Андрей Николаевич резко поднялся, прошлепал в носках по полу. Справка все еще лежала на столе. Он взял ее и разорвал на две половинки, потом на четыре, на восемь.
- Что ты сделал, Андрей? - тихо спросила мамулия Юлия.
- Сделал нас всех государственными людьми. - Он посмотрел на Сережу, виновато сморгнул. - Тебе лучше поехать. И для поступления в институт будет лучше. Дадут трудовую характеристику.
Сережа отбросил стул и выбежал из комнаты.
- Обиделся, да? - смущенно улыбнулся Андрей Николаевич.
- Что ты спрашиваешь? Что ты смотришь на меня печальными глазами Офелии? Я за эту справку помогла ей достать двухтомник Василия Шукшина.
- Зачем ей Шукшин? То есть я хотел сказать: зачем корове зонтик?
- Господи, да нам какое дело? И не корове зонтик, а рыбе.
- И к тому же треугольная печать железнодорожной поликлиники. Мы же в другой состоим.
- Треугольная печать юродивого у тебя на лбу.
- Не кричи на него, - заглянул в дверь Сережа. - Я и так не поеду. Я имею право не ехать. Просто не ехать, и всё! Есть приказ министра, государственного человека.
Министерская интермедия
…ПРИКАЗ МИНИСТРА ПРОСВЕЩЕНИЯ СССР № 37. 6 АПРЕЛЯ 1973 ГОДА. О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ЛЕТНИХ ПРАКТИЧЕСКИХ РАБОТАХ УЧАЩИХСЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ШКОЛЫ…
…ТРУДОВЫЕ КОЛЛЕКТИВЫ УЧАЩИХСЯ ОРГАНИЗУЮТСЯ ШКОЛОЙ ПО СОВМЕСТНОМУ РЕШЕНИЮ ДИРЕКТОРА И КОМСОМОЛЬСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (ПРИ УЧАСТИИ ПРЕДПРИЯТИЯ, КОЛХОЗА, СОВХОЗА). ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ДОБРОВОЛЬНЫМИ ОБЪЕДИНЕНИЯМИ УЧАЩИХСЯ И ДЕЙСТВУЮТ НА ОСНОВЕ ПРИНЦИПА САМОУПРАВЛЕНИЯ…
Глава вторая
Дорога-двурога
Современный магнитофонный репертуар необъятен. Нашлась песенка и про картошку…
Автобусом до Сходней доезжаем,
А там рысцой - и не стонать.
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять, -
хрипел Высоцкий, заглушая шум мотора. Автобус плыл сквозь дождь. За окнами мелькали смазываемые струями дождя указатели. Сережа ехал вместе со всеми и был один. Он отсутствовал, даже песни не слышал, хотя магнитофон был рядом, на коленях у Валеры Куманина. Сережа сидел у окна и вспоминал, было это с ним или ему только кажется… Будто он бежал через улицу и гнал носком ботинка картофелину. Точнее, даже не гнал, а бежал сбоку, придерживая очки, чтобы не упали, а гнал картофелину Валера Куманин. Или, может, Толя Кузнецов? Одним словом, другие. А он, кажется, даже ни разу не задел ее. Или вообще не бежал с ребятами, а видел это со стороны. А может, и не бежал, и не видел, а придумал сейчас все это, потому что Валера Куманин гонял на магнитофоне песенку Высоцкого про картошку. Он включал и выключал маленький магнитофон, и все на одной и той же фразе…
Когда с сольцой ее намять…
Когда с сольцой ее намять…
- Куманин, неужели не надоело? - страдальчески повернула к нему свое измученное лицо Зоя Павловна. Она уже две таблетки проглотила, но головная боль не унималась.
Автобус вырвался из потоков ливня, дождь впереди был мелкий, несерьезный. Вот-вот должно было проглянуть солнышко, но так и не проглянуло. Небо затянуло тучами. Дорога свернула с асфальта. От близко подступающих к изъезженной колее деревьев распространялся сырой прохладный сумрак. Автобус нырял из колеи в колею, переваливался с боку на бок, а когда набирал скорость, его заносило, и сырые ветви деревьев хлестали по стеклам.
Всех укачало, все приумолкли. Один Валера Куманин никак не хотел униматься. Он крутил магнитофон, убирал громкость, увеличивал и неожиданно включил на полную мощность:
Автобусом до Сходней доезжаем,
А там рысцой - и не стонать… -
заорал Высоцкий хриплым голосом.
- Куманин, - вздрогнула Зоя Павловна, - я же просила.
Сережа отвернулся от окна и выключил магнитофон, ткнув наугад в клавишу. Валера осклабился; если бы не Сережка, он бы еще подергал нервы этой "разнервенной" учительнице.
Дорога пошла под уклон, автобус набрал скорость, с ходу вспучил колесами воду в огромной грязной луже, заполнившей низину. Машина зарылась радиатором и, пройдя толчками несколько метров, остановилась. Мотор надсадно взревел, захлебнулся, заглох.
- Все! - сказал расстроено шофер. - Я думал, проскочим.
- Как все? - спросила Зоя Павловна и, вытянув тощую жилистую шею, нервно посмотрела в окно. - Там же вода.
- Я думал, проскочим, - уныло повторил шофер.
- Ну нажмите там на что-нибудь. Что же мы, так и будем стоять?
- На что нажать? - скучно спросил шофер.
В салоне раздался смешок. Учительница нервно обернулась.
- На что нажать? - повторил шофер.
Он открыл дверцу кабины, с досадой плюнул в мутную воду. Это был крупный парень с таким разворотом плеч, что, вероятно, на другой какой-нибудь машине, поменьше, не смог бы работать, не пролез бы в дверцу и не поместился в кабине.
- Ну и что же мы теперь будем делать? Тоже плевать? - спросила Зоя Павловна.
Шофер, не ответив ей, спрыгнул в воду. Обойдя машину, он открыл дверцу с той стороны, где сидела Зоя Павловна.
- Мы не можем выходить в воду, - предупредила его Зоя Павловна.
- А чего ж вы будете сидеть? - удивился шофер. - Здесь неглубоко. Вам по пояс будет.
- То есть как?
Шофер засмеялся, и Зоя Павловна поняла: шутит.
- А как же первый автобус? - сердито тряхнув головой, спросила она. - Они как-то проехали?
- Они свернули у мигалки. А я думал, мы здесь проскочим.
- Надо было ехать за флагманом.
- За кем?
Скучный вопрос шофера вызвал негромкий смех в салоне. Посмеивался, но не слишком явно, и Сережа. Очень уж. нелепо в этом разговоре выглядела Зоя Павловна.
- За флагманом, - повторила она. - Вы не знаете правил движения со школьниками.
- Шесть километров крюку, - сплюнул презрительно в воду шофер. - Да вы не волнуйтесь, здесь напрямик близко. Я вас по одному перенесу на бугорочек - и топайте. Согласие имеется?
- Нет, нет, я потом, - отступила в глубь салона учительница. - И вообще, я не знаю.
- Ну, кто? - просунулся плечом в дверь шофер и посмотрел на ребят. - Ну, чего, перенесу же. Вот ты, светленькая, давай сюда.
- Я? - спросила Оленька Петрушина, светловолосая восторженная девочка. - Вы мне говорите?
- Во напуганные. Чему вас только учат. Смелей!
- Туфли снимать? - спросила Оленька Петрушина.
- Садись так, - разрешил шофер, подставляя спину.
- Ой, я только зонтик возьму.
Сережа перегнулся через сиденье и подал девочке зонтик. Оленька повисла на плечах у этого сильного человека и поплыла над водой. В салоне автобуса все притихли. Было слышно, как загребает шофер воду сапогами, шагая с пассажиркой на плечах.
- Вы только, если трудно будет, бросьте меня, я сама. Это ничего, я не боюсь холодной воды, - сказала Оленька Петрушина.
- Держись крепче, морковка.
- Петрушка, - захохотал Валера Куманин и объяснил всем: - Петрушина же. Петрушка.
Шофер выбрался на бугорок с поникшими будыльями травы, бережно опустил девочку и, пошарив в карманах, вытащил сигареты и спички. Оленька Петрушина раскрыла зонт и подняла его над шофером, чтобы он мог прикурить.
- Так ему носить нас не переносить, - в полной тишине сказал Толя Кузнецов.
- Сам завез в лужу, сам пусть и носит, - сказал Сережа.
- На дураках всегда верхом ездят, - захихикал Валера. - Сила есть - ума не надо. Ум у таких людей ку-ку! Кукарекнулся в воду - и буль-буль. Утоп, граждане.
Толя Кузнецов сидел на сиденье, расположенном впереди Сережи и Валеры. Он обернулся, посмотрел на обоих с нескрываемой неприязнью, даже злостью. Отец у Толи работал шофером, правда, в другом городе, у него давно была новая семья, но сейчас это не имело значения.
- "Сам завез", - повторил он слова Сережи. - Что ж мы, на него теперь всем классом сядем верхом и поедем?
- Да, - весело ответил Валера.
- Подожди, - положил Сережа руку на плечо Валеры. Его поразили суженные щелочки глаз Толи Кузнецова, заполненные сверкающей злостью. - А что ты предлагаешь?
- Помочь.
- Вот и помоги.
- Я про это и говорю.
Толя Кузнецов появился в дверях автобуса с кедами, переброшенными на шнурках через плечо, в брюках, закатанных выше колен. Шофер повернулся вполоборота к нему, собираясь подставить спину, но Толя не собирался беспомощно болтаться на широких плечах шофера, как девчонки.
- Я сам, я сам, - предупредил он и спрыгнул в воду.
- Кузнецов, я запрещаю разуваться, - спохватилась Зоя Павловна..
- Зоя Павловна, я уже в воде стою.
- Но всем остальным я запрещаю.
Но и остальные начали прыгать с веселыми выкриками в воду, пока учительница не поймала за рубашку Игоря Смирнова.
- Меня Мишка отвезет, - отбивался Игорь. - Мишка уже в воде. Он же простудится.
Чуб у Смирнова, как всегда, стоял хохолком, а в глазах было обычное удивление. Не дают человеку самостоятельно шагу ступить, хватают за рубашку, ну что это в самом деле?
Мишка Зуев терпеливо ждал дружка в воде. Зое Павловне ничего не оставалось, как отпустить Смирнова.