Это считалось утонченным удовольствием - на долю секунды оказаться сопричастным к первому эротическому порыву влюбленных или к черной тоске приговоренного к смертной казни. Великое счастье или великий страх, великая красота или великое уродство - все могло найти своих ценителей. Дело лишь за талантом создателя, хотя и ремесленники от искусства тоже не бедствовали: люди есть люди.
Кому-то вовсе не нужна какая-то там утонченность, достаточно просто пощекотать нервы. Если на Земле находятся желающие купить видеокассету, заливающую экран потоками дешевой краски, изображающей кровь, то почему там, за слоями пространства, должно быть как-то иначе?
Художник, о котором, сам того не подозревая, думал и писал Воронков, считался ценителями, да и считал себя сам, талантливым творцом, но в то же время не чурался и поделок-однодневок. Кроме материальной выгоды, такие работы, как ни странно, иногда давали ему практически готовые идеи для серьезных, сильных произведений - как, например, сейчас.
Показать кусочек страшного, уродливого, жуткого мира, в котором нет ничего красивого, нет ничего доброго и в котором в то же время живут люди - живут, не борясь с этим миром, а пытаясь хоть как-то приспособиться, чуть ли не прислуживая ему.
Такая тема не раз и не два была обыграна ищущими дешевого успеха псевдомастерами, да и сам художник пару раз сляпал на скорую руку нечто подобное. Наверное, именно поэтому взяться за создание подобной "картины" всерьез еще никому из его коллег не приходило в голову. Что ж, тем лучше…
Художник был доволен своей работой. Красное зарево в чернеющем небе уже трепетало над примитивными, и в то же время совершенно непонятными, ввергающими в панику своей алогичностью сооружениями. Запах был уже готов, и практически была готова акустическая подкраска - тяжелая, мрачная нота, постоянно висящая в воздухе, к которой изредка добавлялся накатывающийся и исчезающий в небесах грохот.
Убирать звук художник не стал - это хорошо помогало сохранить необходимое для работы настроение. Теперь нужно сделать так, чтобы чувствовалась угроза, добавить к пейзажу действие…
Пока Воронков стучал по клавишам, за окном стемнело. Заметив это, он с некоторым сожалением оторвался от машинки и направился на улицу, заранее поежившись в ожидании снова ощутить противную морось. Однако там, наверху, наверное, тоже были какие-то понятия об экономии, и по случаю ночи кран прикрыли - правильно, ночь и так время невеселое, и нет необходимости делать ее мрачнее.
Добравшись до щитовой, Сашка включил положенное ночью освещение и направился обратно в дежурку. Несмотря на то что зажегшиеся на решетчатых металлических мачтах прожектора заставили немного отступить тьму, на душе как-то резко стало муторно. Пока шел сюда, пока с напарником трепался, пока умные мысли на бумагу выкладывал - настроение оставалось терпимым.
А теперь - стоило всего-то на десять минут отвлечься, и опять накатило. Небось, так тяжелобольной человек, вроде бы свыкшийся со своим недугом, вдруг заново осознает ужас своего положения.
Воронков бессмысленно-громко хлопнул дверью, пнул ножку стола, а потом уселся - но не за стол, к машинке, а на старый, до черноты засаленный диван. Уселся и только потом сообразил:
"Ведь я же из цивильного не переоделся!"
Спешно подскочив, Сашка продолжил мысль вслух:
- Во-во… Забиты мозги всякой мутью, вот и делаю все наперекосяк!
"И вообще, не худо бы сейчас просто взять и проснуться. Подальше от всяких страхов и предчувствий, а заодно и от среднерусской погоды, которая решила, что мне самое время отсыреть как следует. Лучше всего где-нибудь в Крыму, на пляже…"
Он представил себя на солнечном пляже под Симеизом, вдали от неприятностей, похожих на галлюцинации, - и застонал в голос. Эх, мечты…
Но кстати, это еще вопрос - был бы он в Крыму достаточно далеко от помянутых "неприятностей". А куда еще можно сбежать - на Северный полюс? На Южный?
Воронков чертыхнулся. Сбежать - ага, щас! Случайно сдохший автобус, случайно нетормозящие попутки - похоже, что его из города попросту не выпускают! Хотя, с другой стороны, это радует - раз для них это важно, значит, их возможности не беспредельны…
Но кто не выпускает, чьи возможности?!
Сашка от души врезал по стенке локтем и зашипел от боли.
"Ага, давай, - подбодрил он себя, - еще покалечься сдуру. Будет дополнительная причина запричитать в равнодушные небеса - вай-вай, почему я?! А по уму, так глупее вопроса и не придумать. Какая разница, почему именно ты попал под бульдозер? Попавшему уж точно никакой. А вот как не попасть - вопрос более интересный, но для этого надо знать хотя бы скорость и маршрут этого бульдозера…"
Воронков присел на табуретку, пробежал глазами напечатанное недавно, усмехнулся. Если все вокруг него - гениальная декорация, то сам он со всеми своими передрягами - готовый кандидат в главные персонажи подходит как основа для сценария. Фантастические события требуют фантастических объяснений - разве нет?
Можно взять за основу, к примеру, такой сюжет. Какие-нибудь чужие марсиане натыкаются на человечество, которое ни сном, ни духом не ведает о постигшем его счастье. И начинают марсиане ломать себе головы или что там у них еще есть - чего, мол, от людей стоит ожидать?
Для разрешения сомнений находят максимально усредненную особь, изымают из обращения в свою тарелку и ну куражиться! Особенности поведения изучать, стратегическую информацию требовать… А для чистоты эксперимента берут другую особь и в привычное окружение привносят некий крышесносящий фактор. Само собой, подлая затея коварных марсиан обламывается об человеческую мудрость, хитрость и благородство духа.
И ничего странного, что обламывается - уж больно метод дурацкий. Для начала - что такое средний экземпляр? Представитель нацбольшинства? А мужчина или женщина? Может - середка на половинку?
Во, точно! Китаец-трансвестит средних лет спасает мир - такого еще не было!
Сашка попробовал улыбнуться своим мыслям, но веселее не стало. Дурь это - и только. Если сей кто-то настолько осведомлен о людях, что имеет какие-то критерии выбора, то никакой новой информации ему тесты на агрессивность не дадут. "Ах, что же сделает гр. Воронков Александр Сергеевич, увидев черного рыцаря? Задрожит-убежит или в бой кинется?" Несерьезно, ей-богу!
"К тому же, - продолжал про себя Сашка, - в роли среднестатистического человека я себя представляю с трудом. А точнее - совсем не представляю".
Мокрый собачий нос, ткнувшийся в ладонь, прервал размышления, заставив его словно очнуться.
- Джой? Ты что, уже все, вернулся? - удивился Воронков. Обычно его пес по приходу на станцию исчезал чуть ли не до следующего утра.
Джой еще раз ткнулся носом в ладонь хозяина, затем начал было укладываться на пол, но снова встал на ноги. Подошел к двери, понюхал воздух, ткнулся в щель узкой мордой, вернулся обратно, нервно зевнул, показав клыки…
- Ну что ты, что ты? - пробормотал Сашка, и, подойдя к собаке, взял морду двумя руками. Джой что-то проскулил и тревожно заглянул Воронкову в глаза.
"Вот и встретились две озабоченности… - подумал тот, ощущая, что тело пса мелко дрожит. - Похоже, чует что-то зверюга…
Или ему мое беспокойство просто передалось?"
Так или иначе, но подспудная тревога угнетала и самого Воронкова. Ничего конкретного, ничего логичного - просто неприятно, и все тут. Прямо хоть строй поперек двери баррикаду и отсиживайся всю ночь, боясь высунуть нос наружу. А что - плитка есть, в холодильнике какая-то жрачка с прошлого раза осталась, удобства по коридору и налево…
Старый, добрый здравый смысл идею не лезть на рожон безоговорочно одобрил, но тут же в душе Сашки зашевелилась другая составляющая его личности - чувство противоречия. И зашевелилась достаточно активно.
- Та-ак. - Воронков обвел взглядом помещение, как бы прикидывая, стоят ли эти стены чести его неотлучного присутствия, и звучно обратился частью к ним, частью к самому себе:
- А вот инструкция предписывает по приему дежурства провести обход вверенной территории. Вверенной! Как гордо звучит это слово… Так могу ли я не оправдать доверия Родины и лично Станислава Геннадьевича, который всего лишь три месяца назад подписал приказ о повышении премии персоналу до ошеломляющего уровня в размере ноль целых семьдесят пять сотых минимальной зарплаты?
Нет, товарищи. Не могу не оправдать. Пусть трепещут марсиане и агенты иностранных разведок - обход будет совершен!
Сашка сделал скупой, суровый жест и покосился на мутноватый осколок зеркала у окна. Зеркало его позу проигнорировало, предпочитая отражать стол с машинкой. Ну и ладно. Главное, что настрой теперь деловой, можно даже сказать боевой, хотя и несколько ернический… Но иначе, наверное, разогнать хмарь, собравшуюся на душе, и не получилось бы?
Он повернулся к зеркальцу спиной и скрежетнул ключом, открывая металлический шкафчик. Ключ был, конечно, так, для вида: подобный замок можно без труда открыть согнутым гвоздем и с некоторым трудом - гвоздем распрямленным. Но зато хоть какой-то символ личного пространства, содержащего, вот ведь ценность, спецуху. Прикид, конечно, не карденовский, пахнет тоже отнюдь не "Цветами России"… Да черт с ним пока!
Нагнувшись, Сашка рывком извлек на свет божий стальной ящик, занимавший почти все дно шкафчика, и рывком водрузил его на стол.
Внутри, под защитой куда более надежных запоров, хранилось все мало-мальски ценное, и теперь, предусмотрительно прикрыв входную дверь так, чтобы можно было быстро задвинуть щеколду, он принялся извлекать из ящика его содержимое.