– Ну что ж, Ботто, – прокаркал он на наречии Черных, – я вижу, ты пришел в себя после ареста… Пора нам поговорить по душам.
Ракшас немедленно скорчил жалкую физиономию, затянул плаксиво:
– Отпустите меня, господин генерал… Я не сделал ничего плохого. Я всего лишь золотарь… Простите, ассенизатор Старооскольского лагеря. Я ничего не знаю…
Зеленоглазый движением ладони вызвал из небытия объемную картинку, испещренную великоземными письменами, которые Ботто так и не научился понимать.
– Ты не всегда был золотарем, Пакостник, – сказал "господин генерал", и сердце у Ботто ухнуло в пятки – эту кличку на Великой Земле знать не должны были. – В Лучезарной Столице ты начал карьеру рядовым исполнителем окружной гиады, но быстро поднялся до гиад-мастера, – продолжал хозяин "неказистого" кабинета, сверяясь с призрачным текстом перед собой, – главным образом благодаря своей подлости и изворотливости. Сии "отменные" качества неизбежно привели тебя в ряды осведомителей по ведомству милицей-президента Империи, иными словами, ты стал работать против своих, что не могло понравиться твоим коллегам по гиаде. Рано или поздно тебя бы разоблачили, а после твой выпотрошенный труп обнаружили бы подвешенным за ноги на мосту Семи Святителей, что напротив Милицей-президиума. Понимая это, ты сделал следующий шаг, а именно – добровольно завербовался в Имперскую службу разведки, успешно шпионил и в государстве Серых Владетелей, и в Багряном береге. Контрразведкой последнего не менее успешно был перевербован. Следующей ступенькой карьеры стало внедрение в Хашараппу и "эвакуация" на нашу планету.
Зеленоглазый умолк, в упор глядя на съежившегося Пакостника, подавленного подробностями собственной биографии.
– Гошпотин хенерал, – прохрипел он по-русски. – Я фсе стелать… Не фытавайт меня Харрот. Не отсылайт меня Семлю-Ротину… Мне нельзя… Меня растворяйт метленной кислота…
– Это произойдет, если ты попадешь в руки контрразведки Багряного берега, – согласился зеленоглазый. – А если о твоих многочисленных перевертышах узнает Имперская разведка, то тебя просто выдадут гиаде, которая, как я уже сказал, украсит тобою и без того помпезный мост Семи Святителей.
– Гошпотин хенерал…
– Но ничего этого не произойдет, Ботто, если ты сделаешь следующий шаг в своей, не побоюсь этого слова, головокружительной карьере… Очень логичный шаг.
Пакостник вскочил, отчеканив на родном языке:
– Готов служить Великой Небесной Земле!
Зеленоглазый поморщился.
– Ты понял меня, Ботто?
– Разумеется, господин генерал!
– Отныне будешь звать меня Лордом.
– Так точно, мой Лорд!
– Вот это уже лучше… И учти, Пакостник, это должно стать последним перевертышем в твоей карьере. Кей-Кей не гиада и даже не имперская контрразведка, здесь не потерпят предательства. О последствиях ты уже проинформирован.
Ботто, только что переживший ужас близкой и неминуемой смерти, готов был броситься в ноги этому великодушному человеку, лизать его сапоги – которых, впрочем, не было, – преданно служить ему до последнего вздоха. В эту минуту профессиональный предатель и впрямь верил в это. Глава Карантинного Комитета, Сандро Лордкипанидзе, профессор кафедры делинквентной психологии Южно-Уральского университета, видел его насквозь.
– Сейчас ты свободен, Ботто, – снова заговорил Лорд. – Тебя проводят в гостиницу. Отдохнешь. Обдумаешь мои слова. А завтра с тобою начнет работать наш сотрудник. Ступай.
– Благодарю вас, мой Лорд! – прокаркал Ботто, сразу почувствовавший себя важным и незаменимым.
Оставшись в одиночестве, Лорд опустился в кресло и несколько минут сидел, откинувшись на спинку и смежив веки. Посеревшая от испуга физиономия инопланетянина все еще стояла у него перед глазами.
"С каким материалом приходится работать, – подумал глава Кей-Кей, – но куда деваться! Только такие отбросы хоть на что-то способны… Наши боятся испачкаться… Даже для лучших из них, вроде Тимура, все эти эскапады: слежка, погони, вербовка сексотов – не более чем увлекательная игра. Они не понимают, бедные мои "блинчики-куличики", что наступили суровые времена, игрушки закончились, теперь им придется либо браться за дело всерьез, либо уходить из Кей-Кей…"
* * *
Оживился видеокомм. Лорд глянул на определитель. Вздохнул:
"Как же ты не вовремя…"
– Слушаю вас, друг вице-секретарь!
– Привет, Сандро! – откликнулся Силантьев и тут же спросил: – Надеешься за официальностью обращения укрыться от неприятного разговора?
– Ты же знаешь, Арамис, – сказал Лордкипанидзе, – не в моих правилах избегать неприятностей, а тем более – разговоров.
– Отлично! Тогда слушай…
– Ты об изъятии моими людьми функционеров террористической организации с планеты Ракшас? – сказал Лорд, который не любил обороняться, предпочитая наступать.
– Совершенно верно, ваше сиятельство… Раньше такие поступки назывались самоуправством. Решение о депортации инопланетян может быть принято только на Чрезвычайной сессии Совета Земной Федерации. И уж тем более – не через мою голову.
– Заботишься о сохранении лица? – ядовито осведомился глава Кей-Кей.
– Пока что твое ведомство находится в подчинении секретариата Контакт-Центра.
– Пока что – да.
– Что ты хочешь этим сказать?! – взвился вице-секретарь.
Лордкипанидзе вздохнул и сказал примирительно:
– Арамис, давай ближе к делу. У меня очень мало времени.
– Я требую официальных комментариев по поводу акта беспрецедентного полицейского произвола, учиненного в отношении большой группы представителей планеты Ракшас, натурализованных на Земле.
– Повторяю, друг вице-секретарь, – устало произнес Лорд. – Это не просто ракшасы, это опасные преступники, совершившие массовое убийство и захватившие Верхнетагильский интернат. Это во-первых. Во-вторых, они пока не депортированы, а лишь временно изолированы. В трех космопортах, а именно – в Кольцово-4, в Найроби-Сортировочном, а также в имени Кеннеди, готовятся к старту специальные нибелунгеры, на борту которых вышеуказанные лица будут отправлены по домам, разумеется, после принятия решения об их депортации Советом. Большего я тебе сообщить не могу. У тебя все на сегодня, Роман Витальевич?
Но у Романа Витальевича было далеко не все.
Он сообщил, что не понимает, почему Совет терпит дурно пахнущую атмосферу охоты на ведьм, которой обволакивает Контакт-Центр ведомство господина Лордкипанидзе. Откуда эта презумпция виновности в отношении представителей других цивилизаций, в силу объективных причин соглашающихся на сбор сведений о нас? Между прочим, совершенно бесполезных для тамошних держиморд сведений! Руки у этих гестаповцев слишком коротки, чтобы до нас добраться! Ну расскажет какой-нибудь бедолага в застенках инопланетного НКВД о наших достижениях. Подумаешь, беда какая! Нам скрывать нечего. Все, что эти горе-шпионы могут о нас узнать, мы с огромным удовольствием демонстрируем всем желающим во внеземных филиалах Контакт-Центра. Ему, как ксеносоциологу, понятнее логика деятелей любой экстратерральной сигуранцы, нежели некоторых представителей некоторых земных ведомств. Неудивительно, что на каком-нибудь Ракшасе не верят в открытость и дружелюбие, что за этими столь естественными для любого мыслящего существа качествами имперской охранке мерещится тщательно замаскированное коварство. Удивительно, что и у нас находятся люди, склонные подозревать в шпионаже и прочих грехах несчастных беженцев, спасающихся от неминуемой гибели в нашем гостеприимном и чистом мире. Да и не удивительно даже, а возмутительно! Крайне!
Выдохшись, в довершение своей тирады Роман Витальевич сообщил, что вынужден обратиться к Верховному Сумматору лично.
– Всегда у тебя так, Арамис, – проворчал Лордкипанидзе. – Начинаешь с протеста, а кончаешь кляузой.
Вице-секретарь вскипел от негодования и прежде, чем прервать связь, выкрикнул:
– Убери от меня своего соглядатая!
Лорд перевел дух. Проще было допросить пятерых инопланетных шпионов, чем пять минут поговорить с этим ангелочком. Черт его дери! Неужели на седьмом десятке нельзя было поумнеть настолько, чтобы понять, что нельзя тащить на Землю любого, кто поведает более-менее жалостливую историю своей жизни, что всех потенциальных мигрантов нужно тщательно проверять, а для этого расширять сеть собственной агентуры в подконтактных мирах и плотнее сотрудничать с тамошними полицейскими, да и на Земле не спускать с инопланетян глаз. С любых…
Он вдруг понял, что его мучает с того самого момента, когда старший инспектор Коршунов доложил о завершении операции освобождения заложников в Верхнетагильском интернате, и похолодел…
Только этого ему сейчас не хватало!
Он немедленно вызвал Коршунова.
– Докладывай!
– Шеф, Хашараппа зачищена, по крайней мере, в моей сфере ответственности, – доложил старший инспектор. – Харрота привели в чувство. Скоро он будет готов к допросу. Остальные доставлены в Кольцово-4, ожидают отправки. Жду дальнейших приказаний. – Он помолчал и добавил: – Хотя… после разгрома антишпионской сети, которую мы столько лет создавали, не знаю, чем я могу быть теперь полезен…
Внешне оставшись бесстрастным, Лорд мысленно улыбнулся. Ему нравился этот строптивый парень, на самом деле один из лучших оперативников Кей-Кей, уступающий, пожалуй, лишь Октавиану-Клавдию.
– Что ж, благодарю за службу, Тимурчик, – язвительно произнес глава Карантинного Комитета.
– Понимаю, шеф, – смиренно отозвался Коршунов. – Готов понести заслуженное наказание.
Лордкипанидзе кивнул.