Рыцарская машина двигалась много быстрее пешеходов; однако Ласка и Озорник, планируя операцию, никак не могли учесть одну деталь: стороннего наблюдателя на вершине колокольни. Припав к окуляру мошной подзорной трубы, установленной на треноге, Джек Мюррей тщательным образом фиксировал перемещения гигантского механизма, время от времени делая пометки на карте. Холодный ветер заставлял его кутаться в просторный кожаный плащ и пониже надвигать на лоб шляпу - но что значили эти мелкие неудобства по сравнению с открывшимися тайнами! За последнюю неделю Мюррей замечал призраков четырежды - и каждый раз подбирался все ближе к их гнезду, меняя точку обзора. Для своих наблюдательных пунктов он выбирал крыши и чердаки - но теперешнее место оказалось сущим кладом. Шиллинг в день, мзда церковному сторожу за пребывание на продуваемой всеми ветрами площадке, открыл взору территорию в несколько квадратных миль! Теперь главными врагами его сделались туманы и смог; но плывущий на уровне крыш металлический шлем, увенчанный плюмажем дыма и пара, был лучшим из возможных ориентиров. Джек провожал его взглядом, пока тот не скрылся из виду, после чего вернулся к расстеленной на коленях карте. Это был самый подробный план Лондона, какой только можно достать; бумага пестрела грифельными пометками. Помедлив немного, журналист пометил крестиком один из домов на берегу Темзы.
- Сухой док, - прошептал он и, вытянув из кармана маленькую серебряную фляжку с бегущими спаниелями, глотнул бренди. - Опять сухой док, черт бы меня побрал! Призраки, воздушный корабль, исполинский рыцарь… Похоже, я нашел средоточие всех лондонских загадок и тайн!
* * *
Ласка теперь виделась с Озорником нечасто. Девушка чувствовала себя уязвленной; с другой стороны - а что он мог сказать ей, он, отец ее будущего ребенка? В тех странных отношениях, что установились меж ними, была и сопричастность тайне, и товарищество, и восхищение, и даже вспыхнувшая однажды взаимная страсть. Все было, кроме любви. Я могу представить его управляющим боевой машиной, подумала Ласка, плетущим интриги или взывающим к запредельным силам; в конце концов, я все это видела своими глазами. Но вот в роли отца, баюкающего на руках младенца, главы семьи… Нет, картинка не складывается. А может, я зря переживаю? Девять месяцев - долгий срок (осталось уже меньше восьми, тут же подсказал ей внутренний голос; время бежит, Маленькая Ласка), все может измениться. В конце концов, надо еще дожить до этого!
Озорник проводил дни в обществе капитана и его присных: где лестью, где хитростью, но чаще всего - убеждением он подталкивал их к осуществлению задуманного. Стерлинг, авантюрист в душе, склонен был поддаться на уговоры; но первый помощник Гибсон, по натуре косный и подозрительный тип, противился любому неоправданному, с его точки зрения, риску. Наконец стороны пришли к компромиссу; и в тот же день "Буканьер" был продан. Вырученные деньги капитан намеревался обратить в товар. Оружие, продовольствие, уголь и детали машин - все это планировалось закупить в больших количествах и разными путями переправить в Новый Свет: таким образом Уильям Стерлинг намеревался заложить фундамент своего будущего королевства. Решение это далось нелегко: до сих пор именно воздушный корабль являлся основой его благосостояния. Но выручить средства за рыцарскую машину, как предполагалось ранее, теперь было невозможно: история с разрушенным домом наделала немало переполоха. Закупками ведал Гибсон: он действовал совершенно легально и должен был присоединиться к заговорщикам позже, уже в Новом Свете.
- В общем, мы пришли к некоему соглашению относительно наших планов, - сказал как-то девушке Озорник. - Удар предполагается нанести по самому главному для Империи, по венам и артериям этого монстра - по коммуникациям. Надо разрушить их! Если это удастся, с тюрьмой народов будет покончено. Но для этого Лексикон должен… как бы сказать… подкормиться от внешнего источника. Помнишь, что я говорил тебе об энергетических колодцах? К сожалению, большинство "точек силы" уничтожено Дадли Фоксом; те, что остались, - труднодостижимы. А наши любезные хозяева чертовски недоверчивы: похоже, мне придется-таки устроить им наглядную демонстрацию. А это неминуемо приведет сюда моих врагов.
- Но теперь-то на нашей стороне вся команда Стерлинга, включая паровых призраков, - разве не так? - спросила Ласка.
- Верно… То-то будет потеха! Я лишь боюсь, как бы капитан не отказался в последний момент от нашей грандиозной затеи.
- Думаешь, струсит?
- Он не из пугливых, но… Альбионцу, который рискнет выступить против Империи, нужно многое сломать в себе самом!
Единственным в их маленькой компании, сохранявшим поистине олимпийское спокойствие, был Потап. Раны его благодаря чудесной плесени пиктов зажили быстро и без осложнений; а ежедневный физический труд оказался лучшим лекарством от хандры душевной. Медведя благодаря его силе использовали как грузчика и разнорабочего: могучий зверь, казалось, вовсе не ведает усталости. Грузы прибывали ежедневно: уголь, продовольствие, запасы воды, механизмы. "Паровая Душа Стерлинга" готовится к отплытию - хотя каким образом капитан собирался спускать свое судно на воду, для Ласки оставалось загадкой.
Девушка с некоторым смущением заметила, что Потап старается опекать ее - неназойливо, почти незаметно; но была ли причиной тому беременность - Ласка не знала. Он стоял неподалеку, когда девушка призналась Озорнику, и вполне мог услышать - у медведей чуткие уши.
- Скажи, как тебя занесло на Альбион? - спросила его однажды вечером Ласка.
Потап сидел на палубе, прислонившись спиной к трубе, и задумчиво пощипывал когтем струны мандолины.
- А! Долга история…
- Так мы вроде не торопимся никуда. - Ласка присела напротив и подперла подбородок кулачком.
- На жалезе-то не сиди, простудишься! Эвон, брезенту хоть подстели.
- Ты-то сидишь!
- Сравнила, - махнул лапой Потап. - У меня там знашь кака шерсть; хучь в сугробе ночуй! А и ночевал, бывало…
- Откуда же ты родом?
- Тырышкинские мы… Есть под Архангельском така деревенька. Эх… Хорошие места, глухие! Батяня мой зверя пушного промышлял, знатный добытчик был; а я вот по армейской части вышел.
- Ты что же, в рекрутский набор попал?
- Эва, хватила… Рекрутчина - она для людей только; не знашь разве! Медведям тут послабленье, как инородцам. Я с малых лет непоседой рос: мир хотелось посмотреть, погеройствовать… Ума с гулькин нос, силушки немерено - молодой был, глупый. Ну, и записался в добровольческий полк. На Кавказе до унтера дослужился; потом, как Крымская кампания началась, нас туда перекинули. И вот заявляется как-то в расположение части полковник Хасбулатов. В пыли весь, усталой - а выправка така, что наши офицерики рядом с ним бледно смотрелись… Орел, одно слово! Кто, мол, в пластуны желат? Служба, грит, опасная; зато и вольности куда как больше, да день за полтора идет. Ну, собралось нас дюжины две душ - людей да Медведев, один другого отчаянней. Эх! Из того набора, почитай, только я один в живых и остался. А дальше пошла потеха… Днем в горах али в виноградниках укрываемся, по ночам - рейды; неделями так. Да только удалью одной не много навоюешь, супротив имперских-то пушек. Сколь ни бились, а земли крымской отстоять не сумели, стала она под басурманами. Потом Московии мир вышел, а мне - отставка. Пробовал по-новому жить, да вкривь как-то выходило. Чем только не занимался! И караваны, что на азиатчину идут, охранял, и лямку тянул на Волге; крючничал там же. А душа болит, покою не знат… Домой съездил, в родные места - думал, полечат меня, ан только хуже сделалось. Не отпускат война-злодейка; по ночам снится всякое. Извелся я весь. Сижу как-то в трактире, штоф уже на грудь принял - и тут будто сказился! Нешто, думаю, до Альбиону податься, найти там ворога из тех, супротив кого воевал, да и перегрызть ему глотку! Все лучше, чем водовку с тоски жрать. Как добрался - сам диву даюсь. Языка-то ихнего ни в зуб ногой! Болбочут кругом не пойми что, а я только и знаю, что "страйк граунд, шит" да "шот ап, ор ай килл ю". Чуть снова не запил. А дальше сама знашь. Нашел меня этот твой. Сама-то как с ним очутилась?
Ласка глубоко вздохнула - и принялась рассказывать о жизни в Крепости; о том, как сперва потеряла мать, потом отца, о гарнизоне, который стал для нее родной семьей, о встрече с Озорником и битве на перевале - и, наконец, о том, что привело их на Альбион. Под конец девушка охрипла и замолчала.
- Ну, дела… - молвил Потап. - Империю завалить взялись, ишь ты… Дело славное, что и говорить. Неужто и впрямь может выйти?
- Моему другу удалось повернуть время вспять, - напомнила Ласка. - Ты и сам видел. Такое не в человеческих силах, вообще ни в чьих. И все-таки он сделал это! И он верит, что мир можно изменить. А я верю ему.
- Значится, эвон как… - Медведь вздохнул и заворочался, устраиваясь поудобнее. - Что ж, может, и не зря я за тридевять земель отправился. Ежели и впрямь у вас получится…
- У нас! - поправила Ласка.
- Ага… У нас, - согласился Потап.