* * *
Завтрак съешь сам, обед отдай врагу! Оставь место для выпивки на ужин!
- Мать моя женщина! - охнул он, увидев огромную залу, уставленную столами и толпу народа, оживившегося при его появлении.
В первый момент Иван смутился, не приходилось ему до этого часа в столь неожиданную и непонятную ситуацию попадать. Одно дело, когда в темном переулке на тебя одного шестеро с дубинками вываливаются. Тут и дурак смекнет - кого можешь бей, от остальных ноги делай. А тут ни в морду дать, ни сбежать, попал как кур во щи.
- Смирна-а-а! - гаркнул он неожиданно и замер, соображая что же дальше делать в таких случаях полагается по этому самому, как его - этикету.
Мужчины подтянулись, вытянувшись по стойке смирно. Дамы кокетливо замахали разноцветными веерами, бросая пылкие взоры в сторону опешившего царя. Видимо подобное в их кругу не было принято, потому присутствующие сочли слова царя хорошей шуткой и поддержали как могли.
Гости старались держаться гордо и значительно, но вид их выдавал недавнее знакомство с потешной баталией. У кого синяк под глазом, у кого шляпка набекрень, но никто претензий не высказывает, жаловаться не спешит, видать не в первый раз в подобный оборот попадают - привыкли уже.
- Вольно, вольно! - значительно тише и без прежней уверенности скомандовал Иван. - Поздравляю всех с успешным прохождением баталии!
С одной проблемой расплевались, так теперь место свое найти нужно. Он закрутил головой, пытаясь увидеть нечто эдакое, особенное. В принципе он понимал, что царское место выделяться из прочих, но чем именно не мог сообразить. Может кресло красное? Так они все красные! Может стол большой? Так маленьких тут ни одного нет! Может табличка, - мелькнула в голове отчаянная мысль, - табличка с надписью "Царь"? Нет таблички, дурацкое положение, попал как кур во щи! Может сделать ручкой, мол дверью ошибся и удрать пока не поздно?
- Ваше Величество, вам во-о-о-н туда к высокому месту, там ваш столик, - прошептал тихонько Михалыч, чуя замешательство царя.
- А то я не знаю! - буркнул Иван, сообразив, что его растерянность оказалась доступной всеобщему обозрению, - Может у меня свои планы на сегодня?
- Конечно, конечно, Ваше Величество, как скажете! Я же так, на всякий случай, вдруг вы с… перепою, извиняюсь, забыли.
- Ладно, проехали! - милостиво буркнул Иван, - Веди меня дальше, а то я… с перепою, как ты верно выразился, в ногах шаток стал.
- Пряменько, Ваше Величество, пряменько так и шагайте!
Иван тоскливо оглядел зал, поежился под непрерывным обстрелом тысячи пар глаз и шагнул вперед, словно в холодную воду плюхнулся. Была не была, авось пронесет, а не пронесет, так вынесет.
- Обед, обед… - бурчал Иван себе под нос, - не могут, как люди пообедать на кухне, тишком ладком! Или в ресторанчике в кабинетике отдельном в приятной, но, подчеркиваю, ма-а-а-а-ленькой такой компании друзей. Потому что друзей много не бывает.
Он деревянно вышагивал по длинному персидскому ковру, пересекая тронный зал. Даже на плацу Иван не чувствовал себя так плохо. На плацу под взорами генералов ты один среди сотни, а то и тысячи таких же, как ты. Случись какая незадача, друзья прикроют. А тут как прыщ на морде и люстры светят, похлеще портовых сигнальных лазеров.
- Здрасьте! Рад видеть! Хорошо выглядите! - он кивал головой, помахивал ладошкой, улыбался в тридцать два зуба, опасаясь споткнуться и самым глупым образом рухнуть на ковер при таком стечение народа.
- Перестань раскланиваться, дурак, и рот закрой! Иди с гордым видом, ни на кого не обращай внимания! Ты же царь, дубина! Им за счастье видеть тебя, а ты их до обморока доводишь своим кривлянием! Весь образ царя-батюшки испоганишь, ирод!
- Слушай, а чо ты сразу не сказал, чего молчал глубокомысленно, пока мы шагали до этой залы?
- Я молчал?! Значит, это я виноват?! А ты, можно подумать, телевизор не смотришь, сидишь себе в Тьмутаракани и при лучине самогон дуешь, лаптем занюхиваешь - царь аж задохнулся от обиды, - ирод, захватчик хренов.
- Ну, ты это… потише, Ваше Величество. Больно мне нужно на ваши церемонии смотреть, нешто мне девок мало, чтобы я в телик пялился? Чего тут народищу-то столько, нельзя как-нибудь попроще отобедать?
- Нельзя! - сухо отрезал уязвленный царь. - Родственники все это, послы иноземные, люди знатные и прочая придворная ботва… тьфу, прости Господи! С кем поведешься, как говорится, от того и заболеешь!
- Вот только не надо. Может мы и не графья, но почтение имеем, а потому нам не сложно с народом вот так запросто поздоровкаться. Тем более с родственниками, своя кровь как-никак. Слушай, Ваше Величество, откуда у тебя столько родни? Они что, не помирают что ли?
- Помирают, а то как же? Они же люди-человеки, ничто человеческое нам царям не чуждо! - с достоинством отозвался царь.
- Или ты, шалунишка, налево бегал? - ухмыльнулся Иван.
- Не сметь… - рявкнул царь в бешенстве, - не сметь с царем так разговаривать! Да я тебя… ты у меня… палач… на дыбу… в темнице сдохнешь.
- Извини, Ваше Величество, по недомыслию ляпнул. У вас царей нету налево, все справа, - не удержался и опять схохмил Иван. - Все, все, намек понял, молчу.
- Помирают, - выдержав драматическую паузу, продолжил более спокойно царь, - только у каждого свой срок. А нам царям он ой какой большой дан. Зря, что ли меня, Иван, Вечным царем называют в народе? - гордо спросил царь.
- Как? Извини, прослушал, задумался! Как тебя в народе называют?
- Вечным, тетеря глухая.
- Ты меня извини, царь-батюшка, только в каком это народе тебя так называют? Да не ерепенься ты, Ваше Величество. Я вот сам, можно сказать из народа, а такой байки не слышал.
- Не слышал, подишь-ты, он не слышал, - возмутился царь, - конечно, не слышал, докладов боярских не слушаешь, вот и не слышал. Да, чтобы царствовать, лет тридцать нужно ту науку постигать и то самые азы освоишь. Ну куды ты со свиным рылом в калашный ряд? Опомнись, Ванька, окстись дурень, кто ты и кто царь? Да между нами пропасть бездонная, да я… - царь в запале готов был проклясть Ивана до седьмого колена, да Иван тоже неожиданно взбеленился.
- А хочешь, я сейчас на стол запрыгну, и цыганочку с выходом сбацаю? - угрожающим тоном осведомился Иван, - Хочешь? Легко…
- Стой! Стой, дурак! - осипшим от страха голосом заорал царь, - Всю политику мне порушишь, кто станет бояться царя-дурака? Ты уйдешь, а мне тут жить, не порть отношения с двором, изверг!
- Тогда извинись за дурака! - уперся Иван и приготовился прыгнуть на стол, слегка задрав ногу.
- Не буду извиняться, не положено царям перед холопом извиняться! - уперся царь.
- Как хочешь! Эх, цыганочка…
- Извиняюсь…
- А точнее? За что конкретно?
- Извини меня… Иван… за то, что…
- Слушай, мы так час стоять будем, у меня уже нога затекла, рожай быстрей!
- … назвал тебя дураком!
- Обрати внимание, я не злопамятный - попросил прощения и прощаю!
- Уф-ф-ф, аж сердце схватило, нельзя же так, Ваня, со стариком обращаться, я же тебе в отцы гожусь, а ты со мной, как с пацаном голоштанным обращаешься.
- Извини, царь-батюшка, несдержан в обращении. Откуда манерам-то взяться - в казарме живем, казармой обучены. Но резон в твоих словах есть, учту. Тяжко мне тут сидеть, прям вспотел уже от напряжения и в голове кружение наступает, - пожаловался Иван царю.
- Пить нужно поменьше с утра, тогда и в голове кружения не будет, - язвительно посоветовал царь. - Садись и кушай, как ни в чем ни бывало, такова она царская жизнь - все напоказ, все перед народом.
- Ага и клозет у тебя со стеклянными стенами, - пошутил невесело Иван, ежась от колких взглядов придворных и гостей.
- Клозет - дело тайное, - не понял шутки царь, - тут столько всего знать нужно, что показать, а что прятать, у-у-у, целая энциклопедия наберется, Ваня.
- Мне до ваших тайн нет интереса, мне своих тайн хватает, - раздраженно прервал рассказ царя Иван. - Что делать будем, не к душе мне тут торчать на всеобщем обозрении. Смыться бы куда.
- Нельзя, Иван, никак нельзя, терпи! Такая она царская жизнь - с виду одежка красива, да носить тяжко. Слышал ведь присказку: "Тяжела ты шапка Мономаха!", так то не про шапку речь идет, если не сообразил, а про ответственность нашу царскую тяжкую. Думаешь у меня сердце лежит к этим обедам званным? А ничего, так надо, так положено, так что страдай за отечество, солдат!
- Непривычный я к таким баталиям, - взмолился Иван. - Ежели с кем на кулачки - завсегда зови, а тут уволь, не могу, не к душе.
Иван развернулся к залу, приветливо помахал рукой и сообщил во всеуслышание.
- Вот что, господа, рад вас всех видеть! Только у меня с утра живот пучит. Дабы не испортить атмосферы всеобщей любви, - Иван широко улыбнулся от удачного каламбура, - я, пожалуй, отобедаю в трапезной.
Затем позвал Михалыча поближе и на ушко шепнул:
- Михалыч, надеюсь у меня трапезная есть или я опять глупость ляпнул?
- Как не быть, Ваше Величество, обязательно есть. Только народ обидится, вы бы причину какую политическую придумали.
- Какую такую причину, давай поточнее, а то у меня мысли в башке путаются и жрать охота.
- Мол, переговоры у вас с американским послом, вопрос срочный, дело важное, потому приятного всем аппетита! Прямо так в лоб при великом собрании царь не может заявить, что по нужде отойти должен, не поймут, - деликатно пояснил дворецкий то, что настоящему царю самому знать полагалось.
Народ в зале зашушукался, послышались недовольные возгласы, сперва осторожные, а следом и более откровенные выражения непонимания.