* * *
Процедура прошла успешно, Ларионова перевезли из операционной в отделение интенсивной терапии. Когда через пару часов он очнулся и понял, что пока не на том свете, то хотел вскочить с кровати и прыгать от радости, но и пошевелиться не смог: действие наркоза еще не прошло. Боли Алексей не чувствовал. Видимо, ему дали морфий.
Ларионов попытался посмотреть, что с ним стряслось, потому что плохо помнил, как угодил в больницу. События прошлой ночи нахлынули на него, как только он увидел окровавленные бинты, - то, как поезд сошел с рельс, томное лицо покойницы, пытавшейся вырвать его сердце, сладкий шепот Мертвеца и смрадное дыхание смерти.
- Ну почему?.. Почему тебе так везет?.. - тут же раздался протяжный хриплый вой.
Ларионов огляделся. В палате был только он, но…
Постепенно помещение наполнялось запахом гнили, тлена и сырости. Алексей с ужасом заметил, что от его койки медленно растекается лужа зеленой болотной воды и разбегаются в разные стороны жуки и многоножки. Стены вокруг начали темнеть, с них сползала краска, плитки на полу с хлопающим звуком трескались и чернели. Схватившись похожими на шматы мокрой глины руками за бортик кровати, Мертвец, неестественно выгибаясь, выбрался из-под кровати.
Алексей слушал бешеный ритм своего сердца и надеялся, что это все-таки ему снится.
- Почему ты жив, а я мертв? Почему? Ты не ценишь жизнь… Она тебе не нужна. Но она у тебя есть! - взвыл покойник и рывком поднялся с пола.
Ларионов, болезненно морщась, сел на кровати и тихо произнес:
- Я не хотел, чтобы все так получилось…
- Назови мне того, кто хотел бы! - кричал Мертвец. - Посмотри на меня! Ну же! Я гнию! Да что там, уже сгнил! А тебе постоянно везет!
Утопленник плюхнулся на койку к Алексею, отчего простыни мгновенно пропитались грязью и илом. Ларионов дико боялся, но понимал, что пока у покойника откровение, можно быть более-менее спокойным.
- Я думал, что ты выстрелишь. И… хотел просто выбить пушку из рук, - задыхаясь от странного щемящего чувства в груди, промямлил он. Показания на приборах начинали ползти вверх, а от смерча голосов в голове хотелось кричать.
- Я бы не смог. Никогда бы не смог. Знаешь, почему я напал на тебя? Конечно, знаешь… Мне нужны были чертовы деньги. А зачем? - покойник повернул круглое, совершенно изменившееся лицо в сторону Алексея и, скаля идеально белые зубы, гаркнул: - У меня сестра умирала. Ей деньги на операцию были нужны. А откуда их взять? Мы же сироты. Были.
Алексей уже понял, в чем дело, но ждал, пока Мертвец сам скажет. Приборы начали тихонько пищать об опасности.
- Она умерла в тот день, когда я пришел к тебе в первый раз. Думал, я за себя мщу? - покойник злился, опасность находиться с ним рядом возрастала. - Я бы смирился, если бы не она… Но из-за тебя… Ты убил не только меня. И эти четверо - они тоже на твоей совести… Поверь, мы не останемся в долгу.
- Прости…
- А моё тело… Почему ты утопил меня? Почему именно в этом болоте?
- Испугался… Думал, что так меня не найдут…
- Но тебя нашел я!..
Всю палату оглашал компьютерный визг приборов. Сердечный ритм и давление были намного выше нормы. И, когда мертвец уже хотел впиться в шею Ларионова своими огромными острыми зубами, в комнату вбежала медсестра, отчего иллюзия развеялась…
- Вам нельзя сидеть, - и она помогла Алексею снова принять лежачее положение.
- Могу я вас о кое-чем попросить? - испуганно глядя на сестру спросил Алексей.
- Смотря что, - раздраженно бросила ему женщина, с отвращением оглядывая комнату (в частности, лужу грязи и всяческих тараканов).
- Позовите мне психотерапевта. Я, кажется, сошел с ума.
* * *
В просьбе было отказано. Женщина недовольно хмыкнула и отрицательно покачала головой, а еще, указав на пол рукой, предупредила, чтобы таких шуточек больше не было. Потом пришла уборщица. Маленькая старушонка намыла всю комнату, переменяла белье и заботливо поправила Алексею подушку.
- Бедный, как же ты так? - грустно глядя на него проговорила бабулька, и добавила потом, стоя уже в дверях. - Плохо здесь пахнет. Как будто мертвечиной…
Дверь за старушкой закрылась, и комната вновь погрузилась в тишину. Ларионов только этого и ждал. Сбросив с себя все проводки и трубки, он встал с постели и вышел в коридор. Приборы в палате раздражающе пиликали об отключке пациента, в то время как сам он спрятался в служебном помещении, аккуратно сняв замок при помощи иголки, которую нашел на тумбочке, стоявшей рядом с его койкой. Спрятавшись за швабрами и ведрами, Алексей слушал, как снаружи суетились и искали его. Скоро он выберется отсюда и придумает, как сбежать и от Мертвеца.
Но холодные липкие руки накрыли Ларионову рот и с неимоверной силой потянули в темноту. Действие морфия кончалось, и боль постепенно охватывала все его естество, отчего Алексей, потерял сознание.
Проснулся он в каком-то непонятном подвале, лежа на полу и истекая кровью из открывшейся раны. В темноте проглядывали ненавистные знакомые очертания. Их было больше… пятеро. Проводница и машинист поезда присоединились к модной тусовке.
- Не понимаю, зачем ты убил их… И почему я видел тех двоих живыми, - с усилием выдавил Ларионов.
- Я не убивал, они уже были такими. Решили помочь, с условием, что я потом выручу их, - Мертвец поменялся. Стал попрямее, менее липкий и черный…
- В чем секрет твоей молодости? - прохрипел Алексей, приподнимаясь над землей и с ужасом осознавая, что вокруг куча дохлых крыс, кошек и собак, разорванных и обескровленных. Время откровений кончилось, началась игра на выживание.
- Думаю, ты уже понял, - бесстрастно бросил Мертвец и рывком поднял свою жертву с земли. - А чтобы снова "жить", мне нужно сожрать своего убийцу.
- Друзья научили? - с вызовом глядя на покойника спросил Ларионов.
- Можно и так сказать… - покойник не дал жертве возможности задать очередной вопрос, врезав раздувшейся от воды, но чертовски сильной рукой Алексею по лицу. Ларионов не удержал равновесие и упал. Приземление было довольно мягким - на кучу гнилых тушек и кишащих в ней опарышей. Алексея чуть не стошнило от этого живописного вида, замечательного запаха и собственной боли, сжавшей его сердце стальными тисками.
Пока жертва корчилась на полу, Мертвец задумчиво расхаживал по помещению. Благодаря своей диете, он уже почти не хромал.
- Прости, я не хотел поступать так жестоко. Но ты со своей живучестью меня достал, - успокоившись, бросил Мертвец и картинно хлопнул в ладоши. После этого странного хлюпающего звука недвижимые до сих пор покойники, стоявшие поодаль, странно задергались. Двое из них, издавая ужасные звуки и путаясь в собственных ногах, пошли к Ларионову. Подхватив Алексея под руки, они встали, как два палача, замерев в ожидании.
- Последний вопрос…
- Валяй. - Мертвец вальяжно подошел к "эшафоту".
- Вы же не видите. А как знаете, куда идти?
Покойник расхохотался и наигранно мрачно сказал:
- Мы слышим, как бежит по венам кровь и стучит сердце, потому, что это становится нашей навязчивой идеей. Знаешь, как мерзко существовать, когда ты не дышишь? - и он многозначительно кивнул, как бы подчеркивая свою мысль.
Затем Мертвец быстро и очень болезненно разорвал руками грудную клетку Ларионова и впился зубами в его бьющееся сердце. От болевого шока Алексей не мог кричать, в глазах помутилось, однако он различил очертания удовлетворенного окровавленного лица. Покойник менялся, восстанавливался, становился снова похожим на живого.
Чтобы хоть как-то испортить ему радость, Ларионов, собрав все свои силы, вырвал руку у одного из трупов и положил ладонь Мертвецу на грудь, там, где должно было быть гнилое сердце, довольно хмыкнул и, едва шевеля губами, прохрипел:
- И все равно ты мертвый.