Кирилл и Вера быстро прошли из конца в конец: темполог шумно вынюхивал, девушка беспрестанно оглядывалась. Но вокруг и вправду никого не было, ни единого человека – ни пассажиров, ни служащих. Легкий сквозняк волок по перрону мятую газету, ровно мигали оранжевые цифры электронных часов, тускло отсвечивали металлические плафоны больших квадратных светильников. Послышался нарастающий гул и долгий пронзительный гудок, и с правой стороны, не останавливаясь, пронеслась пустая электричка.
– И что теперь? – Вера отбросила упавшие на лицо волосы.
– Не знаю, – буркнул темполог.
Девушка изумленно вскинула брови.
– Ты? И чего-то не знаешь? Не верю.
– Уж поверь! – Кирилл с тяжелым вздохом рухнул на мраморную лавку и потер лицо руками. – Я вообще не понимаю, как музейный экспонат мог оказаться в этом подземелье. Не понимаю. Ты, наверное, плохо разглядела карту…
– Наверное, – равнодушно отозвалась девушка, садясь рядом. Болезненно сморщившись, она сняла босоножки и вытянула ноги, с удовольствием прижимая горящие ступни к прохладной поверхности пола. Уж чем-чем, а бегом на длинные дистанции она никогда не увлекалась. Если бы раньше кто-то ей сказал, что придется участвовать в марафонском забеге по центру города… Ох, нелегкое это дело – спасать миры! Вера еще немного покряхтела, разминая сведенные мышцы, а потом неожиданно произнесла. – Ты, знаешь, тут ведь есть и второй уровень…
– Что? – Темполог дернулся как ужаленный.
– Да, прямо под нами.
Девушка с трудом приподнялась, опираясь на сидение коленями. Лавки на станции располагались кругами, в центре каждого было большое сквозное отверстие, открывающее вид на нижнюю платформу, а окружающие его перила служили одновременно и спинками сидений. Навалившись на них грудью, Вера свесила голову вниз. Под ней в обе стороны текла людская река.
– Смотри-ка, а там народ ходит, – невнятно пробормотала девушка, нагибаясь еще ниже. У нее мелькнула провокационная мысль, как было бы забавно сейчас свалиться кому-нибудь на голову… Впрочем, трезвомыслящая часть ее сознания резко заявила, что ничего забавного в этом нет, и потребовала немедленно прекратить пустое ребячество. Выпрямившись, Вера подождала, пока разойдутся круги перед глазами, и предложила. – Сходим, проверим?
Темполог метнул на нее гневный взгляд.
– Ладно, – удивляясь себе, проронила девушка. – Я могу и одна сходить.
И она встала, рассчитывая, что он пойдет за ней. Кирилл даже не пошевелился.
Конечно, это было глупостью. Нелепо предполагать, что украденный из Кунсткамеры экспонат теперь является частью интерьера станции. Что им вообще делать в подземке? Но даже если допустить, что они каким-то образом оказались здесь, вряд ли похититель выставил их на всеобщее обозрение. Скорей всего, они пылятся в каком-нибудь из подсобных помещений… если их уже не пустили на металлолом – с несвойственным ей скептицизмом девушка почти готова была в такое поверить. И ради чего, спрашивается, нужно было сюда мчаться сломя голову? Ради призрака, ради обманки. Помешательство какое-то, ей-богу…
Как же определить, что является нормальным, а что бредовым в такой запутанной ситуации? Как понять, где мираж, а где реальность?
Да, в общем-то, никак. Если бы Вера всегда слушалась голоса разума, то сдала бы Кирилла соответствующим органам сразу, как только он возник в бабушкиной кухне. А поскольку этого все-таки не произошло, то и говорить не о чем. Возможно, именно тогда она сделала свой первый шаг к сумасшествию, и все ее последующие метания шли оттого, что к миру безумия она пыталась подойти со своей привычной логикой. Вот уж чего делать не следовало! Мир безумия не подчиняется логике, в нем задействована особая связь вещей и явлений и своя таинственная, уникальная и необъяснимая целевая программа…
Вера вдруг задохнулась от неожиданной пришедшей в голову мысли и тут же восторженно улыбнулась в пустоту. На нее снизошло вдохновение.
Не нужно пытаться что-либо понять или искать что-то конкретное, и уж тем более не стоит подгонять происходящее под привычные обывательские представления о нормальном. Главное – не сопротивляться ему, и все будет хорошо. Надо лишь позволить увлечь себя в мир фантастических видений, вывернутого времени, перекрученного пространства – в мир, подчиняющийся загадочным законам мистического бытия…
Все сомнения как рукой сняло
Вера сделала шаг к неработающему эскалатору, ведущему вниз, но тотчас же вернулась обратно к лавке и выглянула на нижний ярус. Прямо под отверстием стояла Юлька – загорелая, с новой прической, в легком брючном костюме цвета фуксии, с букетом ирисов в руке – и весьма эмоционально говорила по мобильному телефону. Почувствовав на себе Верин взгляд, она подняла голову и, не прекращая разговора, приглашающе взмахнула ирисами. Вера видела, как шевелятся ее ярко накрашенные губы, как подруга хмурится, энергично встряхивает волосами, словно норовистая лошадь – гривой, и нетерпеливо постукивает носком туфли по мраморному полу. Но ни единого звука снизу до нее не долетало, и гулкую тишину станции по-прежнему нарушало лишь недовольное фырканье Кирилла.
– Пошли… – Девушка соскользнула с лавки, на ходу хватая напарника за рукав.
– Шссс, – искренне ответил он.
Вера сбежала по ступенькам, увлекая за собой темполога, и заозиралась.
В отличие от виденного ранее нижняя платформа поражала своей пустотой, если не сказать запущенностью. Создавалось впечатление, что по ней уже давно никто не ходил: пол затянуло ровным слоем пыли, половина светильников не горела, оставшиеся еле освещали потемневшие стены. Желто-красная мозаика в конце зала поблекла и местами осыпалась. Было слышно, как где-то в туннеле капает вода.
Кирилл безостановочно озирался, широко раздувая ноздри.
– Пойдем-ка отсюда, – наконец произнес он, стиснув Верино плечо. – Чувствуешь, чем пахнет?
– Тухлыми яйцами? – предположила та, выворачиваясь. Кажется, что-то подобное и вправду носилось в затхлом воздухе, но девушка почти не обращала на это внимания. Краем глаза она уловила какое-то движение на краю платформы, на мгновение там как будто мелькнуло яркое розовое пятно, и, не слушая больше темполога, настойчиво уговаривавшего ее немедленно убраться отсюда, девушка решительно устремилась в ту сторону. От мозаики с шорохом отделилось и упало на пол еще несколько кусочком. Поднятая ими пыль невесомым облачком проплыла пару метров и рассеялась. Одновременно Вера снова увидела подругу, расхаживающую взад-вперед по платформе и точно кого-то поджидающую.
– Эй, сюда! – не сводя глаз от не замечающей ее Юлианы, девушка торопливо замахала Кириллу, подзывая его к себе.
Помедлив, тот неохотно приблизился.
– Ты ее видишь? – теперь Вера не решалась даже моргнуть, чтобы не спугнуть обманчивое видение.
– Кого?
– Юльку.
– Здесь никого нет.
– Есть, есть… Нюхай внимательней!
Из туннеля с гулом и свистом вылетел поезд и затормозил у платформы. Толпа выплеснулась из вагонов и потянулась к выходу, будто не замечая хрустевшего под ногами мусора. Юлька вошла в опустевший вагон и села, доставая из сумки глянцевый журнал. Веру, рванувшуюся было за ней, перехватил Кирилл. Девушка взвизгнула и зашкрябала подошвами по полу, пытаясь вырваться.
– Прекрати! – Темполог встряхнул ее так, что зубы клацнули. – Вера, возьми себя в руки!
– Пусти меня! – взвыла в ответ девушка. – Она же сейчас уедет!
– Кто она?! Никого же нет!
– А я говорю, есть! Там поезд и Юлька… да убери ты руки!
Не обращая внимания на Верины вопли, Кирилл неумолимо тащил ее к лестнице, ведущей на верхнюю платформу. "Осторожно, двери закрываются" – прозвучало по вагонам. Створки одновременно сомкнулись, и поезд начал плавно набирать ход.
Вера обмякла, перестав сопротивляться.
– Ну вот, упустили… – надулась она, обреченно провожая взглядом последние вагоны.
– Нечего там было упускать, – отрезал темполог.
– Но Юлька…
– Вера, опомнись! Это только видения. Нельзя на них всецело полагаться.
– Почему?
Кирилл оскалился:
– Потому что это обман!
– Ну, нет! Я уверена, они что-то значат!
– Мой тебе совет – постарайся впредь не обращать на них внимания.
Девушка сердито поджала губы. Захотелось напомнить кое-кому, что не так давно этот кое-кто сам просил и даже требовал подробных описаний того, что она видит. Тогда он надеялся с помощью ее видений что-то понять об изменяющемся времени. А теперь, понимаете ли, ей не следует обращать на них внимания! Странные методы применяются в науке темпологии – очень уж противоречивые.
– Пошли отсюда! – заторопил ее напарник. – Мне здесь не нравится.
– Удивил, – с надутым видом буркнула Вера.
За ее спиной негромко хлопнула обшарпанная дверь служебного помещения. Оттуда вышел человек в синей спецовке с ядовито-желтой полосой и надписью "Метро" и, приволакивая ноги, поплелся вдоль платформы, толкая перед собой механический полотер. За ним тянулась широкая, влажная, быстро исчезающая полоса.
Девушка не сводила с него глаз, щурясь, как кошка на долгожданную добычу.
– Вот оно… – она нервно облизнула пересохшие губы. Мужчина с полотером прошел мимо, и теперь Вера могла разглядеть его во всех подробностях. Сутулая фигура, руки тощие как лапки цыпленка, темные редкие волосы с отчетливой плешью, бегающий взгляд и выражение унылой обреченности на маленьком сморщенном личике, такое знакомое и такое обманчивое. – Господи, ну наконец-то!
Уборщик втянул голову в плечи и зашаркал еще сильней.
Девушка опомнилась.
– Стой! Стой, подожди!
– Что опять? – Кирилл приостановился, не скрывая раздражения.