужой. Большинству людей, в отличие от вас, доктор, не хватает времени для старых вояк. Мне нечего было делать. Я был бесполезен, как вышедшее из строя ружье. В то сырое, ветреное утро - это было 13 апреля - я уселся на скамью в Центральном парке. Мне было холодно. Я решил, что прожил уже слишком долго… Поднимаясь со скамьи, чтобы вернуться в комнату и взять свой старый пистолет, я вдруг вспомнил! Это выглядит несколько странным - говорить "вспомнил" о том, что еще не случилось и, может быть, не случится еще на протяжении тысячи лет или более. Но я не знаю другого слова. Я говорил об этом с учеными, доктор. Вначале с психологом, с бихевиористом. Он смеялся. "Это не согласуется, - говорил он, - с концепциями бихевиоризма. Человек всего лишь машина. Все, что делает человек, - это не более, чем механическая реакция на стимулы". Но если так, то существуют стимулы, о которых бихевиористы и не подозревают. Был и второй человек - он не смеялся. Это физик из Оксфорда. Он читал лекции по эйнштейновской относительности. Похоже, он поверил мне - задавал вопросы о моих… воспоминаниях. Но я немногое мог ему рассказать. То, что он сказал, слегка облегчило мне душу. Я хотел поговорить об этом с вамп, доктор, но боялся, что вы усомнитесь в моем рассудке. Как бы там ни было, этот оксфордец сообщил мне, что Время и Пространство в отдельности друг от друга не существуют. Они, по сути, не очень-то отличаются, проникая одно в другое. Он говорил о континууме, о двунаправленном времени и о теории множественности вселенных. Я ничего не понял. "Нет существенной причины, - сказал он, - чтобы мы не могли "помнить" будущее. Теоретически разум наш должен обладать способностью прочерчивать мировые линии в будущее так же легко, как и в прошлое. Предчувствие, предвидение, грезы - это порой воспоминания о том, что будет". Всего, что говорил этот человек, я не понял, потому что это было во многом неясно и непривычно. Но он меня убедил - то, что со мной случилось, не было проявлением безумия. Он хотел узнать побольше из того, что я помнил. Но это было так давно - остались лишь смутные обрывки воспоминаний. Думаю, что все люди обладают этими способностями, просто у меня они оказались более развитыми. Я всегда страдал предчувствиями, непонятное ощущение предупреждало меня об опасности. Может быть, именно поэтому я и жив. Но первое отчетливое воспоминание о будущем пришло в тот день, в парке. Прошло много месяцев, прежде чем я научился вызывать эти воспоминания. Я думаю, вы этого не поймете. Попытаюсь описать то первое ощущение в парке. Я поскользнулся на мокрой мостовой и упал спиной на скамью. И внезапно я оказался совсем не в парке… Я все еще падал. Я находился в том же положении, но уже не на Земле. Повсюду вокруг меня была исковерканная местность; сверкали вспышки, высвечивая тысячи воронок на равнине, окольцованной огромными горами. Солнце горело в небе, которое было черным, как в полночь, и полным звезд. В небесах было и другое тело - огромное и зеленое. Над горами планировала, снижаясь, фантастическая черная машина. Она была огромных размеров и незнакомой формы. Машина сразила меня каким-то неведомым оружием, и я в агонии падал навзничь. Мгновение спустя сильнейший взрыв потряс землю. Ядовитое облако красного газа окутало меня, обожгло легкие. Прошло какое-то время, прежде чем я понял, что нахожусь на Луне, точнее - подхватил обрывки мыслей человека, который там умирал. У меня никогда не было времени для занятий астрономией, но однажды я увидел фотографию лунных кратеров. И я узнал их, и понял, что зеленое сияние - это сама Земля. Я был потрясен. Прошло около года, прежде чем я понял, что обладаю способностью предвидеть будущее. То, первое воспоминание относилось к тридцатому столетию, ко времени завоевания Луны медузианами. Человек, разделивший со мной последние видения, был одним из земных колонистов, убитых ими.