Пилот сунул не глядя. И тоже покраснел.
- Герои! - буркнул командир. - Как вы детей будете заводить, а?
- А зачем? - не понял стрелок. - Технологии клонирования достаточно дешевые, нам так в инкубаторе говорили. И дети получаются без генетических отклонений, красивые, вот как я. Или неправда?
- Правда. Прекрасные нравственные уроды получаются, не знают, для чего женщин на руках носят - зато без генетических отклонений… кэп, внутривенно? Кэп, ау! Смотри на маркировку, а не туда! Это? Сколько за раз? Ох, горе вы мое… без генетических отклонений… Ну что ты пялишься, как будто любовных фильмов не видел?
- В любовных фильмах по - другому! - вступился за офицера стрелок. - Там женщины неживые. А тут…
Стрелок скосил глаза за компенсатор и смутился.
- В современных фильмах - да, - согласился командир. - Они или рисованные, или роботы. Использовать людей для съемок любовных сцен запрещено законом. Потому и уступили в популярности видеомирам. Но я старые фильмы имел в виду.
- А в старых фильмах женщины - сумасшедшие! Рыдают, кусаются…
- Это называется "целуются".
- …целуются, орут, раскрашиваются в искусственные цвета, задают идиотские вопросы, бегают туда - сюда! И еще они там все - дуры!
Командир невольно улыбнулся и осторожно убрал мокрую прядь с лица девушки.
- Подскафандровый костюм по размеру подберите, умники. Посмотрю я, как сами забегаете, когда влюбитесь.
- Не влюбимся! - уверенно сказал стрелок. - По последним исследованиям любовь исчезает как явление. Инкубаторские вообще не влюбляются, да и остальные космачи прохладненько на противоположный пол реагируют. Как‑то оно уже не надо никому. Для эмоциосферы есть видеомиры, есть музыка, сенсорных интерактивных игр полно, а для отклонений вроде гиперов… ну, интим - роботесс продают свободно. Не зря общество взяло курс на половую сегрегацию. Вон даже во флоте появились женские подразделения, амазонки. А мы, если разобраться, амазоны. У нас - дружба. Дружба лучше, она с ума не сводит. Верно, Серж?
- Делать мне нечего, про любовь думать! - проворчал пилот. - Кэп, командир, вы закончили там? Приказ на эскадру по порядку движения кто передавать будет? Сержант Стрежевой, что ли?
Командир не ответил. Он был очень занят - держал на руках хрупкую девушку и баюкал, словно куклу в детских фильмах. Кэп убирал медицинские принадлежности и тоже был явно не в себе. Пилот посмотрел, посмотрел, пожал плечами и взялся передавать курс для эскадры сам.
- Поняли, по инерционной, под невидимостью! - донеслось насмешливое оттуда. - И веничком следы заметать? Без охраны "тринадцатого" страшно по краткому маршруту лететь, что ж тут непонятного!
И отключились.
- "Тринадцатый" начинает меня раздражать, - проворчал пилот, берясь за управление. - Один за всех воюет. А мы, выходит, блистеры протираем.
- Нет, вы… вы, говорите, позапрошлый раз флагшипа завалили? - недоуменно припомнил офицер.
Стрелок тихо застонал.
- А как вы, кстати, подошли к флагшипу? - пробормотал офицер. - Как вы вообще переключаете опознаватели… если переключаете? На блоках "свой - чужой" каскадное шифрование, самое надежное шифрование в мире! А на европейских блоках - еще лучше! И шифры меняются ежесуточно!
- Как, как… тоже мне задача… - пробурчал пилот. - Ах как сложно перехватить сигнал европейского опознавателя. Ах как трудно скоммутировать симуляцию…
- Но это будет всего лишь симуляция! - возмутился офицер. - Блок ее не примет!
- В облаке помех? - хмыкнул пилот. - После многократных олл - аут со всех сторон? Военные блоки опознания из‑за олл - аут сейчас такой зазор имеют, что принимают любую симуляцию, как миленькие, проверено не раз! Кэп, ты же с нами и проверял!
Офицер озадаченно замолчал. Экипаж деликатно дал ему возможность обдумать услышанное.
- Как у вас все просто выходит! - наконец усмехнулся он.
- Ага, и сами мы ну очень простые! - обрадовался стрелок.
- Прилетим на базу, я подумаю и хорошенько подготовлюсь, тогда поговорим иначе! - пригрозил офицер.
- Не шумите, Оля спит, - буркнул командир. - А вы действительно подумайте, кэп. Подумайте о том, что пришло время перемен. И что в такой ситуации должен делать экипаж малого истребителя класса "Черт". Вы как‑никак у нас командир, не я.
- Вот именно! - буркнул офицер, недовольный своим непонятным положением в экипаже. - Но я подумаю. По инерционной нам долго до базы лететь…
- Вот и подумайте! Иначе профукаем Россию, как в прошлый раз, только окончательно! Я, например, уже подумал.
Командир удобнее пристроил голову девушки у себя на плече и прикрыл глаза. А экипаж принялся напряженно думать. С одной стороны, разгром флота в свете последних событий вроде бы выглядел неминуемым, слишком подавляющим оказалось техническое преимущество европейцев - а в космосе флот и являлся Россией. С другой стороны, командир же до чего‑то додумался? А значит…
Разгромленная, но не сдавшаяся эскадра невидимками ползла сквозь пространство к далекой базе.
Они выбрались в дружественный космос через неделю. За это время гравитационное непостоянство довело всех до истерики, офицер, например, лично слышал по переговорнику, как рыдали и ругались на дисколетах амазонки. Они‑то внутри мужского коллектива держались, хотя именно им было труднее. В многодневных полетах бывает множество ситуаций, когда присутствие особ противоположного пола, мягко говоря, нежелательно. Начиная с треклятой гигиены. Мыться, например, в "Черте" влажной губкой - само по себе муторное занятие, даже когда в метре от тебя не сидит в компенсаторе девушка. А она сидела дни и ночи, никуда не могла деться. А не мыться - запросто заработаешь психоаллергическую чесотку, с гравитационными скачками так стопроцентно. А еще было удаление отходов жизнедеятельности, самое простое, мать его, российское удаление в мире! И ни ширмы, ни закуточка… А уж как девушке было весело. Офицер думал, она переберется к амазонкам, как только очухается. Пилот и стрелок думали сходным образом. Ну, ошибаться компанией не так позорно. Амазонка пришла в себя на следующие сутки, но даже не заикнулась о воссоединении с боевыми подругами. Заикнулся стрелок, которому первому стало невтерпеж. В ответ командир скрипнул зубами, и тему закрыли. Потом до всех дошло, что только в их дисколете есть разжалованный офицер с классическим военным образованием - то есть в том числе и врач. И экипажу стало стыдно. Что касаемо офицера, то ему стыдно бывало по нескольку раз в сутки, перед началом любой лечебной процедуры. Каждый раз, чтоб позвать госпожу сержанта на сеанс массажа или для уколов в мышечные ткани, ему приходилось давить в себе мучительным усилием сначала слепую панику, потом жгучее смущение. Сержант явно испытывала схожие чувства, потому что краснела и бледнела страшно. Так и мучились вдвоем весь полет. А командир по непонятной причине самоустранился. Накормить с ложечки ослабевшую девушку он почему‑то мог, и голову ей поддерживал не стесняясь, и одежду на ней поправлял, а как доходило до уколов, бурчал, что не врач, и отворачивался наглухо. Так что, когда навигационная система выдала долгожданную музыку приводных маяков, офицер чуть не заплясал от радости в своем компенсаторе. А как рыдали от счастья амазонки, он, наверно, мог бы и без переговорника услышать. Только в этот момент до него дошло, что никто, ни один человек, не верил в его навигаторские умения! Он даже уловил фразу типа "девочки, этот придурок нас все же вывел!", но обидеться не хватило сил. Он вывел! Если честно, он и сам не верил в успех, и у него были для этого основания! С такими погрешностями, как на российской навигационной аппаратуре, самой, мать ее, точной аппаратуре в мире, просто чудо, что смог попасть в центральную базу космофлота с первого раза!
С умилением они слушали, как на базе поднимается переполох, как несутся во все стороны недоуменные запросы. Потом с кольцевого слипа базы соскользнула россыпь "Чертей". Истребители лихо крутнулись вокруг, визуально считывая опознаватели, и наконец эфир огласился радостными криками. Операторы базы тут же дали разрешение на посадку. Под шуточки и смех их торжественно проводили к сектору временного состава. Ровным строем они четко коснулись слипа. Опустились наружные перепонки. Разошлись и сомкнулись стартовые створки. Скачком выровнялось тяготение. Нависли родные низкие потолки с распределенными светильниками. Дома.
- Кэп, не расслабляйся, - предупредил командир. - Вернуться живыми - это здорово, но у нас вопросами, как это получилось да почему не сгорели, свои могут до смерти замучить. Да ты сам знаешь. И есть еще одно дело. Оно - прежде всего.
Офицер сначала не понял. От того, что вернулись живыми, он слегка ошалел, какие тут дела.
- В туалет сбегать? - глупо улыбнулся он.
- Эскадренное знамя, - сказал настойчиво командир. - Мы от эскадры единственные вернулись. Не тормози, кэп.
И сразу стало не до шуток, даже стрелок проглотил что‑то веселое и бессмысленное. Эскадренное знамя хранилось в нагрудном кармане каждого космонавта, и про него обычно не вспоминали, как не вспоминали про старый закон: если хоть один боец вернулся под знаменем, часть считается непобежденной. Но времена начали меняться, и древние правила чести вдруг напомнили о себе.
- Помогите надеть скафандр, - твердо сказала девушка.
Они помогли ей облачиться, после недели процедур это получилось легко и привычно. Открыли люк, соскользнули по одному на родной бетонный пол базы. Оставшиеся в живых амазонки уже стояли у дисколетов коротким строем.
- Отвалите! - рявкнул командир нахлынувшим встречающим.