* * *
Бывает, проснешься спьяну и не знаешь, в самом ли деле проснулся или сон это?
Есть верная примета: если пьянка продолжается, то это сон; если работа на уме, тоже сон, но дурной.
Вопрос похмелья еще как-то можно устранить, хотя бы чисто теоретически, таблеточек в аптечке поискать, водички попить. Но другая проблема торчит как бельмо на глазу, мешает спокойно спать в ожидании боевой тревоги. И причина той проблемы опять-таки упирается в злосчастную вечеринку.
По-пьяни Иван проспорил друзьям пилотам ящик медовухи, да не простой, а царской, да не просто царской, а из запасов самого графа Меньшикова. Откуда ему в голову вступила такая идея, вспомнить он не мог, но на тот момент знал твердо, что хозяин кабака исподтишка приторговывает диковинками за бешеную деньгу.
Может, когда хозяин сдуру похвалился или Иван услышал чужой разговор, но мысль та занозой засела в Ивановой башке, и надо же было ей выскочить в самое неподходящее время. Одна бутылка того зелья стоила месячного жалованья Ивана, а на ящик царской медовухи ему год пахать, да не пить не есть.
Не выставить же обещанной медовухи - позору не оберешься. Назвался груздем - полезай в кузов. А где денег взять, если до получки еще две недели, счета в банке нет и одолжить не у кого? Хоть на большую дорогу выходи в нерабочее время, прости господи. От таких мыслей настроение Ивана испортилось окончательно - мужчина без денег и не мужчина вроде.
- Семенов, ты чем занят? - отвлекая себя от грустных мыслей, проявил командирский интерес Волгин.
- Гальюн чищу, - вяло отбрехался пилот второго истребителя.
- Пошути мне еще, пошути, - рыкнул недовольно Иван.
- Командир, чего рычишь, по делу или так? - не обращая внимания на недовольство начальства, сонно поинтересовался Семенов.
- По делу… Какое тут дело? Тишина в эфире! Неужто все дежурство так вот провисим, как сопли на елке?
- Грех жаловаться, командир, солдат спит - служба идет.
- Тебе, Семенов, только бы спать. Сейчас бы в бой, в атаку, ну-у-у или в кабак, да по бабам…
- В кабак - это неплохо, - подозрительно легко согласился Семенов. - Может, сорвемся по-тихому? Каха на стреме останется! Каха, останешься на шухере?
- А пачиму Каха? Как пить, так Каха на шухере! Тогда я по бабам, а вы оба на шухере останетесь, алкоголики! - возмутился горячий горец.
- Щас вы оба останетесь на шухере, а я… мда… никто не забыл, что мы на боевом дежурстве? Всем сидеть на заднице и все получить сухим пайком!
- Может тогда и парочку красоток сухим пайком? - словно невзначай поинтересовался Каха.
- Ага! И обеих у тебя спрячем, так что ли, джигит? - уточнил Иван.
- Пачиму абеих, камандир, адну тэбэ, адну мэнэ, а Сэменову бутылку!
- Кстати, Семенов, ты депеши с базы получал? - перевел тему Иван, не зная к чему бы еще докопаться.
- Ну? - лениво позевывая, отозвался Семенов.
- Палки гну! Так получал или нет?
- Ну, получал!
- И чего пишут?
- Да ерунду всякую, - попытался отбрехаться Семенов.
- Семенов, я командир или где? Отвечай, когда тебя спрашивают!
- Грузовик с рудой ушел к америкосам, их ребята Ковальского прикрывают. На Чернобыле шахту урановую завалило, скоро туда новая партия роботов отправляется. Французы собираются новую туалетную бумагу выпустить с изображением заказчика, Анастасия Ямпольская снова снялась голой для журнала "Царская потеха"…
- А если по делу? Происшествия есть? - еле сдерживая раздражение, прервал Иван пустой треп Семенова.
- А-а-а, так ты про это, как не быть, чтобы без дерьма, да в таком меде - пираты купца потрошат на трассе Москва-Жинейро-3– бис.
- И…? - чуть не подавился Иван, в это самое время собравшийся широко зевнуть.
- Слушай, Иван, не говори загадками! Чего "и"?
- Семенов, мы зачем тут висим?
- Потому что так придумал какой-то, м… чудак. Хотя, если кому-то интересно мое мнение, толку от этого ни малейшего.
- Семенов, может тебе в каптенармусы податься? Сидишь себе на складе, тепло, сухо, бабу можно неподалеку в каптерке держать. Чего ты в истребители полез?
- А я не лез, получилось так, - туманно ответил Семенов, явно обидевшись на предложение Ивана.
- Если уж так получилось, то быть может, Ваше Величество соизволит оторвать зад от теплой печки?
- Дык печки нету.
- Семенов, не доводи до греха! Чего сидим, почему не в полете?
- Дык ведь приказа не было.
- Семенов, чьего приказа?
- Дык твоего же.
- В лоб хочешь? Как я тебе приказ отдам, если ты мне депешу не прочитал?
- Да лишняя маета эти депеши, давай я сотру ее к чертям собачьим. Скажем не получили и все, гори она синим пламенем!
- Ой, Семенов, спишу на берег, будешь гальюны на купцах чистить, раз ты их так не любишь. Кстати, Каха, будешь ржать, туда же отправлю. Сам буду, как гордый орел в одиночестве стеречь овец от всякой падали. Там же люди, Семенов, вникаешь?
- Любишь ты, командир, лирику разводить. Люди… купец, одно слово - душа продажная. Ну, потрясут его малость, он свое по страховке так и так получит, а нам от той эскапады только синяки да шишки.
- Младший лейтенант Семенов, твою так растудыть в коромысло через семь верст киселя, чтоб тебе ни дна ни покрышки, чтобы ты… - взорвался Иван ругательствами в адрес нерадивого штурмана их боевого экипажа.
- Ладно, ладно, не кипятись! - словно и не его костерили во все корки, спокойно отозвался Семенов. - Координаты уже в навигаторе, командуй старт, шумливый ты наш!
- Эскадрилья, слушай мою команду!
- Ой, кто здесь? Блин, партию не закончили, карты в карман, потом доиграем! Ну, кто тут спать не дает? Минуточку, я только в гальюн сбегаю.
- Эй, лежбище ленивых кроликов, подъем! Свистать всех наверх, с якоря сниматься, цель загрузить из навигатора комэска. В бой, бездельники, пора размять жирные задницы. Кто первый завалит пирата, получит бутылку медовухи из рук комэска.
- Мэдовухи? Заметано, я уже в палете, камандир!
- Каха, куды поперед батьки, не нарушай строй! Я сказал, кто первый завалит, а не кто первый вылетит. Всем старт, ныряем в гипер, до встречи на траверзе купца.
* * *
По полю танки грохотали…
На фоне огромной туши планетарной крепости три истребителя, сверкнувшие радугой гиперпереходов, выглядели не более чем искорками. Сколько еще таких троек дежурит, сказать сложно, но то там, то здесь вспыхивают радужные искорки и на помощь попавшим в беду гражданским судам устремляются патрульные тройки полицейских истребителей.
Сама процедура отправления патруля в точку вызова тривиальна и обидна сердцу боевого пилота. Стартовая труба станции буквально выплевывает истребитель в гиперпространство, придав ему хороший импульс мощным пинком стационарного гиперпространственного ускорителя. Боевой пилот в этот момент не более чем игрушка, плюшевый заяц в руках неведомого оператора. Кому приятно быть в роли плюшевого зайца, когда в душе ты орел - гордый и мужественный?
Но физика - суровая наука. Не хватит у маленького истребителя запаса энергии на два прыжка, ему бы обратно вернуться, если в бою цел останется. Вот и кидают полицейские истребители, как камень из пращи, забрасывая сразу в гиперпространство. Все понятно, по-другому нельзя, но самолюбие страдает. Поэтому бравые пилоты подробностями с прочими сухопутными крысами не делятся.
Интересная штука гиперпространство - с одной стороны гигантские расстояния проскакиваешь махом, а с другой никогда не угадаешь, когда в нужную точку попадешь. Не в том смысле, сколько времени добираться в том гиперпространстве, а именно в какую точку времени реального пространства выскочишь. У гиперпространства свое время. Хуже того, вспоминал Иван, умники из техотдела талдычили что-то про вектор пространства-времени.
Мол, кто супротив вектора летит, у того время в обратную сторону крутится, кто по вектору, так вообще ускоряется, а поперек, непонятно - все зависит от того насколько поперек. Теория, говорят, слабовата в этой части, а так как все поперек вектора норовят прыгнуть в гиперпространство, то и результата искажения времени никто и не заметил до сей поры.
Но чудеса случаются. Иван ухмыльнулся, представив, что было бы, явись он с задания на сутки раньше, чем улетел на него. Вот шуму было бы, вот бы истории пошли, а где история, там застолье, а где застолье… Нет, только не это, поморщился Иван, отгоняя назойливую боль в голове.
С другой стороны скучища в этом гиперпространстве дикая. В иллюминаторах серая мгла, связь не работает, приборы молчат, сидишь, как мумия в гробу и мысли дурацкие в голову лезут. Очень уж это напоминает то место, где души умерших успокаиваются. Такое же видать по всему серое и безликое под названием Вечность.
Ивана передернуло от мысли, что прямо сейчас он со товарищи летит в потоке всякого рода мертвых душ. А вдруг как начнут безобразить, да в окошки стучать? Кто их знает души эти, они же бестелесные, через обшивку броневую проникнут и… жуть прямо слово.
От таких мыслей по-первости много народа вовсе с ума сошло, потому как летишь в серой мгле час, летишь другой, ни звука, ни света, ни звездочки малой путеводной. И рождается в душе предположение, что никогда более из этой серости не вылезешь, никогда света белого али космоса черного не увидишь. В углу, как поется, заплачет мать старушка, смахнет слезу старик отец и, что самое неприятное, дорогая не узнает какой у парня был конец.