Впрочем, вместо юной поросли на носу располагались неожиданно изящные очки в тонкой позолоченной оправе. Очки из облика деда-лесовичка явно выбивались. Леший-истопник? Однако! О, Эру, сколь удивительны деяния твои! Трогательный длинный шарф в полосочку довершал картину.
– День добрый, Карлович. – Гном обменялся с домовладельцем рукопожатием. – Вот, жилицу тебе привел. Командировочная к нам из области. Знакомься.
– Пинофилло, – церемонно поклонился обладатель выдающегося носа, – Бурат Карлович. Леший.
– Нолвэндэ Анарилотиони, лейтенант НЧЧК. Приятно познакомиться, Бурат Карлович.
– Дочкатех самыхАнарилотиони, – сделав страшные глаза, трагическим шепотом известил лешего Зарин.
Я сделала вид, что не расслышала.
– Какая честь, миледи! – Пинофилло шаркнул калошей по щебенке. – Чем могу служить?
– Оставьте это, сударь. – Я мило улыбнулась. – Право же, какие могут быть церемонии! Мне сказали, вы можете сдать жилье?
– О! – От полноты чувств зеленая с проседью борода лешего воинственно встопорщилась. – Разумеется! Половина дома в вашем полном распоряжении, миледи, если вас устроит. На какой срок вы желаете остановиться?
– На неделю или на две. – Я пожала плечами. – Там видно будет. Давайте теперь посмотрим дом, если вы не возражаете. У меня не так много времени.
Продолжая поражать меня светскостью манер, Пинофилло повел нас в дом. Я украдкой глянула на часы. Если процесс осмотра и заселения не ускорить сию же минуту, я рискую опоздать. Балрог!
– Беру! – решительно заявила я, бегло осмотрев предложенные апартаменты. Весьма и весьма неплохо. Две комнаты, нечто вроде прихожей, столовая, плавно переходящая в маленькую кухню, и веранда. Удобства во дворе, однако, в кухню подведена вода, и имеется электрический водогрей.
– Отопление печное, – объяснил хозяин, – но вам, разумеется, не придется возиться с печью, леди. Я протапливаю дом каждое утро. Если захотите посидеть у огня, в большой комнате есть нечто вроде камина. Обе половины дома практически полностью изолированы, общая только веранда. Я надеюсь, что мое присутствие за стеной вас не побеспокоит…
– Ни в коей мере. – Я отмахнулась и забросила свой рюкзак на диван. – Да. Мне нравится. Я стану платить вам… скажем, десять древней в сутки. Согласны?
– Что вы, сударыня, – леший замахал руками, – мой долг как сознательного гражданина обеспечить достойные условия для доблестных сотрудников…
– Десять древней в сутки, – повторила я.
– Да, сударыня. Пожалуйте ключи.
– Благодарю. Всего хорошего, Бурат Карлович. Вряд ли мы с вами сегодня еще увидимся… полагаю, вернусь я поздно. Почтенный Зарин, едем?
– Да-да, конечно, едем! – обрадовался гном и чуть ли не вперед меня рванул к «нуэно».
Уже сидя за рулем, я поинтересовалась у энчечекиста:
– Скажите, почтенный Зарин, этот ваш Пинофилло… Он, верно, на пенсии?
– Угу. – Гном кивнул.
– А прежде был…
– Главным технологом на нашем заводе. А до этого, честно сказать, не знаю, чем он занимался. Бурат – приезжий, как и я.
– Понятно, – разрешив загадку необычайной для провинциального пенсионера светской любезности и дорогих очочков, я успокоилась и сосредоточилась на дороге.
За несколько лет, прошедших с момента последнего визита ап-Телемнара в славный и незабываемый Колдубинск, ничего здесь не изменилось. В центре площади по-прежнему стоял памятник народному герою Фреду Кругеру, свежеотмытый от голубиного помета по случаю Дня святого Патрика. Отважный полурослик крепко сжимал в мозолистых руках вилы, грозя возмездием злобным недругам, притаившимся где-то за зданием магистрата.