- Издеваешься? - наигранно усмехнулся Куля. - Как будто я настолько идиот, чтобы позволить будущему зомбаку забраться к вам в машину!
Незнакомец посмотрел на меня пристально еще секунды три, кивнул. Похоже, что поверил. Потому что если нет, меня либо прикончат, либо вышвырнут отсюда к черту.
Мы с Кулей поспешили представиться - на этом началось знакомство.
- Алик, - "ёжик" протянул костлявую ладонь сначала Куле, потом мне. - Приятно.
- Взаимно, - Куля натянул дружелюбную улыбку. - Мы уж думали, что в городе остались только зомби.
- Так и есть. Вы первые, кого мы встретили, - ответил Алик. - Надеюсь, не последние.
- А вы откуда едете? - спросил я, подвигаясь к окну.
- Из южной части города. Мы с Петровичем были в салоне, когда началась вся эта заваруха. Еле ноги унесли.
- В каком салоне? - не понял Куля.
- Красоты, конечно, - пояснил Алик. - Парикмахер я. А Петрович - мой клиент.
- Серьезно? - сначала Куля выглядел растерянным, потом его лицо скривилось, словно он понюхал керосина. - Так ты из этих, что ли… заднеприводных?
- Нормальный я! - Алик подпрыгнул на сиденье, покраснев от злости. - Просто люблю свою работу. И вообще… я в армии служил!
- Да ну?
- Баранки гну! В ВДВ, между прочим.
Алик вытянул левую руку боковой стороной ладони. На коже синим цветом было накарябано: "За ВДВ". Куля кивнул и примиряюще поднял ладони. Похоже, доказательство в виде тату его устроило.
- А направляетесь куда? - поинтересовался я.
- Как все - подальше от этого проклятого города. И вы, я думаю, не исключение.
Только я хотел обрадоваться, что ребята довезут нас до военного поста и мы успеем отыскать загадочного Кригера, меня опять скрутило. Глотку оцарапал резкий кашель, изо рта обильной пеной выплеснулась липкая слюна.
Я приложил ладонь ко лбу - горячему, как раскаленный камень. Пальцы стали влажными от пота.
Лихорадка. Как Куля и предсказывал. А что потом? Смерть? Или сначала я почувствую неутолимый голод? Как вообще происходит это обращение?
- Совсем хреново, да? - донесся до меня тревожный голос Кули.
- Доедем до военного поста, а там, наверное, будет больница или госпиталь, - попытался успокоить меня Алик. - Ты главное, терпи. Скоро приедем.
- Мужики!!
Мы трое подскочили, словно от удара плетью.
Старик, не говоря ни слова, сбавил скорость.
Превозмогая боль в висках, я поднял голову и посмотрел в окно.
Ряды домов вокруг заметно поредели. Вдалеке, скрываясь под густым покровом ночи, выпячивались кроны леса. Ровная асфальтовая лента сменилась рыхлой и ухабистой дорогой, сплошь посыпанной щебенкой. Зомбаков в округе не было ни одного. Зато нашелся кое-кто другой.
На тротуаре стоял человек. Высокий, крепкого телосложения, одетый в кожаную куртку, с гладко выбритой башкой. В том, что он живой, сомнений не было.
Незнакомец сквозь прищур смотрел на подъезжающий автомобиль, переминаясь с ноги на ногу. Взгляд его был ясным и каким-то настороженным. Как будто факт, что в пустынном городе к нему подъехала машина, его ничуть не обрадовал.
Тут позади него нарисовались еще двое. Оба - копия того, что появился на дороге первым. Отличались парни лишь прическами: у первого была густая шевелюра, у второго - дрэды, что не очень гармонировало с крепкими могучими плечами и холодным, словно камень, взором.
Тихо заскрипели тормоза. Замолк урчащий двигатель.
Когда уазик тормознул напротив лысого, стало заметно, что он держит руки за спиной. И как-то странно смотрит в нашу сторону. Оценивающе - словно подсчитывает, сколько нас в машине.
Я напрягся и перехватил встревоженный взгляд Кули.
- Опаньки! - оживился Алик. - Еще попутчики.
Сердце тревожно сжалось.
Что-то мне в этих попутчиках не нравилось.
Их лица. Хмурые, совсем не дружелюбные.
И почему один из них все время держит руки за спиной?
Алик положил ладонь на ручку двери, и я тут же его одернул.
- Алик…
- Подожди ты! - отмахнулся тот.
- Может, не надо?
Дверь со стуком распахнулась.
Алик высунул голову наружу, и стал слышен его бодрый дружелюбный голос:
- Ну здорово, мужики! А вы чего здесь де…
В руках у незнакомца, как из воздуха, возникла деревянная дубинка и со свистом рубанула воздух.
Хрястнуло. Алик взвыл, хватаясь за губу, - и чья-то крепкая рука схватила его за грудки и вышвырнула из машины. В ту же секунду к нему кинулись другие двое. Послышалась возня и стук подошв, словно ногами колотили что-то крупное, живое. Тишина взорвалась истеричным воплем.
Петрович в панике заерзал на сиденье. Наклонился, начал шарить под ногами, а когда поднялся, у него в руках сверкнула сталь заряженного АКМ. Перекинув автомат через плечо, старик выскочил из машины и рванул к толпе короткими, но быстрыми шажками.
Щелкнул передернутый затвор. Затарахтела очередь.
Сразу две фигуры в черном повалились на асфальт. Переднее стекло уазика забрызгало кровавыми пятнами. Лысый с дубинкой отскочил от обездвиженного Алика и вытаращился на старика. Физиономию залила мертвенная бледность.
Тут произошло невероятное. Со всех сторон, как муравьи, к Петровичу посыпали фигуры в черном. Люди окружили его в тесное кольцо, в воздух взметнулись арматурины, дубинки и лопаты. Звякнуло. Послышался надсадный стон. Петрович рухнул, и над его телом вмиг столпились восемь темных силуэтов в куртках и плащах.
Я припал к окну, наблюдая за происходящим. Куля вскинул двустволку и уже направил ее в сторону двери, как вдруг она со скрипом распахнулась.
- Не дури, пацан. Себе же хуже сделаешь.
Перед нами стоял лысый - тот, что появился на дороге первым. Рот растянулся в дьявольском оскале - стало видно, что у парня не хватает парочки зубов. Автомат, отобранный у Петровича, смотрел мне прямо в грудь и словно намекал, что противиться не стоит.
Помедлив, Куля положил ружье на заднее сиденье и покорно вышел из машины. Я последовал за ним.
Как только ноги опустились на асфальт, меня качнуло. А потом как будто чья-то крепкая рука толкнула в сторону - и я упал. В ушах натужно дзинькнуло, в затылке вспыхнула острая боль. Небо над головой как будто треснуло по швам, скопление блестящих звезд рассыпалось, а после вновь собралась в цельную молочно-серую россыпь.
Плохо.
Очень плохо.
Изо рта обильной пеной брызнула слюна, запачкав верх футболки.
Сделав над собой усилие, я поднял голову и осмотрелся.
В метре от меня, чуть наклонившись, замер Куля. Взгляд, напуганный и вороватый, приковался к лысому. Похоже, Куля собирался подойти, помочь мне встать, но лысый продолжать держать его на мушке, не давая шевельнуться.
Люди, заметив меня корчащегося, с восторгом загалдели. Послышались смешки и перешептывания. В глазах у каждого словно созрел вопрос: какого лешего эти щенки здесь делают и почему они до сих пор живы?
Один из мужиков, горбатый, низкорослый, с рыжей бородой, подошел к лежащему ничком Петровичу, небрежно пнул безжизненное тело.
- Вот жучара старый! Двоих наших положил!
- Плевать, - отмахнулся лысый. - Зато оружие нашли какое-никакое.
Неподалеку от Петровича распластался Алик. Глаза застилала кровавая пленка, рубашка на груди была разорвана, а из нее кровавым острием торчала трость с обломанным концом.
- Что это с твоим приятелем? - обратился лысый к Куле.
- Хреново ему малость.
- Вижу, что хреново. В чем причина?
- Тошнота. Недомогание.
- Да ладно?! Может, ты еще диагноз точный мне поставишь? Поконкретнее! Его кусали?
- Нет.
- А почему тогда его так крутит?
- Отравился, видимо…
- Чего?! А ну-ка отойди!
Зашуршали спешные шаги, запахло потом. Колючие, словно наждачка, пальцы впились мне в живот, схватились за конец влажной от пота майки и одернули.
Секунды три стояла тишина.
- Фига себе! У нас тут подрастающий зомбак! - воскликнул лысый.
Толпа тревожно загудела. На озлобленных чумазых лица промелькнул испуг. Восемь человек с опаской покосились на меня, над головами поднялись одна лопата и две остро заточенные палки.
Было видно, что ребята только и ждут, чтобы размазать меня по асфальту, но без приказа главного никто и пальцем пошевелить не мог.
- Почему ты до сих по его не грохнул? - лысый выпрямился, изумленно посмотрел на Кулю.
- Он мой друг. Единственный.
- А ничего, что этот друг без пяти минут монстр?
Куля замолчал, потупив взор. И так и не нашелся, что ответить.
А ведь лысый прав. С минуты на минуту я перестану быть собой. Так может, Куле правда стоит меня грохнуть? Для своей же безопасности.
- Бугор, что с ними делать? - спросил рыжебородый, пнувший мертвого Петровича.
Лысый, именуемый Бугром, вперил в меня тяжелый взгляд. Добрых две минуты он не мог решиться, пока кто-то из толпы не выкрикнул:
- Да пристрели ты их! Чего зря возишься?
- Убивать мальцов не вижу смысла, - отозвался Бугор. - Нам нужна только машина.
Куля оживился:
- В чем проблема? Забирайте.
- Правда? Разрешаешь? - Бугор громко прыснул, губы искривила гадкая усмешка. - Я то уж боялся, что ты будешь против!
Свита дружно загалдела. Ладонь лысого взлетела вверх - толпа мгновенно стихла. Лица их скривились, словно каждый получил пощечину.
Повисло напряженное молчание. Бугор как будто размышлял: убить нас или нет? И чаша весов определенно склонялось к первому.
Через минуту он повернулся к толпе и сказал твердо:
- Все в машину. Мы уходим.