* * *
Руины Солт-Лейк-Сити. Огарки небоскребов, провалившиеся крыши и мертвые автомобили на берегу высохшего озера. Несколько лет назад чуть уцелевший во время чумы город стал полем битвы между войсками конфедератов и мормонами, оборонявших свое нетронутое проклятой смертью царство небесное. На стороне звездно-полосатых была военная техника и бывшие бойцы Национальной гвардии, на стороне святош - фанатичная преданность пророку-президенту и презрение к смерти. Солт-Лейк превратился в огненный ад для тех и других.
Когда же к границам Конфедерации подошли орды ходоков, тем стало уже не до мормонских земель. Армия отступила, а город так и не был восстановлен, лишь узорчатые шпили городского храма, чудом уцелевшего в войне, возносились над руинами, а невредимый Мороний приветствовал трубным гласом восход нового солнца.
Тони понимал: даже в своей "барракуде" ему в Солт-Лейк делать нечего. Заваленные обломками улицы, километровые заторы из разбитой техники на дороге и огневые точки мормонов, превративших город в огромную крепость, - не лучшее место для последней охоты.
Но Пуля верил в свои силы и возможности своей машины: вместе они уходили от патрулей Конфедерации и дорожных танков Парящих Орлов. Неужели какие-то мормоны, помешанные на своей вере, смогут ему помешать?
"И невинным откроется дорога в Рай…" Он помнил эти слова, когда святоши встречали людей, которые пришли на обойденные смертной чумой земли с опустошенного вымершего востока. А провожали их угрюмыми молчаливыми взглядами, когда ни старина Джейб, ни Дак-Дак, ни вечно разумный расчетливый старейшина Эд Макс не смогли принять тяжелую руку пророка-президента. Им еще казалось, что на западе, в пустынях Лас-Вегаса их ждет свобода и счастье.
Он тоже в это верил, когда вернулся с очередного дела домой, а вместо оживленных трейлеров, полных гомонящих детей, вместо веселого смеха женщин и улыбки, ласковой улыбки Сирены его встретили мертвящая тишина и гнилое дыхание из пасти хищника.
Хищниками их называли на востоке, ближе к мертвому Нью-Йорку, где ночь была опасным временем вне защитных редутов колонии. Парящие Орлы называли их смертопсами, южане - кусаками и черными лоа, а здесь их прозывали дьяволами, потому что от их поцелуя не спасала молитва. Тварей было двое. Одна на краю колонии, сосредоточенно пожиравшая тело Лизы Васкес. Ее Тони снял очередью с пулемета - тварь объелась и еле двигалась. Вторая пряталась в трейлере Сирены. Единственное, что успел сделать Синтаро - это заслониться рукой, инстинктивно спасая шею. Хотя какая разница, куда укусит хищник - итог один. И его оставалось ждать совсем недолго.
Лишь бы успеть… Успеть! Слово застряло в голове, билось огненной бабочкой под черепом, каждым своим ударом отдаваясь всплеском боли. Руки Пуля почти не чувствовал, она чудовищна распухла - рукав его знаменитой, когда-то ослепительно белой, а нынче серо-багровой рубашки едва застегивался, но пистолет она еще могла держать. Оставалось надеяться, что стреляет она столь же ловко.
- Едут. - Пистон развалился на пассажирском сидении, держа в обглоданных пальцах сигарету. Затянувшись, он выразительно посмотрел на Тони. - Не спи, друг, а то я не смогу тебя доставать.
У Джо не хватало губ, срезанных верной навахой, и одного глаза, провалившаяся шея запеклась черной кровью, из левого плеча торчала оголившаяся кость.
Впереди, по узкой дороге ехал кортеж: два бронированных джипа, ведущий и замыкающий. Между ними грузовик с брезентовым кузовом, наверняка битком набитым бойцами, и длиннющий президентский "линкольн", словно только что сошедший с музейной выставки. Отцу Томасу нельзя было отказать во вкусе.
По бокам тянулись ряды руин - начались пригороды Солт-Лейк, но Тони не спешил: у него уже все было подготовлено. Передний джип въехал между двух приметных особняков, разрушенных артиллерийским огнем. Пуля на миг прикрыл глаза и вдавил кнопку ракетного огня.
От гулкого грохота содрогнулись стекла, и передний джип внезапно встал на дыбы, его заволокло пыльным огнем. Грузно перевернувшись в воздухе, он бухнулся на бок и замер, чадя черным дымом. Открыв глаза, Синтаро покосился на экран пульта управления вооружением: целеуказатели продолжали уверенно вели броневик и грузовик с солдатами. Двойной щелчок тумблеров, и еще две огненных смерти, прочертив в воздухе дымные линии, устремились вперед. Мормоны не успели ничего сообразить, как то, что осталось от брезентового кузова, разлетелось горящими ошметками, а последний броневик, получивший в бок ракету, развернулся поперек дороги и замер.
- Отличное попадание! - Пистон сложил пальцы пистолетиками и подмигнул несуществующими веками.
В руке осталась последняя таблетка амфетамина. Тони на миг задумался, и кинул в рот сладкий кругляшок. В голову ударило огненным набатом, и Шальная Пуля вжал газ в пол. "Барракуда", подскакивая на ухабам, устремилась вперед, набирая скорость.
На дороге ворочался "линкольн", пытаясь развернуться и выбраться из ловушки, но дорогу вокруг вплотную обступали руины, и ему было просто некуда бежать. Хорошие телохранители озаботились проложить безопасный путь, эти же видимо никогда не сталкивались с серьезной угрозой для своего патрона.
Из лимузина выбрался мормон в черном бронежилете и автоматом в руках. Он ударил беглой очередью по "Плимуту", но пули лишь выбили искры из бронированного капота. Тони крепче ухватился за руль и пригнулся: пару пуль ударили по лобовому стеклу и оставили после себя паутину трещин. Очередь из Браунингов скосила мормона, разорвав его почти пополам. Огонь бился в голове, отдавался жаром в рукам - предплечье дергало, но Пуле было уже все равно. Он, слившись со своим автомобилем, летел вперед.
Удар! Скрежет сминаемого металла, вой захлебывающегося двигателя, чей-то истошный вопль и боль рвущейся пуповины, соединяющей водителя и машину. Боль сотен умирающих лошадей, на миг пронзившей Тони до мозга костей. Миг, так похожий на смерть.
* * *
Очнулся он от соленого привкуса во рту - Пуля все-таки успел приложиться лицом об руль, разбив всмятку губы и свернув нос, но от наркоты он не чувствовал боли. Пистона рядом не было… Рядом, почитай, вообще ничего не было: от удара "барракуда" сложилась в гармошку, от пассажирского сидения остался лишь искореженный каркас с рваными лохмотьями обивки. Сам же Синтаро был цел - установленные на месте водителя армирующие штанги частично погасили удар и спасли. На что он и надеялся.
Пинком ноги он выбил дверь и выбрался наружу. И в следующий же момент упал обратно. Автоматная очередь ударила поверх его головы, впилась злыми пчелами в дверное стекло. Посыпались прозрачные осколки.
Тони потребовалось всего лишь мгновение, чтобы сориентироваться. Вскинув "глок", он выстрели несколько раз из укрытия, заставив затаиться невидимого противника и выкатился из машины. Припав к земле, он заглянул под днище искореженного "линкольна", с котором намертво сцепился обвесами "плимут". Виднелись чьи-то ноги в армейских ботинках - для Синтаро этого было достаточно. Два выстрела, и показалась голова упавшего телохранителя. Третий выстрел успокоил его навсегда.
Плечо ожгло острой болью. Крутанувшись, Пуля упал и откатился за бронированный капот "линкольна". Позади раздались голоса.
- Я его подцепил!
- Заткнись и проверь машину.
- Зачем? Он же был один!
- Я сказал: проверь!
Скрипнула дверь "плимута". Тони улыбнулся сквозь боль: все-таки охрана у пророка-президента была возмутительно непрофессиональна. В оправдание, наверное, стоило сказать, что никто бы не решился покушаться на Его Святейшество, Гласа Господнего прямо на Святой Земле. Никто, кроме Тони Синтаро по прозвищу Шальная Пуля.
Кто-то невидимый начал было что-то говорить, но тут мир погрузился в оглушительную тишину. Тони крепко зажмурился, сжался… А потом пришел грохот.
Волосы на затылке лизнул пыльный язык горячего ветра. За шиворот посыпалось что-то липкое, обжигающее. Позади истошно верещали и постоянно поминали бога. Тони стал медленно подниматься.
Левая рука почти отказала, а рукав пропитался теплой кровью и лип к коже. Перед глазами плыло, а в ушах стоял вибрирующий писк. Что-то горячее текло по лицу, шее. Тони утерся, и ладонь его с зажатым "глоком" стала красной и мокрой.
Покачнувшись, Синтаро оказался с другой стороны президентского автомобиля. Дверь в пассажирский салон была распахнута. Тони обернулся и взвыл от бессильной ярости: среди руин, среди плывущего, вибрирующего мира мелькал четкий и ясный удаляющийся силуэт. Судорожно перезарядив пистолет, он шагнул следом.
Его словно толкнули в грудь, совсем легонько, почти дружески… Но этого хватило, чтобы он качнулся назад, на "линкольн", и медленно сполз на землю. Его "глок" выпал из разом ослабевшей руки в комковатую от крови дорожную пыль, а на груди расплывалось алое пятно. Но жалел он только об одном: нескоро он свидится со своими близкими, ведь смертная чума так легко не отпускает. Даже мертвых.
Особенно - мертвых.
- Тело - это всего лишь оболочка. Пусть оболочка остается, но душа уходит. Верь мне! - Рядом опустилась на одно колено Сирена.
Она, как всегда, была прекрасна: рыжая волна волос, чувственные губы, едва тронутые улыбкой…
Нежное прикосновение тонкой ладошки.
Прекрасна, как сама любовь.
Любовь, которую она дарила ему.
- Верь мне, любимый!