- Бриджес. Что у вас, Стефан?
- Проблемы, сэр. Мартенс и Седов ушли. Кажется, с ними был Делануа. Группа наблюдения уничтожена: три трупа и пять человек выведены из строя. Мне пришлось э-э… нейтрализовать местного полицейского.
- Тауберг, вы в своем уме? - после долгого молчания спросил Бриджес.
- Сэр, трое погибших - клоны. При вскрытии их тела идентифицируют мгновенно, а нам это совершенно ни к чему. Мне необходима помощь с орбиты - нужен посадочный модуль, все остальное я беру на себя.
Бриджес не стал бы президентом "Биотеха", если бы не умел принимать мгновенные решения.
- Я отдам распоряжение переключить канал связи со "Спейслабом" на вас, - сказал он. - Это все?
- Да, сэр.
- У меня для вас тоже не слишком приятное известие. Мендоза исследовал компьютер в кабинете Мартенс на Илиане. Похоже, эта сучка успела активировать анимата.
Тауберг присвистнул.
- И что теперь? Какой реакции следует ожидать от курьера?
- Совершенно не представляю, - признался Бриджес. - Завтра я жду вас у себя.
Он отключился, а Тауберг с ненавистью посмотрел на дверь в дом доктора Мартенс, прошел по дорожке к обрыву и связался с капитаном спутника-лаборатории Збигневом Ковальски.
За пятнадцать минут он успел обследовать первый этаж и подвал. Следов бегства - разбросанных в спешке вещей, перевернутых стульев, не было. Казалось, люди просто вышли на прогулку и скоро вернутся, лягут в постель и спокойно заснут, надышавшись морским воздухом.
Встретив посадочный модуль, Тауберг вместе с двумя молчаливыми пилотами погрузил трупы. Модуль окутался подавляющей электромагнитные импульсы завесой и беззвучно ушел в небо. Дождавшись, пока его черный корпус растворится среди звезд, Тауберг, на ходу обдумывая сообщение для Пакстона, вернулся к глайдеру.
Глава 29
Круизный глайдер задрал нос, перемахнул вставший перед ним стеной скалистый берег и Делануа облегченно вздохнул.
- Сейчас начнутся Корнуэльские горы. Они невысокие, но мы пойдем ниже вершин. Главное - чтобы нас над морем не засекли.
За час глайдер пересек Шотландию почти точно с севера на юг, свалился в Ирландское море у залива Салуэй-Ферт, промчался над морем, почти касаясь фюзеляжем волн, и теперь через Уэльс и западную Англию рвался к Ла-Маншу.
- Бристольский залив узкий, проскочим в минуту, - бормотал Делануа, - А над Ла-Маншем не засекут - движение там слишком интенсивное, - как и все французы, он называл пролив Ла-Маншем, в то время, как англичане, несмотря на интеграцию в Лигу Объединившихся Наций, упорно называли его Английским каналом, будто на другом берегу все еще жили исконные враги.
Сергей, сидящий на заднем сиденье, вперился тяжелым взглядом в затылок Делануа, заросший седым ежиком волос. Несколько минут назад он едва сдержался, чтобы не ударить в этот затылок так, чтобы француз вырубился хотя бы на несколько секунд. Этого времени хватило бы - глайдер нырнул бы в море, и все проблемы решились сами собой. Седов не знал, что его остановило, вернее, по своей воле он не стал этого делать, или ему все-таки навязали решение не трогать Делануа. Навязал тот, чей голос он услышал в своем мозгу, находясь в подвале с Ингрид Мартенс и отставным агентом СБ. Седов вспомнил свою панику, свой страх, свое бессилие, едва слышно застонал и привалился головой к холодному стеклу. С переднего сиденья обернулась Ингрид.
- Тебе плохо?
- Оставь меня в покое, - процедил Седов.
Ингрид хотела что-то сказать, но лишь покачала головой и отвернулась.
Он даже не смог нажать на спуск, чтобы прожечь в собственной голове аккуратную дыру - рука онемела и бластер выпал из помертвевших пальцев. Дальше было несколько минут, которые он не смог восстановить в памяти. Он очнулся, сидя на полу, головой на коленях Ингрид, а Делануа осторожно вливал в него можжевеловую водку. Кажется, Седов ругался, пытался выбраться из подвала, но потом вдруг успокоился. Это было странное спокойствие - Седов все равно ощущал панику, но теперь он будто находился под наркозом. Как неизлечимо больной, страдающий от жестоких болей, которому вкатили наркотик. Он ощущает, что боль не ушла, а лишь притаилась на время, что она здесь, рядом, но теперь ею можно пренебречь и хоть на время расслабиться.
Постепенно паника уступила место злости на Ингрид, на себя, на весь свет. Почему именно ему вечно достается вляпаться в чужое дерьмо? Седов честно попытался ответить на этот вопрос, разобраться в своей бестолковой жизни, однако в голове ничего не было, кроме дурацкой фразы: обосрался - обтекай. Он всегда пытался идти против течения: отказывался ставить импланты, между тем, как девяносто процентов человечества, достигнув определенного возраста или получив травмы, спокойно модифицировали свои тела и прекрасно себя чувствовали; он не любил, когда ему пытались помочь друзья, предпочитая, чтобы его не оставили в покое; он взялся за работу, которая пристала сопливым мальчишкам, еще не решившим, чем заняться в жизни, или отпетым бродягам - носиться по обитаемым мирам и таскать в себе куски чужих организмов. В общем - закономерный итог: тварь, засевшая в нем, теперь поведет его по жизни и хорошо, если она будет подчинятся Ингрид - своей, так сказать, матери, а если нет? Кем станет он, Сергей Седов, если тварь решит, что лучше других знает, что лично ей нужно? Лучше Седова, лучше самой Ингрид?
В конце концов, злость прошла и осталась апатия. Седов слушал путанные объяснения Ингрид, не слишком вникая в их суть. По ее словам выходило, что в создавшемся положении виновата исключительно компания "Биотех". Ингрид рассказала, что случилось в институте после его бегства, и Седов, мимоходом пожалев погибшего Томаса, тут же вспомнил схватку с клонами на борту "Вампира", вспомнил Шерстнева, разнесенного взрывом на куски в спасательной капсуле. Да, логическая цепочка выглядела безукоризненно: Ингрид была вынуждена активировать его груз. Если бы этого не произошло, заледеневший труп Седова до сих пор летал бы вокруг Земли в разбитой капсуле. Постепенно Сергей пришел к мысли, что Ингрид достойна если и не благодарности, то хотя бы понимания. Кроме того, только она могла исправить создавшееся положение - вылущить из Седова паразита, который мало того, что расположился в его теле, так еще и пытался управлять им! Седов так прямо и спросил: сможет ли она вытащить змееныша наружу? Ингрид, помявшись, сказала, что, возможно, это ей удастся, если они смогут оторваться от людей "Биотеха" и достать подходящее оборудование.
В разговор вступил Делануа. Не вдаваясь в подробности, он сказал, что в данный момент он на их стороне и там, под обрывом, стоит его глайдер. Вещи брать не надо - надо бежать так быстро, как только возможно и тогда, даст Бог, у них будет время обсудить создавшееся положение. Делануа говорил убедительно, потирая ладонью коротко стриженую голову. Немного обвисшие щеки делали его похожим на бульдога - старого, умудренного жизнью и многочисленными схватками. Он казался надежным, серьезным и Седов поверил ему. Просто больше верить было некому. Теперь некому…
Постепенно сбрасывая охватившую его апатию, Седов выслушал его план: Делануа глушит датчики наблюдения, они спускаются к глайдеру и Делануа везет их на континент.
- Сколько раз сегодня вы пользовались глушилкой? - спросил Седов.
- Два раза.
- Вполне достаточно, чтобы сообразить - дело нечисто. Нам даже до обрыва добежать не позволят.
- При известном везении… - начал Делануа.
- Оставьте, - поморщился Седов, - дом окружен, их там не меньше шести человек. Нас нейтрализуют низкочастотным ударом, или чем-нибудь еще и возьмут тепленькими, - он встал, потянулся и направился к лестнице, - Ингрид, собирай вещи - самое необходимое, и ждите моего сигнала.
- Возьмите хотя бы бластер, - предложил Делануа.
- Обойдусь, - буркнул Седов, - включите глушилку на три минуты. Этого достаточно.
Все еще ощущая безразличие, и лишь заставляя себя действовать так, как было необходимо, он поднялся по лестнице из подвала, прошел через холл и остановился возле двери. Нет, в таком состоянии он драться не будет.
- Эй, ты! - сказал он вполголоса и почувствовал себя полным идиотом, - разговор есть.
- Я здесь.
- Почему я такой заторможенный?
- Я боюсь, что ты опять захочешь нас убить. Не надо этого делать.
- Пока не буду. Мне надо э-э… вырубить тех, кто следит за этим домом. Понимаешь, о чем я?
- Слово незнакомое, но я понимаю, чего ты хочешь.
Ярость ударила в голову, словно пропущенный на ринге удар. Седов стиснул зубы. Вот значит как, ребята? Сначала Томаса, потом - Шерстнева, а теперь за мной пришли?
Он знал где залегли те, кто пришел за ним и направился прямо туда, сливаясь с тенью деревьев, освещенных тонким серпом месяца. Навыки, казалось, забытые, проснулись в нем, будто ждали своего часа. Ему даже почудилось, что пробудился какой-то древний инстинкт, позволявший его далеким предкам скрадывать добычу, подбираясь на расстояние удара суковатой дубиной.
Он миновал деревья, дальше было открытое место. Впереди, метрах в двадцати, возле тропы, по которой они с Ингрид пытались спуститься к берегу, он различил три фигуры. Один из наблюдателей, ругаясь шепотом, пытался оживить свою технику. Двое других молча смотрели на него. В их фигурах было что-то от истуканов, замерших в ожидании приказа, который вызовет их к жизни. Даже с этого расстояния, почти в полной темноте, Седов узнал их, узнал, и понял, что живыми не отпустит. Он вынул из кармана стилет, отнятый у албанца, и нажал кнопку. Четырехгранный клинок выпрыгнул из рукояти, переливаясь тусклым багровым светом.