Музыканты неслись сквозь ночь, шум «Залатанного Барабана» стихал вдали.
– Разве он не славный парень? – спросил Глод. – Не смог, конечно, получить нашу плату, но был так заинтересован, что дал двадцать долларов своих.
– А я думаю, что это значит, – сказал Клифф. – «Даю вам двадцать долларов со своим интересом»?
– То же самое, разве нет? И он сказал, что найдет нам еще работу. Ты прочитал контракт?
– А ты?
– Слишком мелко написано, – сказал Глод, но тут же просветлел лицом. – Зато написано до черта. Когда столько написано, контракт обязан быть хорошим.
– А Библиотекарь удрал, – сказал Клифф. – Разуукался как ненормальный и удрал.
– Ха! Ну что же, он пожалеет об этом чуть погодя. Чуть погодя люди будут спрашивать его, а он скажет – понимаете, я ушел чуть раньше, чем они стали знаменитыми.
– Он скажет «уук».
– Так или иначе, а над этим пианино теперь придется здорово потрудится.
– Да, – согласился Клифф. – Слушай, я знаю одного чувака, который собирает добро из кусочков. Он его починит.
Два доллара превратились в две порции Кормас с Ягнятиной и одну Уранитовую Виндалу в Садах Керри, сопровождаемые бутылкой вина, столь химического, что даже тролли могли его пить.
– А после этого, – сказал Глод, когда они уселись в ожидании заказа, – мы пойдем поищем где остановится.
– А что не так с твоим жильем? – спросил Клифф.
– Сквозняки. Там в стене дыра в форме пианино.
– Ты же сам ее прорубил.
– Ну и что?
– Хозяин не будет выступать?
– Конечно, будет. Для чего еще нужны хозяева? Так или иначе, а мы растем, чуваки. И я хочу прочувствовать это.
– Я думал, ты будешь счастлив, если тебе будут платить, – заметил Бадди.
– Верно. Верно. Но если мне будут платить много, я стану еще счастливее.
Гитара загудела. Бадди взял ее в руки и дернул струну.
Глод уронил нож.
– Она звучит как пианино! – воскликнул он.
– Я думаю, она может звучать как что угодно, – сказал Бадди. – А теперь она узнала про пианино.
– Магия, – сказал Клифф.
– Конечно, магия! – подтвердил Глод. – Я это всегда утверждал. Странная древняя вещь, обнаруженная в пыльной старой лавке ненастной ночью…
– Ночь не была ненастной, – сказал Клифф.
– Должна быть! Ну… хорошо, но ведь чуть-чуть моросило? В общем, ночь обязана быть слегка необыкновенной. Да я готов поспорить, если мы сейчас туда отправимся, мы не найдем лавку на месте. И это все вам докажет. Все знают, что вещи, приобретенные в исчезающих на следующий день лавках, страшно мистические… Вещи Фортуны. Должно быть, Фортуна улыбнулась нам.
– Что-то сделала с нами, – сказал Клифф. – Надеюсь, улыбнулась.
– И мистер Достабль сказал, что найдет нам завтра действительно необыкновенное место, где играть.
– Это хорошо, – сказал Бадди. – Мы должны играть.
– Правильно, – сказал Глод. – Мы играем и это правильно. Это наша работа.
– Люди должны слушать нашу музыку.
– Конечно, – Клифф выглядел озадаченым. – Точно. Безусловно. Это то, что мы хотим. Ну и немного денег…
– Мистер Достабль поможет нам, – сказал Глод, слишком захваченый происходящим, чтобы заметить металл в голосе Бадди. – Он, должно быть, очень преуспевающий. У него контора на Площади Сатор. Только шикарные дельцы могут себе это позволить.
Начинался новый день.
Он едва успел начаться, прежде чем Ридкулли пронесся сквозь росистый Университетский сад и забарабанил в двери Факультета Магии Высоких Энергий. Как правило, он избегал этого места. Не потому, что он не понимал, чем занимаются здесь молодые волшебники – скорее потому, что этого, по его глубокому подозрению, не понимали они.