3
Стивен работал, как автомат.
Такую уловку он придумал очень давно и применял ее, чтобы быстрее проходило время в периоды скуки. Это была особая игра: его тело присутствовало в определенном месте, а сознание отсутствовало.
Нося бокалы на подносах, он двигался, как лунатик, говорил ровным, размеренным голосом, принимал заказы и моментально передавал их хозяину-бармену. Вдобавок, прибавлял все время: "Да, сэр".
Удивительно, но никого это не раздражало. Никто не считал его поведение необычным. Посетители улыбались и еще подначивали его:
- Как там, старик, еще не подъезжает в своем "роллс-ройсе"? Марк, а может, ты Стивен?
И так далее, до бесконечности. Стивен попросту не пропускал эти выпады в свое сознание. Он знал, почему он здесь находится и для чего выполняет всю эту невероятную для него работу. На улице было холодно, а в баре - тепло. Кроме того, ему действительно некуда было пойти. Стивен всегда думал, что бедняки работают именно поэтому и что к нему все это не относилось. Теперь же, вот уже несколько часов он сам был задерганным бедолагой.
Время шло, миновал вечер. В два часа ночи выпроводили последнего завсегдатая, и Рихтер, повозившись за стойкой, вынул деньги из кассы, надел куртку и пальто. Повернувшись к Стивену, он предупредил:
- Если ты не помнишь, то знай: ты спишь в задней комнатке.
- О'кей, - ответил Стивен.
- Ну, пока.
Толстяк ушел, бросив напоследок от двери:
- Уберешь все к трем часам. Запомни: открываем бар в три!
Стивен проследил, как он уходил. Дверь закрылась. Бар опустел. Часть освещения была отключена, Стивену не пришло в голову выключить остальной свет. Он медленно направился в заднюю комнату, которая оказалась разделенной перегородкой на две части. Слева был небольшой склад, заставленный ящиками со спиртным и несколькими урчащими холодильниками.
Стивен открыл дверь справа, нащупал выключатель. Когда лампочка зажглась, он увидел койку в углу. Что-то показалось ему знакомым. Да, это была его комната.
Стоя в дверях, Стивен пересчитал свои деньги, которые он получил на чай: двадцать восемь долларов и семьдесят центов. Что-то подсказывало ему, что для официанта в коктейль-баре "На углу" - это деньги немалые.
"На проезд автобусом до Нью-Йорка я уже заработал", - подумал Стивен. Хотя он толком и не знал, сколько стоит билет. Ему казалось, что этого достаточно, чтобы добраться до своей квартиры в Нью-Йорке.
Стивен лег на тоненький матрас, не раздеваясь, злость на отца вновь вернулась, он крепко сжал челюсти, вспомнив слова Рихтера об уборке бара с утра.
"Ну и денек будет завтра", - подумал Стивен, тупо глядя перед собой. Вдоль стен были устроены полки, уходившие под потолок. Вторая дверь комнаты вела наружу.
В это время кто-то постучал в нее. Раздался приглушенный женский голос:
- Марк, это я, Лиза. Открой, Марк!
"Ну-ну", - мелькнуло в мозгу Стивена. Он вскочил и открыл дверь. В комнату стремительно вошла худощавая молодая женщина с каштановыми волосами, собранными в пучок. Она выглядела весьма возбужденной.
Заперев дверь, Стивен повернулся и уставился на нее.
- Готова поспорить, что ты не ожидал увидеть меня после той ссоры.
Рассматривая женщину и слыша ее голос, Стивен смутно припоминал, как и в случае с Рихтером, его сыном и задней комнатой, что он уже видел ее раньше. Что-то было ему в ней знакомо, но не более. Вспомнил он только, что ссора действительно была, и, судя по словам женщины, довольно серьезная. Она хотела замуж. А что он ей отвечал? Это было пока неясно. Вроде бы Марк когда-то был женат, сбежал от супруги, но не оформил развод. Естественно, ему невозможно снова жениться.
Почему она решила вернуться сейчас, после скандала с Марком, женщина, очевидно, сама не понимала. Действовала же она спокойно, как и любая другая женщина в подобной ситуации. Свалилась как снег на голову Стивена. Он как-то не подумал, что у Марка Брема была личная жизнь. Конечно, теоретически Стивен мог предполагать, что другие мужчины время от времени встречаются с женщинами. Каждый Адам имеет свою Еву. И Ева, закончив работу в вечернем баре (она была официанткой), едет несколько миль по поверхности планеты, чтобы прийти в объятия Марка Брема в задней комнате другого бара.
Да, другие люди тоже хотят счастья, наслаждения, радости, разных приятных вещей - все это, в общем-то, понятно и объяснимо. Все правильно.
Когда Стивен понял ситуацию, перед ним сразу стал вопрос, что делать дальше. По его стандартам, эта баба стоила немногого. С точки зрения Стивена Мастерса, ее нос, рот, а также нижняя часть подбородка, скулы, наклон лба, прическа были несимпатичны, да и вообще он предпочитал блондинок.
Однако ему пришло в голову, что он может убедить ее отвезти его в Нью-Йорк. Кроме того, все же она молода, у нее гибкое маленькое тело и дружелюбные глаза, и она готова все это отдать Марку Брему.
Женщина оказалась из тех, кто нуждается в авансовых платежах в виде нежностей и нашептывания мелкой приятной лжи. Стивен - учитывая свое положение - решил, что ничего другого ему не остается. Поэтому он и постарался больше обычного, доведя партнершу до того, что она уже не контролировала свои непроизвольные стенания. Тогда он выключил свет и приступил к тому, что он всегда называл "серьезным сексом".
Выполняя эту функцию, Стивен вдруг услышал голос, который прозвучал в его мозгу: "Сейчас темно. Осторожно достань нож и всади в его левый бок".
Женщина под Стивеном освободила свою правую руку и потянулась… куда-то.
Голос повторил: "Осторожно, помедленнее, чтобы он не заметил".
Стивен судорожно перегруппировал бремовское тело, налег всей тяжестью на ее вытянутую руку и пошарил возле тумбочки, включив настольную лампу.
- В чем дело? - Лиза привстала. - Что такое?
Стивен, сидя, держал ее руку. Другой рукой он отобрал нож, который Лиза уже наполовину вытащила из-под своей одежды, лежавшей рядом на стуле. Она могла спрятать нож только там.
Слишком поздно женщина сделала попытку освободиться:
- Пусти меня, что ты делаешь? Откуда ты взял нож?.. Пожалуйста, прошу, не убивай меня! Пожалуйста!
Стивен отпустил ее и положил нож на одну из высоко расположенных полок. Медленно, дрожащими руками, он обыскал ее платье и сумку. Она все время плакала и о чем-то просила Стивена. Он понимал, что она, очевидно, ни в чем не виновата.
"Ее послали убить меня", - думал он. На этот раз голос в сознании командовал, приказывал. Размышления привели Стивена к уверенности: это была сама Мать.
Когда он улегся снова рядом с Лизой, ему захотелось узнать, как они добрались до нее.
- Успокойся, - сказал он. - Кто-то загипнотизировал тебя и приказал прийти сюда и убить меня.
- Нет, нет!
- Но именно ты держала в руке нож, когда я зажег свет. Так что давай с этого начнем. Помнишь ли ты, как искала нож рукой в темноте?
- Нет, нет, никогда!
- Прекрати истерику! - Стивен заговорил резко. - Подумай хорошенько. Что заставило тебя прийти сегодня вечером?
- Я… я вдруг поняла, что больше не сержусь на тебя.
Интервью продолжалось в том же духе. С неохотой Лиза опознала нож, сказав, что такие ножи использовались на кухне ресторана, где она работала. Она не помнила, где подобрала его.
Амнезия. Мать использовала человеческую податливость к гипнозу. Когда-то Стивен ненадолго заинтересовался гипнозом, но вскоре остыл, придя к выводу, что это чушь. Самое интересное и важное было то, что Мать, очевидно, не подозревала о способности Стивена воспринимать ее мысли и сообщения. Это чрезвычайно подняло ему настроение, так как он понял, что может настроиться на эту примитивную, наивную чушь, которую она выдает…
Его триумф сразу же поблек, когда ему в голову пришла другая, убийственная для него, мысль. Может быть, настройка действует лишь вблизи того, кого Марк Брем лично знает? С незнакомыми она может не сработать. Его просто застрелят с расстояния и все.
Сильно потрясенный, Стивен все-таки - уже через несколько мгновений - принял вызов и внутренне собрался. Впервые в жизни он понял, что ему придется начать думать. Но о чем?
Женщина около него робко спросила:
- Может, я оденусь?
- Сиди на месте, - приказал Стивен.
- Вряд ли мы с тобой будем продолжать после того, что произошло, - заметила она.
- Перестань болтать, ты мешаешь мне думать.
Главное - это составить план, свой план относительно… Матери.
В последние годы ни один человек в здравом уме не мог даже предположить, что Стивен Мастерс может иметь цель в жизни. Более того, если бы об этом кто-то заикнулся, Стивен почувствовал бы себя униженным.
То, что он поступил в колледж, уже было смешно. Ему представлялось, однако, что и там можно развлечься, и он посещал занятия, и окончил его. Преподаватели Стивена, правда, из-за этого перестали себя уважать, хотя и отмечали его сообразительность и даже считали, что он мог бы выполнять задания, если бы, конечно, взялся за это. Однако нечего и говорить, что Стивен до этого не унижался. Но во всяком случае, в первое время пребывания сына в колледже Мастерс-старший несколько успокоился и даже вообразил - после нескольких утомительных визитов, - что Стивен выбирает свою будущую профессию между менеджментом и экономикой.
Наверное, после его визитов Стивен нарочно начал пропускать именно эти два предмета.