- Да не в этом дело, - махнул я рукой. - Понимаешь, Коля, Семера так не действует, вот и все. Просто подошли бы человек пять и замесили меня топорами или мачете, что у них там нынче в моде. У них же все отработано, на свидетелей плевать с высокой колокольни. Наоборот, дополнительная реклама. Злые они на нас должны быть. Очень злые.
Гордеев задумчиво осмотрел пивоваренное оборудование, потом кивнул.
- Злые, да. Только не на нас.
- О нас они не знают, - подтвердил я. - И это были не они.
- Как скажешь, - согласился с моими выводами сосед. - Но ты аккуратней. Хорошо?
- И так сама аккуратность. Ты что принес-то?
- Как что? Подарок! Мы у тебя столько пива выпили, надо отблагодарить.
- Давай! - обрадовался я. - И чего там такое?
В коробке оказался рычажный карабин "Росси" четыреста пятьдесят четвертого калибра.
- Только зарегистрировать не забудь, - предупредил Николай, выкладывая на стол коробки патронов. - Собрал на первое время. "Пустышки", обманки. Потом сам подберешь, что понадобится.
- Ну здорово! - обрадовался я. - Ну вообще!
Послышались шаги, и в подвал спустился Платон.
- Ну и где у вас наливают? - громогласно поинтересовался он прямо с лестницы.
- Митю где потерял? - спросил Гордеев.
- Сейчас подойдет, машину паркует.
- Иван ворота открыл? - уточнил я, убирая карабин за варочный бак.
- Да. Нормально все, - подтвердил Сергей Платонов, подходя к столу. - Так где наливают, говорите?
Я влил в себя бурбон и рассмеялся.
- Не где, а что. Как видишь, сегодня у нас широкий ассортимент горячительных напитков…
Хмель.
1 января
Встретили мы Новый год просто отлично. Я, правда, из-за расшатанных нападением нервов чересчур сильно налегал на бурбон, поэтому в памяти отложился не весь праздник, но что было весело - запомнил точно. Впрочем, более-менее трезвым оставался только Иван Грачев, который отвлекался на гостей в баре, остальные набрались изрядно. Ирина сразу после двенадцати ушла спать, оставив нас гулять чисто мужской компанией, ну мы и погуляли.
А чего такого? Новый год раз в году, имеем право.
Проснулся на удивление рано, когда алкоголь еще толком не выветрился, и какое-то время лежал со смеженными веками, не решаясь открыть глаза. Затем потянулся за водой и только тогда обнаружил, что в постели больше никого нет. Ирина переодевалась в закутке ванной комнаты. Это, наверное, и разбудило.
Сделав несколько глотков - вода показалась неприятно-сладкой на вкус, - я тихонько уселся на кровати и, к немалому своему удивлению, обнаружил, что самочувствие меня как-то даже особо не беспокоит. Все же бурбон был качественным, с пивом ума хватило его не мешать, и о вчерашнем застолье напоминали разве что пересохшее горло и тяжелая голова. Но голова - это объяснимо, только под утро спать легли.
- Ирин, ты куда собралась? - спросил я, кутаясь в одеяло.
- Домой, - прозвучало в ответ.
- А что такое?
- Хмелев, совсем память пропил? - фыркнула Ирина.
- Блин, чего ты опять начинаешь?
- Да ничего я не начинаю. Я же тебя предупреждала - мы с коллегами идем на обед.
- Точно! - прищелкнул я пальцами и осторожно опустился на подушку. - Просто поход в гости первого числа кажется мне столь дикой затеей, что она просто не укладывается в голове…
- Поэтому я пойду одна. Так?
- Ох, уж эти непьющие медработники, - выдохнул я и вновь сел. - Давай отвезу.
- Разбиться хочешь? На себя посмотри!
Определенный резон в этих словах был, поэтому настаивать я не стал. Просто поднялся и начал одеваться.
- Тогда провожу. Заодно и проветрюсь.
- Проводи, - улыбнулась Ирина. - Проветриться тебе точно не помешает. И комнату проветри, дышать нечем.
- Проветрю, - пообещал я, отдергивая шторы. - Потом.
Наскоро выпил традиционный набор пилюль - чуть не вывернуло под конец, - прицепил на пояс кобуру с револьвером, сунул в карман штанов выкидной нож, заодно прихватил телескопическую дубинку, усиленную парой хитрых заклинаний. Народ у нас с похмелья совсем дурной, так не стрелять же хулиганов направо и налево. Некоторым и дубинки хватит.
Дверь в гостевую комнату, где отсыпались Платон и Дмитрий, была закрыта, мы спустились на первый этаж и прошли в бар. В углу мигала огнями магическая елка, от ее неровного мельтешения сразу заломило затылок. Особого беспорядка в зале не оказалось - не иначе, Ваня успел прибраться. Впрочем, и публика подобралась проверенная. Абы кого вообще на Новый год лучше не пускать. Пожарные команды в эту ночь нарасхват, да и поножовщина между собутыльниками не столь уж редкое дело.
- Ты идешь? - поторопила меня Ирина.
- Иду, - отозвался я, отпер входную дверь и выпустил девушку на улицу.
Сам вышел следом, запер бар и сразу заметил перед домом здоровенное пятно закопченного снега и обгорелые обрывки картонной коробки. Сильно пахло кислой пороховой вонью. В памяти мелькнуло смазанное воспоминание об уносящихся в небо огнях, грохоте и вспышках. Фейерверк. Обычный, не магический. Не иначе, кто-то из гостей притащил.
- Вот черт! - выругался я, шагнул с тропинки на газон и принялся закидывать гарь и обрывки картона чистым снегом.
Колдовские иллюзии - это одно, а за настоящий фейерверк можно и по шапке получить. Ракеты у нас под запретом. Слишком часто от них пожары случаются.
- А я еще думала, что за грохот заснуть не дает! - понимающе протянула Ирина. - Ну вы молодцы!
- Это не мы, - поспешил я откреститься от фейерверка.
- Оно само, да? - подколола меня девушка.
- Вроде того.
Я вернулся на тропинку, выгреб набившийся в ботинки снег и протянул спутнице руку.
- Идем?
- Идем.
Мы прошли мимо темных окон оружейного магазина "Большая Охота" и свернули на Красный бульвар. Морозный воздух прочистил голову, и я уже нисколько не жалел, что выбрался из дома в столь раннее для первого января время.
Большинство витрин и вывесок были погашены, серые здания темными пятнами замерли в утренней хмари, всюду валялись пустые бутылки, мятые жестянки, непонятные обрывки бумаги и пластика. Какое-то время мусор в сугробах будет прибывать и копиться, затем на уборку выгонят задержанных в праздники правонарушителей, и появление на улицах этой оравы станет первым сигналом окончания новогодних каникул.
Людей с утра навстречу попадалось совсем немного, лишь болтали у колонки с питьевой водой три тетушки да каталась с возведенной у блошиного рынка горки крикливая ребятня. Сам рынок пустовал.
Медленно проехала по проспекту "газель" с синей полосой на боку, на перекрестке повернула к Центральному участку. Мы свернули в другую сторону и вскоре вышли к госпиталю. Район этот был очень спокойным и по-хорошему зажиточным, следившие здесь за порядком Сестры Холода бродягам и прочему деклассированному элементу давали от ворот поворот, и все же я не стал лениться и проводил Ирину до дверей квартиры.
Потом спустился на первый этаж, встал на крыльце, вытер с лица испарину.
Насчет хорошего самочувствия я все же изрядно погорячился - просто проснулся, не успев толком протрезветь, похмелье еще даже не началось. И вряд ли вообще позволю ему начаться - как ни крути, сегодня выходной.
Медленно шаркая ногами, мимо крыльца прошел скособоченный урод с белой повязкой на рукаве замызганной фуфайки - общепринятым знаком, что не заразен и покинул "Черный квадрат" на законных основаниях. Смысла в этой повязке было немного, служила она скорее напоминанием уроду о собственной второсортности.
Этот, впрочем, был при деле. За собой он катил тележку с забитой мусором картонной коробкой, оттуда же торчал черенок лопаты и ломик.
Меня передернуло. Людям с повышенной восприимчивостью магической энергии за стенами делать него. Начнутся осложнения - и здравствуй гетто, никакие таблетки не помогут. Понятно, в общем-то, с чего Ирина так вызверилась: она каждый рабочий день пациентов с подобными проблемами принимает. Каково ей будет мне направление в "Черный квадрат" выписывать?
Передернув плечами, я сбежал с крыльца и отправился в обратный путь. По дороге напился водой из колонки, такой холодной, что заломило зубы. Заодно умылся в тщетной попытке прогнать похмелье и, разумеется, ничуть в этом не преуспел. Тут вариантов немного: либо выпить аспирина и завалиться спать, либо пивом здоровье поправлять.
Я выбрал аспирин и здоровый сон.
Не угадал.
К моему возвращению Платон уже проснулся, спустился в бар и накачал кувшин светлого. И попивал он его не один, а в компании Николая и Сани, которые заглянули на огонек.
- Ну вы даете! - только и развел я руками, заперев входную дверь.
- А мы че? Мы ниче! - рассмеялся кондуктор и удивился: - Совсем не будешь сегодня открываться?
- Не в состоянии, - признался я, расстегивая куртку. - А Митя где?
- Тоже не в состоянии, - со смешком сообщил Платон. - Ему же пить нельзя. С его таблетками алкоголь никак не сочетается.
- Понятно, - вздохнул я, накачал себе бокал пива и задумчиво посмотрел на пенную шапку.
У нас всегда так: если нельзя, но очень хочется, то вроде как и можно.
Впрочем, Дмитрий был случаем особым; в Приграничье он перебрался сознательно по причине запущенного ракового заболевания. Здесь болезнь получилось заморозить, но на таблетках он сидел плотно, и на его печени это сказывалось вовсе не лучшим образом. Но зато живой. И даже иногда мог позволить себе выпить лишнего.