Сержант облегчённо вздохнул, понимая, что если у напарника было на это время, то ничего страшного пока не произошло. Он, стараясь не особо шуметь, расчистил вход и присев, заглянул внутрь. Палатка стояла пустой - ни вещмешков, ни рации. Лишь с правой стороны валялся кусок обломанной ветки, едва различимый в темноте. Ветка, конечно, лежала не просто так. Глеб потрогал свежий излом у верхушки, ещё сочившийся влагой и, догадавшись, завернул угол брезента в том месте, где раньше лежала ветка. Пошарив в листве, он извлёк на свет божий записку, оставленную Димкой. Чтобы прочитать, пришлось подойти к обрыву, где было посветлее и поднести клочок бумаги к самым глазам:
"В 21.30 выходил на связь 10-й. Пропал Саб.
Мне приказано срочно выдвигаться к ним. Держи ушки на макушке, поглядывай не только по сторонам, но и наверх. Д".
"Конспиратор хренов! - подумал озабоченно Глеб. - Теперь ещё в потёмках придётся и дерево искать, куда он вещи спрятал". Но даже в темноте нужное дерево сержант отыскал сразу, с первого захода. Оно было самое подходящее - густое и с крепкими ветками. Жохов подвесил оба мешка и рацию в метрах четырёх над землёй, посчитав, что ночью, до прихода сержанта никто не найдёт.
Глеб снял всё имущество и отнёс в палатку. Достав фонарь, опустил светофильтр и при ослабленном зелёном свете начал осматривать содержимое мешка Жохова. Не хватало шести снаряжённых магазинов, четырёх гранат, пистолета с запасной обоймой, фонарика и прибора ночного видения. Несколько успокоенный увиденным, он аккуратно завязал Димкин мешок и взялся за свой. Распаковал и надел притороченный к вещмешку бронежилет, помянув нелестным эпитетом напарника, не пожелавшего таскать эту армейскую тяжесть по горам. "Ну да ладно. Бог не выдаст - свинья не съест!" - подумал он о Димке и сплюнул три раза, по старой примете, чтобы не накликать беду.
Загнал в ствол Макарова патрон, пристегнул карабин шнура к рукояти и спрятал пистолет во внутренний карман куртки. Уложив в сумки гранаты и магазины, отодвинул их в сторону, чтобы не мешали. Туда же, вынув из чехла, бросил запасной нож, чтобы потом, перед выходом, спрятать его в потайной карман. Карман, специально прорезанный сзади, у воротника, был очень удобен для броска ножа из-за головы. Рассовав по карманам перевязочные пакеты и аптечку, Глеб достал ПНВ и аккуратно завязал мешок. Застегнув крепление на затылке, включил аккумулятор прибора. Ночи как не бывало. В светло-зелёном свете видно было не хуже чем днём. Не хватало только привычного глазу разноцветья красок, и несколько необычно выявлялись многочисленные контрасты в освещенности.
Минут десять понаблюдав за дорогой и послушав ночь, Глеб решил с часок отдохнуть, прежде чем пуститься в обход участка, охрана которого теперь легла только на него одного. Он забрался в палатку и, устроившись поудобнее, закрыл глаза, пытаясь задремать. Но сон не шёл, отпугнутый тревожными мыслями о пропавшем Косте Саблине и ушедшем без бронежилета Димке.
Г л а в а 9
- Ты выдэл! Выдэл! - с заметным кавказским акцентом прошипел жилистый коротышка в полувоенной форме одежды, взволнованно ткнув в бок напарника, приникшего к окулярам бинокля.
- Я что, без глаз, что ли?! - проводив оптикой второй БРДМ, с цифрой "25" на броне, после долгой паузы соизволил ответить тот…. - Спецназ, мать их за ногу! - определил он, пряча бинокль. - Давай, сваливаем отсюда, пока не засекли!
- Ты что, савсэм голову патэрял? - вскинулся на него кавказец. А бабки думаэшь нам проста так, нэ за что, атслюнявят?!
- Ну, шкет, ты даёшь! - изумленно взъерошил свой неотросший бобрик Груздь. - Ты что, хочешь этих волчар сделать?!… Да эти два кента в беретках взвод запросто уложат! А нашу кодлу - в минуту под орех разделают! Спецназ это… ты понимаешь - СПЕЦНАЗ! - сделав нажим на последнем слове, уставился он в тёмные, чуть навыкате, глаза ингуша.
- Пуля нэ разбираэт, какая на головэ шапка! Да я за адну вот эту вынтовку, - потряс Шамиль возбуждённо оружием, - готов их хот сэйчас на тот свэт проводыть! А тут эщё настоящые дэньги дают. Двадцать тысяч! Зэлёных! Нэ считая рублей…. Ты нэ мужчына, Груздь!…
- Если ты не закроешь свою пасть, то нас спишут в расход прямо здесь! На весь лес шухаришь! Пойдём к Ибрагиму, - остановил он готового опять взорваться напарника, - пусть он сам решает, что дальше делать! - и, повернувшись, направился в сторону от дороги.
Шли они недолго, минут двадцать, отойдя по склону с километр. Груздь уверенно держал направление на неприметную ложбину в чаще, где стояли две, неразличимые с пяти шагов, брезентовые палатки. В лесу он ориентировался почти свободно, да и двигался весьма уверенно, ловко огибая деревья и совсем беззвучно раздвигая кусты. Семь лет на лесоповале - что-то значили.
Шамиль же, выросший на окраине Орджоникидзе (теперешний Владикавказ), был сугубо городским человеком. И, в общем-то, его знакомство с природой, до недавнего времени, ограничивалось "Рестораном - Сад" в самом центре города, да парком около ресторана "Нар" на берегу Терека, где кружево построенных ещё в старину искусственных проток окружала пышная зелень по берегам. Лес Шамиль не любил и побаивался заблудиться, как и случилось с ним две недели назад в Карабахе, где он, унося ноги, отбился в горах от небольшой группы своих, добывавших в зоне боёв ценности и оружие. И хотя ему и досталось несколько золотых побрякушек, но пять заветных нарезных стволов, чтобы вооружить всех мужчин в семье, он так и не добыл. А в одиночку заниматься мародерством было слишком рискованно. Проще было записаться у тех же армян в боевики, получить автомат и в подходящий момент незаметно смыться, поживившись при возможности ещё чем-нибудь. И не попадись он на глаза Ибрагиму, так бы, скорее всего и произошло. Но тот предложил это, в общем-то, плёвое, но выгодное дело и Шамиль, не раздумывая, согласился.
Ибрагим подбирал подходящих людей осторожно и сути дела не раскрывал. У Шамиля он только спросил, хорошо ли тот плавает и стреляет и, получив утвердительный ответ, увёл его из Лачина в горы. Плавание Ибрагим не проверял, но, дав снайперскую винтовку с глушителем, заставил ингуша сделать несколько выстрелов и остался доволен результатом, когда тот положил пули тесным треугольником в ствол тонкой сосны за четыреста метров. Не зря Шамиль по приказу отца с полгода регулярно ходил в стрелковую секцию и постреливал в тире из малокалиберки. Пригодилось.
Собранную группу любой кадровик назвал бы многонациональной. Если красавец Ибрагим наверняка прежде хаживал по Баку и звался Ибрагим-оглы, то подрывник Тофик был без сомненья армянином. Классный сапёр, прошедший горнило Афганистана, он и через несколько лет не утратил навыки, вколоченные войной. Дополнял эту компанию Сомов (последняя кличка Груздь), чистокровный русак из-под Ярославля, мастерски владевший ножом и еще не так давно рубивший тайгу по второму сроку.
- Свои, - негромко сказал ярославец и остановился, заслышав шорох в кустах. Шамиль, выглянув из-за спины притормозившего Груздя, заметил лишь, как качнулась ветка, задетая стволом автомата.
Груздь ловко проскользнул в густую зелень кустов, скрывавшую ложбину и оказался в лагере. Шамиль, зацепившись прикладом и выругавшись, ввалился следом.
Георгий - пятый участник их группы (если его можно было так назвать), неодобрительно поморщился, но смолчал.
- Кажется, дело пахнет керосином, Ибрагим, - сказал Груздь. - Только что с БТРа два спецназовца выпрыгнули, почти рядом с нашим местом. Засекут, как пить дать!
- Шлёпнуть их надо и дэло с концом….
- Ты, таракан, не чирикай! Пулю схлопотать хочешь? Да они беретки специально на башку нацепили, чтобы их фраера зачуханные за версту обходили.
- Помолчи, Шамиль, - остановил Ибрагим назревавшую ссору. - Убивать кого-либо в наши планы не входит. Давай, рассказывай! - кивнул он Груздю.
Тот с профессиональной наблюдательностью подробно изложил всё, что видел, назвав номера обоих БРДМ и даже описав внешность сержанта, который дважды настороженно оглянулся, прежде чем скрыться в зарослях.
- И дозор этот, наверняка не один, - многозначительно закончил Сомов.
- Добавить что-нибудь можешь? - повернулся Ибрагим к притихшему ингушу.
- Нэт… - растерялся тот. - У мэня бынокля нэ было! - тут же нашёлся Шамиль, наливаясь гневом, что не может сказать Ибрагиму ничего весомого и, чувствуя себя униженным оттого, что не заметил даже половины тех подробностей, которые неторопливо выложил урка.
- Хорошо, - сказал Ибрагим и повернулся к егерю. - Мустафаевич, - обратился он к Георгию на русский манер по отчеству, - здесь найдётся ещё одно подходящее место в километрах трёх, не дальше?
- Найдётся, но там обрыв пониже, метров двадцать всего!
Ибрагим нагнулся и, вытащив из мешка пачку денег, протянул её егерю: - Это за работу, как договаривались. А вот это, - он вытащил из мешка ещё две пачки, - если разузнаешь всё об этих ребятах в краповых беретах. Ты пойми правильно, Георгий! Ты - егерь! Участок - твой! Тебе проще всего проверить оба интересующих нас откоса. И если они где-то выставили дозоры, то нам надо знать хотя бы где?! Иначе просто подставим под пули свои головы. А для тебя риска никакого. Форма на тебе егерская, двустволка, ну кто обратит на тебя внимание? Даже если столкнешься, нос к носу, ну что они сделают?! - У тебя работа такая - по лесу ходить!…
Георгий на секунду задумался: - … Ладно, но половину суммы прямо сейчас, а за остальными я потом подойду, - сказал он, не очень-то доверяя этим людям и собираясь на всякий случай припрятать тут же в лесу полученные деньги.
- Ну, вот и отлично, - протянул ему Ибрагим ещё десять тысяч. - Договорились!