Но когда вас заставят отвечать по долгам банка всем вашим имуществом, то у вас отберут всё, все ваши жалкие остатки, что до сих пор ещё сохранились. А что у вас есть? Ничего. Земли у вас нет - вся она, как оказывается, принадлежала и до сих пор ещё принадлежит городу. Заводы ваши, что стекольный, что чугунолитейным - слова доброго не стоят. Никто за них больше пары сотен золотых и не даст, только как за большие сараи под разборку и перевоз. Винокуренные заводы ваши? Так их у вас тоже уже нет, кроме одного единственного. Да и тот сгоревший стоит ещё со времён мятежа, и так до сих пор и не восстановлен. Только-только начались совсем недавно работы по восстановлению.
Лошади? Знаменитые ваши табуны? Так стоит только пронестись слуху, что они выставляются на продажу, как и так крайне низкая ныне в городе цена за лошадиную голову мгновенно упадёт ещё ниже.
Остаётся одна лишь ваша знаменитая коптильня? Так и она до сих пор так полностью и не восстановлена после последнего, очередного разгрома её со стороны Головы.
Да! - ёрнически рассмеялся Ведун. - Остаётся ваша знаменитая лесопилка. С великолепным многопильным станком и огромным прудом, обеспечивающим все её потребности по работе. Лесопилка, которая днём и ночью пилит доски?
Но плотина на пруду, как ты недоделал её перед отъездом, так без тебя никто её и доделывать не спешил. Держит определённый напор, которого нынешние владельцы считают достаточным, так им и довольно. А сама она, лесопилка твоя, давно уже пилит доски не для вас, а для городской Старшины, за долги наложивших лапу на всю продукцию вашего цеха и по дешёвке скупающая её прямо в цеху.
Не знал? - внимательно посмотрел он на мрачно посмотревшего на него Сидора. - Теперь, знаешь.
Может, скажешь, что у вас есть ещё питомник, на который все зарятся? Который один стоит миллионы?
Так и тут ты ошибаешься. Он ничего не стоит. По той простой причине, что на него слишком много желающих. Слишком много! И крайне мало тех, кто действительно готов за ваши, безусловно, ценные саженцы хоть что-то заплатить.
Проще сказать - таких нет. Совсем нет! Все хотят её иметь, но иметь бесплатно!
Даже земля питомника, оказывается, тоже до сих пор принадлежит городу, и её в любой момент у вас могут отобрать. А сами растения без земли не стоят ничего. Ну абсолютно ничего.
Единственно, почему на него до сих пор ещё никто свою лапу не наложил - все желающие хотят их иметь исключительно в своей единоличной собственности. И они никак между собой не договорятся.
Собственно, только поэтому окончательно вас никто и не будет преднамеренно банкротить. Боятся, что тогда вы сами уничтожите ценные растения. А вы уже достаточно серьёзно себя зарекомендовали, чтобы подобного развития событий серьёзно опасаться.
А вот если они договорятся, - зловеще ухмыльнулся он. - Точнее, КОГДА они договорятся. А договорятся они мгновенно, как только появится официальная возможность наложить свою лапу на остатки вашего имущества. Вот тогда я за ваши шкуры не дам и ломаного гроша. Вас мгновенно возьмут в серьёзный оборот и вы даже пикнуть не успеете.
И только это единственная причина, по которой вы ещё живы как компания, и хоть что-то из себя представляете.
Скажешь, что вроде бы как договорились с Городским Советом о безвозмездной передаче вам всей вашей земли возле города? За то что вы не стали предъявлять претензий по вашим бывшим пленным? И этой землёй можно расплатиться по долгам?
И опять же нет. Нет у вас этой земли. Ещё нет, - неприятно как-то улыбнулся Ведун. - Сколько времени прошло после принятия решения Городским Советом, а до сих пор требуемые бумаги так надлежащим образом и не оформлены. То одна причина мешает, то другая, то третья. Как говорится, то понос, то золотуха.
Есть только решение Совета. И что? Где ваше право на землю? Где документы?
- Вы ещё подеритесь, горячие лонгарские парни.
Хриплый со сна голос Димона разорвал тягостную, мрачную атмосферу, сгустившуюся в комнате.
- Вместо того чтобы выпить бутылочку кедрового рассола и песни попеть отмечая встречу старых друзей, вы заняты ерундой, - хрипло рассмеялся он. - Ищите виноватого.
Закашлявшись от смеха, Димон гулко постучал себя по грудине, буквально выколачивая из свитера, в который был одет, густое облако пыли. Прочихавшись, он резко провёл по лицу ладонью, стирая грязь и сонливость, и негромко заметил.
- Не ищите кто виноват. Надо найти способы сейчас выбраться из того дерьма куда попали. А мстя наша будем потом.
Ясно же, что сделанного не вернёшь и сожалеть о том, что не сделано, по самой своей сути бессмысленно.
- Согласен, - тихо проговорил Сидор. - Месть и поиски виновных, это всё подождёт. Ждали до того, подождём ещё немного. Месть, как умные люди говорят, блюдо холодное. И нам нельзя раскалываться, потому что мы и так слабые.
Да и не злимся мы на тебя по большому счёту. Честное слово. Чего злиться, если сами виноваты что так подставились. А ты не Чип и Дейл, и не пожарная команда, чтоб вытаскивать нас из того дерьма, куда мы сами, своими силами, добровольно влезли.
- Предлагаю распить бутылочку коньячку за встречу, - улыбнувшись, предложил Димон, сбрасывая ноги на холодный пол и шаря ими под лежаком в напрасной попытке достать закатившийся глубоко под кровать валенок, который сам же туда вечером и запулил.
Где-то у нас была припасена бутылочка орехового ликёра, - с задумчивым видом почесал он свою лохматую, давно не стриженную шевелюру. - Если только Сидор её втихаря с горя не выпил, - широко, душераздирающе зевнув, он почесал о голень теперь уже замёрзшую без валенка ступню, которой он до того безрезультатно шарил по полу.
А у него с собой было, - тут же прокомментировал он на автомате, видя Ведуна, без разговоров вытащившего из своей котомки и водрузившим на стол полулитровую бутылку с какой-то коричневой жидкостью.
Ещё раз, широко зевнув, так, что даже схватился за челюсть, опасаясь, что она у него сейчас вывихнется, Димон с живейшим участием на лице босиком прошлёпал к столу.
Мгновенно отморозив ступни на ледяном полу, он с приплясом проскочил к буржуйке, где на сложенной возле поддувала небольшой поленнице дров, который день уже сохла его вторая пара валенок, мокрых после купанья в подземной реке под горой.
Со сладостным кряхтеньем натянув на замёрзшие ноги тёплую, прогретую возле печки сухую обувку, он с довольным потягом плюхнулся на стоящий возле стола пенёк.
- Ну-с, - радостно потёр он руки, принимая из рук Ведуна налитую полную рюмку и высоко поднимая. - Выпьем за встречу!
- Выпьем, - согласно кивнул головой Ведун, чокаясь с ним и с Сидором.
Следующие несколько минут за столом было слышно только тихое чавканье, с которым насыщался проголодавшийся Ведун.
- Ты на колбаску, на колбаску налегай, - с невесёлой усмешкой кивнул ему Сидор.
Видя, как тот с видом хорошо проголодавшегося человека с удовольствием наворачивает колбасу, Сидор с тяжёлым, обречённым вздохом достал ещё одно большое кольцо домашней свиной колбасы из лежащего на подоконнике рюкзака, которым они с Димоном загораживали самую большую и плохо замазанную дырку в оконной раме.
- Лук, чеснок, - подсунул он ему головки, вынутые оттуда же. - Хлеб чёрный. Белого, извини, нет, не едим.
Приятно наблюдать, как ест хорошо проголодавшийся человек, - с грустной гримасой на лице кивнул он Димону на сидящего с набитым ртом Ведуна. - По крайней мере, молчит. Уже хорошо, - снова невесело усмехнулся он.
- Золота у нас нет, так хоть пожрать в достатке, - хмыкнул и Димон, глядя, как торопливо насыщается ранний гость. - А с визитом ты мог бы и не торопиться. Раз такое дело, раз мы все оказались в такой глубокой заднице, то напрасно ты спешил. Зря беспокоился. Нам здесь ещё минимум полгода, а то и весь год, до следующей весны сидеть. Мог бы и потом подойти. Как-нибудь, при случае.
Золота и серебра у нас больше нет, товаров на продажу у нас почти что нет. Зерно прошлого урожая практически всё продали. Если что и осталось, то самим надо.
А продукция стекольного заводика практически вся уходит на наши многочисленные местные стройки. Так что и идти снова в Приморье, и там торговать нам теперь не с чем. Вот у Бугуруслана была казна, он с ней и ушёл. Набрал новых людишек, вооружился до зубов, покрутился немного в крепости, тряся золотой мошной, и ушёл. А мы остались. У разбитого корыта. Как тот старик со старухою.
Я старик, - ткнул он пальцем себя в грудь. - А Сидор у нас старуха. Причитает больно много. Ноет и ноет кажен божий день, что плоды многолетних трудов прахом пошли, никак успокоиться не может. Всё планы мести составляет. Фантаст. Чукча-писатель.
Ладно, хрен с ним, - безразлично махнул он рукой на Сидора. - Лучше расскажи ты нам, чего в мире хорошего слышно? - обратился он к Ведуну. - Впрочем, как и плохого, тоже, - ухмыльнулся он. - Мы тут в нашем захолустье совсем ничего не знаем.
- Если ты про то, когда я смогу вам с банком помочь, хоть какую-то денежку подбросить, так ясность с этим будет не ранее конца лета, - невнятно прочавкал набитым ртом Ведун.
- Понятно, - насмешливо кивнул головой Димон, бросив на Сидора насмешливый, понимающий взгляд. - Поможешь, когда ничего никому уже будет не надо за неимением самих интересантов, - с едва заметной презрительной ухмылкой добавил он.