- Бог послал, пусть Бог и обратно убирает, - отмахнулся Иван, - откуда я знаю, как это получилось. Может меня самого сейчас лихоманка от страха трясет? Думаешь легко простому солдату царем быть? Лежу вот на перинах царских и думаю, как дальше жить, что люди скажут?
- А что, по-твоему люди должны сказать? - удивился царь. - Кабы ты царя, то есть меня с трона сверг и сам на него уселся, то по морде наглой народ бы враз определил, что переворот и на троне самозванец. А так… - царь мысленно сплюнул от отчаяния, - будь кто хоть о двух головах, не отличит никто подмены. Слышь, Иван, уважение к царю поимей, ну чего ты меня в темный угол загнал, за какие такие провинности от собственного тела отлучил?
- Откуда же мне знать, Ваше Величество? - искренне удивился Иван, - Я ведь плечами не толкаюсь, силком никого из дома не выгоняю, получилось так, уж не взыщите - поцарствую пока, как умею.
- Ваня, а ты царствовать-то умеешь? - язвительно поинтересовался царь. - Такому делу не в академиях учат, тут одной наглости маловато будет. Этому делу с пеленок учиться надобно.
- Да чего тут сложного? - Иван осмотрелся по сторонам, - Командуй себе, да пиво пей, пока пузо не треснет. Вона это у тебя что за морда китайская на тумбочке стоит, не с конфетами?
- Это, Ваня, не морда китайская, а переговорник, - устало ответил царь, - только ты семь раз… нет, тыщу раз подумай, прежде чем на него нажимать!
- С какой такой печали? - удивился Иван, не привыкший подолгу думать.
- Потому как пока мы тэт-а-тэт болтаем, ты на царя похож! А нажмешь, и вся глупость наружу вылезет. Не царь ты, Ваня, во дворце никогда не жил, интриг местных не знаешь, с послами говорить не обучен, мыслить стратегически не уме-е-ешь. Таким как ты лишь бы налететь, взорвать, схватить и удрать, пока хвост не прищемили. Что ты, дурак, в тонкой политике смыслишь?
- Разберемся! - надулся от обиды Иван, - Не в первой попадать, как кур во щи. Кривая выведет, свинья не съест.
- Свинья не съест, а вот прочие с больши-и-им аппетитом скушают. Да что тебе дураку объяснять, все равно ведь по-своему сделаешь, - в сердцах чертыхнулся царь.
Иван ничего не ответил, сжал упрямо губы, запыхтел как паровоз и хлопнул по китайской роже царской пухлой ладошкой. Знал бы царь, с кем его судьба свела, остерегся бы Ивана дураком обзывать. Потому как после этого с Иваном ни о чем более договориться нельзя, упрется, как баран и будет стоять на своем.
* * *
Сделать первый шаг труднее всего, стоя на краю пропасти.
- Ваше Величество, отобедать изволите? - услышал Иван заботливый голос в переговорнике.
- Как это отобедать? - удивился Иван. - А завтрак?
- Ваня, помолчи лучше, цари не завтракают, они к обеду только просыпаются. Говорил дураку, не торопись нажимать…
- Что-то нет желания, не буду обедать! Живот пучит, голова болит, - ни с того ни с сего пожаловался Иван, не ведая, что у царя, живущего нормальной царской жизнью, живот пучить не может.
- Доктора позвать? - моментально озаботился голос.
- Ну, их к лешему этих костоломов, само пройдет, заживет как на собаке, - отмахнулся Иван.
- Тогда, может, отобедаете, Ваше Величество? - с непонятным упорством поинтересовался голос.
- Ты кто, дворецкий или генерал? - возмутился Волгин странному упрямству слуги.
- Дворецкий, Ваше Величество, - без малейшего удивления смиренно сообщил прислужник.
- Слушай, дворецкий, ты чего пристал со своим обедом? - рассердился Иван. - Потом поем, в чем срочность-то?
- Так ведь люди ждут, все уже собрались, только вас не хватает, чтобы обед начать, - пояснил дворецкий с терпением опытной няньки, уговаривающей капризного ребенка.
- Народ? Какой народ? - Иван почуял неладное. - День рождения у меня или праздник какой?
- Так ведь обед с вами, Ваше Величество, для народа всегда праздник! - деликатно пояснил дворецкий.
- Думаешь, обидятся, если не выйду? - с сомнением в голосе спросил Иван, соображая как бы поделикатнее увильнуть от массового мероприятия.
Одно дело собраться быть царем, совсем другое - взаправду им стать. Во всяком новом деле осмотреться нужно и желательно без свидетелей, тишком да рядком. И, вообще, обещать не значит жениться, может, я еще передумаю царем быть, - начал строить пути к отступлению озадаченный Иван.
- Разве можно на вас обижаться, Ваше Величество? - дипломатично увернулся от прямого ответа собеседник.
- В смысле - на дураков не обижаются? - понимающе ухмыльнулся Иван.
- Ваш… Вел… - от неожиданности закашлялся слуга, - как можно, я же не это…
- Шучу, шучу, - захохотал Иван, - экий ты чувствительный, братец. Кстати, напомни, как тебя звать-то по имени?
- Дворецким звали все время, Ваше Величество! А вы меня и по имени называть будете? - удивился слуга.
- А как же мне тебя называть, не братец же? - искренне удивился Иван, привыкший за свою солдатскую жизнь к простым отношениям.
- Мишкой, кличут… то есть Михаилом, Ваше Величество! - торжественно, словно о великом государственном событии, сообщил дворецкий.
- Михаил… торжественно больно, спьяну и не выговоришь, не обидишься, если Михалычем кликать буду?
- Как можно, Ваше Величество? Хоть горшком назовите… Да я за вас… только прикажите, в огонь и в воду…
- Михалыч, остановись! Все понял, учту на будущее про огонь и воду, а пока, братец, если не сложно, водочки рюмашку организуй. В голове шумит после вчерашнего, не грех здоровье поправить.
- Сей момент, Ваше Величество!
- Да что ты заладил "Ваше Величество, Ваше Величество"? Зови меня просто, ха-ха-ха, хозяин! Шучу, Михалыч, не обращай внимания, с бодуна и не такое бывает.
- Понял, учту… - голос дворецкого растаял, словно туман под лучами солнца.
- Ну и дурак же ты, Ваня, ой дурак. С какой стати ты слугу по имени кликать собираешься, кто он тебе - сват или брат? Таких, как он, во дворце тыщи, ты всех по имени звать будешь?
- Буду! - уперся Иван, обиженный слишком частым упоминанием слова "дурак" в свой адрес. - Вам царям не понять, а простому человеку очень даже приятно, когда его по имени называют.
- Ну-ну, удачи, Ваня, - грустно усмехнулся царь. - Куда же мы таким образом докатимся? Скоро слуги будут за одним столом с царем обедать!
Через краткое мгновение дверь в спальню приотворилась, и Михалыч торжественно вплыл с золотым подносом, на котором взор Ивана тотчас уловил хрустальную рюмку до краев полную целебным напитком и соленый огурчик.
- Не Марфа-ключница делала? - неожиданно вспомнив мысли царя, насторожился Иван.
- Никак нет, Ваше Величество, вы же сами изволили вчера вечером приказать вытолкать ее подлую из дворца взашей, - поспешил доложить дворецкий.
- Это правильно… так ее ведьму… - успокоился Волгин.
Иван выпил, крякнул, откусил огурчика и прислушался к организму. Водка холодным потоком упала на дно желудка, тотчас же растеклась по жилам горячим дурманом, в голове вмиг прояснилось, и жизнь перестала казаться мрачной.
Он пристальней вгляделся в дворецкого, не особенно запомнив его в прошлый раз. Само слово "дворецкий" в сознании Ивана порождало образ, мало похожий на тот, что он видел перед собой. То ли камзол царскому слуге был узковат, то ли плечи широковаты, но в сочетании с гренадерским ростом и цепким взглядом дворецкий больше смахивал на отставного десантника, чем на изнеженного царским двором слугу.
Ну, да у царей свои порядки - может он и есть первая линия обороны для царской особы, тогда все встает на место. Потому как ежели все не так, тогда возникают вопросы, на которые можно получить самые неприятные ответы. А кому это надо? К черту вопросы, пора и пообедать, раз к столу зовут.
То ли страх прошел, то ли водка печаль развеяла, но настроение Ивана катастрофически улучшалось. В такие минуты ему море по колено, враг держись, хозяин наливай - жизнь превращается в калейдоскоп отрывистых воспоминаний и сумасшедший драйв.
- Вот и добре! Веди меня, Сусанин, на обед! Умру за Отечество! - Иван откинул одеяло и собрался было выскочить из кровати.
- Господь с вами, Ваше Величество, повара у нас хорошо готовят! Вы бы только оделись, царь-батюшка, негоже без штанов перед народом выходить.
Иван глянул на себя и поперхнулся.
- И давно я эдак голяком спать приноровился?
- Дык, с малолетства, Ваше Величество, али забыли?
В нейтральном тоне Михалыча проскальзывали едва заметные нотки беспокойства. Он никак не мог взять в толк, какой мог быть перепой у царя-батюшки, если вчера весь день по саду гуляли, да гербарий собирали.
Потом странное нежелание идти на традиционный обед, мероприятие, строго говоря, официальное и непреложное, как само существование Российской империи. Теперь вот вопросы странные, что-то с царем неладное, но поди скажи о том кому, еще самому и достанется. Будь что будет, не холопское это дело в царские дела лезть.