Я бежал по ярдам кожи и голов, прижатых друг к другу тесно, как булыжники мостовой; ботинки на рюкзаке бешено раскачивались, ноги стукали по грудям и спинам, животам и лицам, выдавливая из тел дыхание. И за мной несся ветром звук:
- У-у-у-у!
- Будто дорога из мяса дергалась, стонала и пыхтела у меня под ногами.
- У-у-у-у!
Мой тяжелый бег ломал носы, пальцы, руки, и они трескались, как сухие ветки.
Когда я пробежал уже три четверти пути, мясную дорогу охватила судорога, она стала выпирать горбами из воды, как морская змея. Руки вцеплялись мне в лодыжки, но я не останавливался.
И когда добежал до другого берега, тоже не остановился. Я бежал через лес до тех пор, пока не оставил за спиной реку и то, что в ней было.
* * *
Следующие сорок восемь часов я был машиной для ходьбы. Ничто не могло меня остановить - ночь, снег, буря, голод, усталость. Наверное, были какие-то препятствия, но я шел через них напролом, как танк через стену.
Ел я на ходу - иногда даже спал на ходу.
Пока наконец не понял, что мне надо остановиться и отдохнуть - я выдохся и весь промок. Возле какой-то каменной стены я нашел лежащую на боку машину. Сняв автомат, я прострелил бак. Из него потекла струйка, как моча, и я поднес к ней спичку.
Следующие два часа я жарился в тепле этого ада. Было так горячо, что снег расплавился на пятьдесят футов вокруг. Лицо горело, а от одежды шел пар, пока она вся не высохла.
И я пошел дальше сквозь ночь, сквозь покинутые городишки, где жили одичавшие собаки и коты. Через пустынные поля. Общин детей я не встречал - только признаки того, что они тут были. Мистер Креозот работал, сука, тщательно.
И на ходу я пытался представить, что увижу в Эскдейле. И от этих картинок прибавлял шаг.
* * *
На вторую ночь моего пути за пять минут до полуночи я дошел до дорожного знака, сиявшего в лунном свете:
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК ЭСКДЕЙЛ
Я это сделал. Я пришел домой.
Но перед тем, как идти дальше, я должен был коснуться этого знака - доказать сам себе, что это на самом деле.
Меньше сотни миль мне пришлось идти четыре месяца. Год назад такая поездка заняла бы пару приятных часов.
Гостиница и дом Дел-Кофи были в трех милях отсюда.
И что теперь?
Я шел вперед, уже медленно, потому что понял, что у меня нет ни малейшего понятия, что я собирался делать, когда дойду.
Общий план состоял в том, чтобы сбросить Курта и его Команду и взять власть. Потом избавиться от Креозотов. Как это сделать фактически… а черт его знает.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
Если бы упала бутылка со стола…
Я шагал по дороге, и луна сияла на остатках снега.
Через четверть мили я услышал свист.
Я шел дальше, думая, что это какой-то пацан свистит где-то в темноте. Но какой пацан окажется в наши дни в лесу в полночь?
Десять бутылок зеленого стекла
Полные стояли на краю стола.
Если бы упала бутылка со стола…
Я только что прошел арктическую пустыню, но никогда мне там не было так холодно, как стало сейчас. Я знал, кто свистит.
И я знал, что меня видят. В этом свисте было какое-то приветствие больного ума или предупреждение. Или угроза.
- Да слышу я тебя, па, - сказал я про себя. - Твой сын вернулся.
И под этот свист, плывущий через лунные поля и леса, я вышел на холм.
Всего в двух милях от дома Дел-Кофи я увидел с гребня холма огонь. Он освещал группу строений примерно в ста ярдах справа от меня.
Следуй своим инстинктам, учила меня Бернадетта. Слушайся тихого голоса изнутри. Я хотел бежать вниз в деревню и увидеть Сару - и ребенка, моего сына. Я же даже еще его имени не знал. Но инстинкт велел мне сначала проверить, чей это огонь.
И вот что я увидел, когда подошел. Возле костра на дворе фермы сидели семеро подростков. Шестеро выглядели крутыми парнями, одетыми в армейское снаряжение.
Седьмого я узнал сразу.
Таг Слэттер. Он сидел на бревне перед костром.
Когда я шел к ним по двору, шестеро пацанов встали, удивленные, что кто-то идет к их костру среди ночи.
Таг Слэттер только поднял глаза и затянулся сигаретой. Он не то что не удивился - вид у него был такой, будто он давно меня ждал.
Я присел с другой стороны костра и вытянул руки к огню.
Языки пламени бросали блики и тени на уродливое татуированное лицо Слэттера. Он глядел на меня и ничего не говорил.
Так мы сидели минуту. Армейского вида приятели Слэттера переглянулись между собой и обратились на Слэттера в поисках указаний.
Я смотрел в злобные звериные глаза Слэттера. И знал, что что-то изменилось. Что-то ушло.
Я поискал у себя в уме, что это.
Вот оно… Я кивнул. Глядя на Слэттера, я знал, что больше я его не боюсь.
Раньше страх перед ним - хотя я не признавался в этом даже себе самому - вынуждал меня к агрессии. Я его оскорблял, поддевал или даже нападал сам.
Теперь же - по крайней мере для меня - Слэттер больше не был чудовищем.
Бернадетта мне говорила о программах, лежащих в задних комнатах разума. Ими не пользуешься, даже не знаешь, что они вообще существуют. Но если нажать нужные кнопки, они оживают и тебя преобразуют.
Ты можешь стать Эйнштейном, матерью, отцом, воином, вождем, мессией - кем угодно, если требует ситуация. Все, что для этого нужно, - код доступа к этим программам.
И где-то на своем пути я его нашел. У меня в голове произошли изменения, и я теперь был другим Ником Атеном.
Я оглядел лица, смотрящие на меня и ожидающие, что я дальше буду делать.
- А я не отказался бы от пива.
И я взял себе банку, не дожидаясь приглашения. Прихвостни снова посмотрели на Слэттера, ожидая его реакции.
Он сплюнул в огонь:
- Ах ты, зараза… я думал, ты уже подох. Я ощутил, что отношение Слэттера ко мне изменилось. Слова - это был чистейший прежний Слэттер, но тон другой. Это, наверное, было наиболее близко к дружескому приветствию из всего сказанного им за всю свою жизнь.
- Ну… - Я выпил банку одним глотком. - Сам видишь, я жив. И вернулся не без причины.
- Какой?
- Потому что тебе нужна моя помощь.
- Пошел на хер.
- Тебе нужна моя помощь, Слэттер. А мне твоя.
- С чего ты взял, что я тебе буду помогать? Гори ты огнем, я тебя даже не обоссу.
Я открыл еще банку пива и рассказал, что случилось со мной. Что они все в опасности - Креозоты накапливаются. И как только их станет достаточно, у них в голове что-то щелкнет, и они повалят лавиной убивать всех обитателей Эскдейла.
Сначала им трудно было поверить, и они ржали и рассказывали, что случалось им проходить через гущу Креозотов, а те только стояли и смотрели.
Я спросил, отчего Слэттер с приятелями сидят тут во дворе разбитой фермы. Отчего не в уюте гостиницы?
Слэттер прищурил глаза и выдал какую-то чушь насчет того, что Курт платит выпивкой и сигаретами, чтобы они тут стояли лагерем и наблюдали.
- Если никто не боится Креозотов, за кем вы тогда должны наблюдать?
- Черт его знает, - сказал один из шестерок, и все засмеялись, кроме Слэттера.
Читая между строк, я догадался, что Курт нервничал от близости Слэттера и подкупил его, чтобы тот жил здесь.
- Слэттер, мне нужна твоя помощь, чтобы избавиться от Креозотов.
- И как ты собираешься это сделать? Их тут больше трех тысяч.
- Я надеялся, что ты мне скажешь.
Слэттер засмеялся.
Восемнадцатилетний парень по имени Берк был наемником в Африке, когда грохнуло безумие. Он говорил, что разбирается в оружии и взрывчатке от и до.
- У нас полный гараж Семтекса. Можем этих гадов взорвать.
- Могли бы, если бы собрать их всех и заставить подождать в достаточно большом доме, - сказал один из шестерок. - А эти заразы расползлись по всему дну долины. Сотни их можно взорвать, но не всех сразу.
- Дело обстоит просто, - сказал я им. - Или мы их, или они нас. Если мы разнесем взрывчаткой сколько удастся, можно ли будет перестрелять остальных?
Слэттер сплюнул:
- Это чтобы нас семеро гонялись за тысячами сумасшедших гадов по лесам? Ну, сотни мы завалим, но если они будут отбиваться даже голыми руками, они нас разорвут, как дырку в заднице. Думай еще, Атен.
- Может, оставлю это Мартину Дел-Кофи. Он что-нибудь придумает.
- Этот пидор? Он им будет задницы вытирать и попробует учить алгебре.
- Ладно, Слэттер. Спорить могу, что ты можешь выдвинуть идею.
- Могу, конечно. - Обезьянья морда расплылась в ухмылке. - Но тебе не скажу.
- На карту поставлено триста жизней. Если ты можешь…
- А ну-ка, Атен, заткнись. Я говорю. Ты хочешь знать одну интересную вещь?
- Что за вещь, Слэттер?
- Этот твой сутенерский папаша и блядская мамаша тоже вернулись.
Я уставился на него, чувствуя, как пульс стучит у меня на шее.
Он вытащил сигарету и закурил, не сводя с меня глаз.
- Они сшиваются тут в лесу среди прочих психов.
- Сказал бы что новое. Это я уже знаю. Впервые в жизни он не увидел в моем лице то, что было для него хлебом: шока, удивления, страха - ничего этого не было. Он пожал плечами и отвернулся.
Я улыбнулся. И почувствовал, что одержал первую маленькую победу.
- А второе, в чем я хочу, чтобы ты мне помог, - сказал я, - это прогнать Курта.
- Так, Атен, а кто будет новым лидером?
- Я.
- Ну да… Это чтобы я помог тебе стать новым боссом. Не выйдет, Атен. Ни хрена не выйдет.