"Однажды шел Познавший Кровь по древним забытым подземельям, куда не смела ступать нога человека, и услышал он стон где‑то вдалеке, и еще проплутав немного под мрачными сводами тоннелей, вырытых не людьми, наткнулся он на человека, прикованного к горящей жаровне. Браслеты цепей внутренними шипами впивались ему в руки, тело представляло одну сплошную рану, было непонятно как он жил. "Кто ты?" - спросил Познавший Кровь. "Я познаю боль, - прохрипел в ответ человек. - Уже тысячу лет корчусь я тут, а мои слуги изобретают, все более изощренные пытки, но самые кошмарные из них я переношу и так и не достигаю просветления. Я не могу пойти по пути познавшего, так как нет мучений, что пробудят Познание во мне". "Так тебе нужна самая страшная мука, чтобы познать Путь? - усмехнулся Познавший Кровь. - Нет ничего легче! Вот что я тебе скажу: столетия пыток и мучений были напрасны, сейчас я убью тебя, и ты никогда не познаешь, то, что хотел познать". "Нет!" - закричал человек и каменное эхо еще долго гуляло под сводами пещеры, но Познавший Кровь приближался, чтобы убить его, и в этот короткий миг лишь на доли секунды, пока рука Познавшего Кровь не отрезала ему голову, человек наконец достиг того, к чему стремился сквозь годы мучений, он Познал Боль и умер с блаженной улыбкой на устах, а Познавший Кровь пошел своей дорогой".
"Однажды, идя ночью по горной тропе, Познавший Кровь, встретил воина, закованного в доспехи с крестом на груди. Увидав Познавшего, воин выхватил меч и приготовился драться. "Кто ты?" - спросил Познавший Кровь, и холод его слов заставил человека съежиться. "Я из тех, кто убивает твоих детей, о проклятое создание!" - воскликнул воин и замахнулся мечом. Но сталь лишь скользнула мимо Познавшего. "Чем тебе не угодили мои создания? - спросил Познавший. - Они никому не принесли зла!" "Не принесли Зла! - воскликнул воин. - "Давай спустимся в деревню, что лежит у подножья этих гор, и ты увидишь, что творят те, кому ты дал власть над кровью".
И спустились они в деревню и прошли по ее улицам. Кровь покрывала землю и стены домов, обглоданные кости валялись под ногами, вспухшие искалеченные трупы с вырванными кишками, лица, застывшие в немом ужасе, высосанные до последней капли крови младенцы. "Вот что творят твои дети! - вскричал рыцарь. - "И только такие как я хоть как то можем остановить этот кошмар!" "Но я не вижу ничего предосудительного, - пожал плечами Познавший Кровь. - Они всего лишь идут по пути Познания". "Но ужасно то, что они сотворили! - сказал воин. - Они порождения Ада!" "Ад и Рай в твоей душе, - покачал головой Познавший Кровь. - Ты можешь смотреть на мир сквозь призму Рая или сквозь призму Ада. Смотри же сквозь призму Рая". И Познавший Кровь распял его на стене дома и вспорол живот, и вытащил оттуда кишки рыцаря, и бросил их на землю, переломал он ему хребет и руки и ноги, а рыцарь, смотрящий на все это сквозь райские кущи, лишь улыбался блаженству, что испытывал впервые в жизни. "Видишь? - сказал Познавший, - ты смотрел сквозь Рай, а теперь смотри сквозь Ад!" И сотворил Познавший волшбу, и зажили раны рыцаря, сросся хребет, и затянулась рана в брюхе, и зажили все прочие раны, и ушел Познавший. Но не было конца кошмарным мукам рыцаря, ибо видел он все через Ад, и хоть был здоров, катался он в муках по земле, не находя успокоения боли, которой нет названия.
Долго искал он Познавшего Кровь и нашел его, и попросил сделать его последним рабом, только бы не испытывать мук. "Ты говорил об Аде, - молвил Познавший, - не зная его. Ад и Рай в твоей душе". И снова Познавший заставил рыцаря видеть через Рай, и возрадовался тот, и спустился с гор в ближайшую деревушку проповедовать людям приобретенное знание, и лилась кровь и вспарывались животы, и ломались кости, ибо такова была проповедь рыцаря, некогда давшего клятву бороться с порождениями Ада".
Я отбросил распечатанные листы в сторону и устало провел ладонями по лицу. Света сидела напротив меня в кресле.
- Это очень интересно, но совершенно бесполезно. - Я на миг вспомнил о новой бутылке с кровью, которую принесла мне охотница. Бутылка стояла в холодильнике рядом с продуктами и манила к себе, но я решил держаться до последнего. - Что это?
- Отрывки из апокрифического евангелия от Ламии. Пострашнее Апокалипсиса будет. Некоторые вампиры считают это евангелие своей библией.
- Библия вампиров?
- Именно. И я принесла тебе ее отрывки, чтобы показать истинное происхождение вурдалаков. Первый из них был создан Дьяволом и до сих пор гуляет где‑то по земле. Инициированные им люди - высшие вампиры, способные на самые разные ужасы. Даже факт того, что они пьют кровь, меркнет по сравнению с их прочими злодеяниями. Высшие вампиры, естественно, сколотили себе армию из вампиров послабее, к каковым относишься и ты. Вампиры - порождения зла, и если в тебе осталось хоть что‑то человеческое, ты поможешь нам.
В последнее время я стал замечать, что при разговоре с охотницей мышцы моего лица невольно сокращаются, производя хищную ухмылку, сквозящую скепсисом. Наверное, это дурной знак?
- Какие же вы все таки ненормальные, - после паузы ответил я, имея ввиду под словом "вы" весь Орден Света. - Предлагаете вампиру вступить в войну против вампиров же!
- Но это война против Сатаны! Ты должен понимать, что Сатана - это главный источник зла!
- Я это понимаю, конечно! Но давай расставим все на свои места. Во‑первых, я являюсь вампиром - подданным этого самого Сатаны, следовательно, Царствие Небесное мне не грозит, как бы я не изворачивался. Стоять перед воротами в Рай я не буду, потому что стою перед прозаической дилеммой: убивать и тем самым поддерживать в себе жизнь либо подохнуть. Дохнуть мне, как любому существу, неохота. Что это значит?
- В Библии написано, что каждый будет осужден или вознагражден за свои деяния. Ты стал вампиром по принуждению, и…
Я не стал слушать, что говорит девушка. Продолжил:
- Во‑вторых, будучи подданным Сатаны, я могу постараться выслужиться перед ним. Наверняка это возможно. Наверняка он как‑то награждает своих рьяных бойцов. Лучше индейка на столе, чем синица в руках.
- Я бы не советовала тебе пытаться выслужиться…
- В‑третьих, - снова продолжил я, бестактно перебив собеседницу, - от твоего предложения дурно пахнет. Мало того, что мне предлагается ввязаться в войну против своих, скажем прямо, собратьев, так выгоды от этого мне не получить! Если бы ты сказала, что сможешь вернуть мне простую человеческую жизнь, беспечную жизнь без знания о потусторонних мирах, я, не колеблясь, согласился б на любую авантюру, сколь опасной она не оказалась. Но в качестве награды я получаю лишь обещание, что "какое‑то время меня не будут трогать"! Тебе момент не кажется смешным?
Светлана попыталась сказать что‑то в оправдание, но я опять не дал ей возможности высказаться. Поднявшись на ноги, я стал нервно шагать по комнате туда‑сюда.
- Я никогда по‑настоящему не верил в Бога - каюсь. Это все равно что верить в инопланетян или… или в снежного человека! Пока своими глазами не увидишь - не поверишь. Когда я на собственном опыте убедился в существовании потустороннего, когда не увидел собственного отражения в зеркале, я поверил. И теперь верю во что угодно, в том числе и в Бога. И мне очень больно осознавать, что дорога на небеса для меня закрыта: я не думаю, что за всю свою предыдущую жизнь совершал слишком тяжкие грехи. Грешил как все - в рамках общей испорченности и неполноценности. И теперь, Светочка, мне, как - тем более - существу тьмы, надо хоть как‑то побеспокоиться о своем будущем. Умирать не хочу, но иного выбора вы мне не даете: смерть от голода, от серебряной пули или от другого вампира, если раскроется операция. Но хоть что‑то я делать должен, ты согласна? Сейчас я задам тебе очень простой и очень плохой вопрос; мое участие в операции целиком и полностью зависит от твоего ответа.
Светлана сделала знак продолжать.
- В случае успешного завершения операции я не должен испытывать проблем ни с питанием, ни с добрыми узурпаторами. У меня будет такая возможность?
Девушка подумала несколько минут, прежде чем ответить. Впрочем, мне не казалось, что она и в самом деле взвешивает мои слова. Наверняка перед разговором со мной ее четко проинструктировали и заранее дали ответы на все вопросы, которые я могу задать…
- Дать тебе людей в качестве пищи мы не имеем права, - наконец ответила она. - Но проблему можно решить: ты будешь убивать плененных нами оборотней и пить их кровь, смешанную с человеческой плазмой. Такая пища малоприятна, но не даст тебе загнуться.
- Великолепно! - всплеснул я руками. Подобного ответа я как раз и ожидал. - Пока я якшаюсь с вампирами, мне можно убивать людей - иначе вся ваша легенда полетит к чертям. Зато в качестве приза мне предлагается до конца дней своих лакать противное пойло из каких‑то там оборотней.
Светлана тяжко вздохнула и понурила взгляд:
- В этом‑то наша проблема, - печально сказала она. - Мы пробовали завербовать многих вампиров, но безуспешно. Никто не хочет добровольно сотрудничать с нами, потому что не видит выгоды. Нельзя силам Света дать добро на убийство человека - пусть зека, пусть маньяка, пусть садиста - хоть кого. Иначе мы нарушим тот баланс, который сохраняется тысячи лет. Мы ввергнем Срединный мир во тьму, в хаос и зло. Потому что, позволив такое, мы сами станем злом.
Что‑то в ее голосе заставило меня смягчиться. Я больше не хотел причинить ей морального вреда и убрал наглое выражение со своего лица. Я вновь сел на диван.