- Да пробую уже. Вроде бы он не против полежать, но это так, мысли на заднем фоне. Талашай считает, что он в полном порядке и по-прежнему очень сильно настаивает на прогулке к дирижаблю.
- Думаю, что это ему позволять нельзя.
- Согласен.
- И, думаю, пусть лучше хорошо отоспится. У вас есть возможность дать ему полежать в покое несколько дней?
- Сколько именно дней?
- Не знаю… Может, пять, а может, и все десять. Десять точно должно хватить, он хорошо откормлен, полон сил. Пули маленькие?
- Вроде той, какие в моей винтовке.
- Тогда да, хватит.
- Так пять или десять?
- Десять, Леон, лучше десять. Спешка здесь ни к чему.
- Хорошо, уложим его. Дай Айша, он небось изнывает от нетерпения.
- Ага, так и есть.
- Леон?! Вы сами-то как?!
- В нас не попали, так что просто злые.
- Где вы сейчас?
- Добрались до побережья и сразу остановились.
- Сможете там укрыть Талашая?
- Спящий он не очень-то заметен, так что припрячем легко. Разве что случайно кто-нибудь наткнется.
- Ведите себя тихо, вас заметить легче, чем его, вы же не в спячке будете.
- Мы здесь не останемся.
- Не понял?!
- Нас для чего послали? Пойдем дальше сами, без Талашая. Он может лежать в спячке месяцами, не пропадет. Здесь что-то изменилось, надо узнать, что, а не по кустам прятаться.
- Ты о чем?
- Об этом дирижабле. Здесь, в провинции, при мне их было только два. Один разбился, второй продолжал летать. Но он не забирался так далеко, и ему здесь совершенно нечего делать. Причем тот, который мы встретили, совершенно другой конструкции. Куда более качественный. Я таких еще не видел. На нем символика Директории, значит, она или пригнала сюда новые войска и технику, или я что-то не понимаю. Раз уж мы решили искать контакты с Грулом, неплохо будет в первую очередь узнать новости. Может, уже не с кем контактировать.
- Я тебя плохо понимаю, но всецело доверяю твоему мнению. Действуй. Но молю тебя, будь осторожнее! Мы очень волнуемся за вас. Тем более что вы теперь остались без Талашая.
- Для нас сейчас главное - незаметность. Уж поверь, с ним бы мы привлекали куда больше внимания. До связи, Айш.
- Удачи вам обоим, Леон.
Глава 9
Заверяя Айша, что без муунта мы теперь по незаметности можем конкурировать с черными кошками в черных комнатах, я слегка искажал действительность.
Начнем с того, что наш внешний вид сам по себе вызывает немало вопросов, и дело здесь вовсе не в одежде. Что Литтейгиса, что я не обижены ростом, а ведь подавляющее большинство встреченных мною северян были если не карликами, то уж точно не великанами. Скажем так: почти поголовно ниже среднего, и при этом также, почти без исключения, широки в кости. Причем это относилось как к мужчинам, так и к женщинам. У последних к тому же очень частые проблемы с чрезмерными объемами бедер и талии. Грудь тоже не подкачала, но называть это проблемой не у каждого язык повернется. "Слона на скаку остановит и хобот ему оторвет" - тютелька в тютельку про местных первых красавиц сказано.
У Литтейгисы фигура модели, рекламирующей товары для крупных, но при этом стройных женщин. Не знаю, понравится ли она горячим северным мужикам, ведь бедра и талия недостаточно сочны по местным меркам, но то, что внимание привлечет моментально, - несомненно.
Глядишь, на ее фоне я буду не слишком заметен. А это хорошо, потому как не удивлюсь, если мой портрет после всего случившегося болтается на каждом заборе, а под ним приписка с обещанием щедрого вознаграждения.
Я, не жалея, наплевал в суп повстанцам, официальным властям с их тайными агентами и религиозным фанатикам.
Меня здесь не любят.
Есть еще кое-что. И я, и Литтейгиса - ярко выраженные представители белой расы. А белые на юге пешком не передвигаются. Верхом, или повозка, или мягкие места в пассажирском вагоне, и никак иначе. На своих двоих они здесь бродят только по улочкам цивилизованных поселений, даже по военному лагерю принято носиться на лошадях. Если кто-то, не будучи темнокожим, изменяет этому правилу, он тоже привлекает внимание.
Учитывая все остальное, нас ждет прямо-таки феноменальный успех, стоит только показаться кому-либо на глаза. Остается надеяться, что мы не нарвемся на проблемы при первых же шагах.
И что Литтейгиса все сделает как надо, если проблемы все же не заставят себя ждать.
- Нам еще долго идти?
Ну вот. Похоже, там, у себя, на далеком таинственном юге, Литтейгиса тоже не очень-то любила пешие прогулки. Особенно по жаре, по раскаленной равнине, где деревья давно сведены топорами лесорубов, после чего почву не один десяток лет утрамбовали копыта домашнего скота.
Кстати, о почве: здесь с ней не все ладно. То и дело проходим через голые проплешины, где почти нет травы, а из-под подошв взмывают облачка красноватой пыли. Такое в этих краях не редкость. Джунгли будто мстят за свою гибель, причем предсказать это невозможно: после исчезновения деревьев местами остаются шикарные пастбища и плантации, а местами такие вот полупустыни, где ничего путное не вырастишь. Дебри Чафана пощадили именно поэтому, там бессмысленно расчищать территорию.
Страшно подумать, но большую часть древесины здесь попросту сожгли на месте за ненадобностью. Забирали только самые дорогие сорта, да и то не везде. Людям нужна была чистая земля, поэтому они попросту уничтожили мешающие деревья. К тому же от этого была и кое-какая польза, ведь зола удобряет почву.
- Леон, ты почему молчишь?
- Литтейгиса, я тут, вообще-то, впервые, и так же, как и ты, понятия не имею, как долго может продлиться наш поход.
- Надолго не затянется, мы тут без воды скоро умрем.
- Вот за это можешь не волноваться. Тут дожди льют каждый день, ну, или почти каждый.
- По этой пустыне незаметно.
- Ага, сам иногда поражаюсь. У туземцев даже есть смешная пословица. В переводе звучит так: "Если за неделю ты видел меньше трех дождей, это значит, что дух воды умер".
- Не вижу в ней ничего смешного.
- Я тоже, но у них свой юмор, нам, белым пришельцам, его не понять. Льет тут недолго, но сильно, и высыхает все так же быстро. Раньше, пока были джунгли, влага держалась подольше. Она и сейчас есть там, где они сохранились. Чуть ли не сплошное болото местами. Но стоит растительности исчезнуть, и получается вот такое.
- Зачем люди с севера пришли сюда? Неужели там, у них, хуже, чем здесь? Здесь ведь просто ужасно: жарко, вечно мухи эти всюду, пыль едкая, а днем трудно заставить себя выйти из тени. Тут нечего делать.
- Ты не права. Да, не спорю, что здесь ничего хорошего, но все это из-за почвы, наверное. В других местах полным-полно пастбищ с отличной травой. Эта провинция снабжает отличной кожей всю страну, еще и соседям остается. Говядина в Реуле стоит так дешево, что ее может позволить себе самый последний бедняк. На плантациях выращивают диковинные фрукты, на севере за них хорошо платят. Сахара здесь производят столько, что Директория является крупнейшим его поставщиком для близлежащих стран. В холмах есть железо, там оно тоже редкость: старые рудники истощились, новых нет. Сок каучуковых деревьев, драгоценные камни, китовый жир, ценные породы дерева: здесь много чего есть. И при всем при этом не надо сооружать капитальные дома, хорошо защищающие от холода. Достаточно тростниковой хижины, чтобы нормально жить. Дрова здесь нужны только для приготовления пищи, в отоплении вообще нет нужды. А еще дешевая рабочая сила: цивилизованные аборигены не уступают белым рабочим, но при этом готовы довольствоваться куда меньшей платой. В общем, целое море возможностей для предприимчивого человека.
- Но нам повезло попасть в плохие земли.
- Да, чем ближе к Чафану, тем их больше.
- Вообще никого. Ни одного человека.
- Люди тут бывают.
- Ага. Раз в год по великим праздникам. Даже следов ни разу не видела, а ведь после нас остается заметный.
- День-два продержится, не дольше, дождь быстро с ними справляется на такой почве. Литтейгиса, стой спокойно!
- Что случилось?!
- Слово - что магнит, стоило человека помянуть, и вон они. Скачут по нашему следу.
- Это же хорошо. У тебя есть местные деньги, мы сможем купить у них лошадей.
- Не знаю, как там у вас, на юге, а здесь не все так просто. Плохие времена, дикие места. Можем остаться без денег и без лошадей. И еще порадуемся, что так легко отделались.
- Разбойники?!
- Пока не пообщаемся, не узнаем. Их четверо, и то, что они едут по нашему следу издали, мне не нравится.