– Это ваше лицо, сэр, – сказал капрал.
Сьюзан критически рассматривала себя.
Сьюзан – разве это хорошее имя? Конечно, не настолько скверное, как например у бедной Йодины из четвертого класса или у Найджеллы – чье имя значит «опс, а мы-то хотели мальчика». Но оно скучное. Сьюзан. Сью. Старая добрая Сью. Это имя, которое готовит сэндвичи, сохраняет здравый рассудок в трудную минуту и может со всей ответственностью присмотреть за чужими детьми. Это имя никогда и нигде не использовалось королевами или богинями.
И даже мухлюя с орфографией вы многого не добьетесь. Вы можете превратить его в Сьюзи, и это будет звучать будто вы зарабатываете на жизнь, танцуя на столе. Вы можете вставить в него дополнительное З, пару Н и А, но оно все равно будет выглядеть как имя с пристроенными флигелями.
Что ж, по крайней мере она может сделать что-нибудь со своей внешностью.
Вот этот плащ с капюшоном. Он, может быть, и традиционный… но сама-то она отнюдь. Альтернативы ему были такие: ее школьная форма и одно из розовых творений матери. Мешковатое одеяние Квирмского Колледжа для Юных Леди было величественно и – по крайней мере в представлении мисс Буттс – надежно защищало от всех искушений плоти… но в качестве костюма Окончательной Реальности ему не хватало некоторой щеголеватости. Розовое же просто совершенно исключено.
Первый раз в истории Вселенной Смерть задумалась – что ей одеть.
– Не унывай, – сказала она своему отражению. – Здесь… Я могу творить вещи, правда?
Она протянула руку и подумала: чашка, и чашка явилась. Ее украшал рисунок из костей и черепов.
– Ах, – сказала Сьюзан. – Я подозреваю, узор из роз вне обсуждения? Вероятно, потому что не впишется в окружение.
Она поставила чашку на туалетный столик и щелкнула по ней. Та отозвалась вполне материальным звяканьем.
– Ну что ж, тогда, – сказала она, – я не желаю ничего слащавого и позерского. Никаких дурацких черных кружев или того, что носят эти идиоты, которые кропают стишки и одеваются как вампиры, а сами вегетарианцы.
Изображения одежд поплыли вокруг ее отражения. Было ясно, что черный – единственно доступный цвет, но она остановилась на чем-то практичном и без лишних украшений. В сомнении склонила голову.
– Ну хорошо, может быть, немного кружев, – сказала она. – И возможно, чуть побольше… лиф.
Она кивнула своему отражению. Несомненно, такую одежду не носила ни одна Сьюзан, хотя она допускала, что ее окружает некая базовая Сьюзанность, которая проникнет в нее через некоторое время.
– Или это отличная работа, – сказала она. – Или я окончательно сошла с ума. Ха-ха.
И она отправилась повидать своего дедуш… Смерть.
Было только одно место, где он мог быть.
Глод спокойно бродил по Университетской Библиотеке. Гномы уважают ученость, при условии, что им не потребуется ее превзойти.
Он дернул за мантию проходящего мимо юного волшебника.
– Здесь работает обезьяна, верно? – спрросил он. – Большая толстая волосатая обезьяна с лапами шириной в пару октав.
Студент, юноша с нездоровым цветом лица, взглянул вниз на Глода с тем презрительным выражением, какое люди определенного типа обязательно приберегают для гномов.
Быть студентом Незримого Университета – небольшое удовольствие. Это заставляет принимать любое развлечение, какое подвернется. Он улыбнулся широкой, невинной улыбкой.
– Отчего же, конечно! – ответил он. – Я совершенно уверен, что непосредственно в настоящий момент он находится в своей рабочей комнате в подвале. Но тебе следует быть крайне осторожным, когда ты обращаешься к нему.
– Это как? – спросил Глод.
– Да, ты непременно должен сказать ему: «Не хотите ли арахиса, мистер Обезьяна?», – сказал студент-волшебник. Он подмигнул паре своих коллег.