Таким образом в результате появления пунктира Клатч оказался в состоянии войны с Хершебой и Д'регами, Хершеба оказалась в состоянии войны с Клатчем и Д'регами, а Д'реги – в состоянии войны со всеми, в том числе и друг с другом, что доставляло им огромное удовольствие, поскольку в д'регском языке понятия «незнакомец» и «мишень» определялись одним и тем же словом.
Форт тоже был порождением пунктирной линии.
Сейчас это был темные прямоугольник среди раскаленных серебристых песков. Внутри происходило что-то, что очень осторожно можно было определить как насилие над аккордеоном; как будто бы некто решил, что он не прочь сыграть что-нибудь, но столкнулся с известными трудностями и, сыграв несколько тактов, снова и снова начинает сначала.
В дверь кто-то постучал.
Через некоторое время изнутри донеслось шебуршание и в двери приоткрылся глазок.
– Да, неффенди?
– СКАЖИТЕ, ЭТО КЛАТЧСКИЙ ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН?
Маленький человечек с другой стороны дверей сильно побледнел.
– А, – сказал он. – Тут вы меня подловили. Обождите секундочку.
Глазок захлопнулся. За дверью произошла короткая тихая дискуссия. Глазок опять открылся.
– Да, похоже мы и есть… есть… как его, еще разок?… ага, понял… Клатчский Иностранный Легион. Да. И что вы хотели?
– Я БЫ ХОТЕЛ ВСТУПИТЬ.
– Вступить? Вступить куда?
– В КЛАТЧСКИЙ ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН.
– А где это?
С той стороны опять немного пошептались.
– О. Верно. Извиняюсь. Да. Это здесь.
Двери распахнулись.
Посетитель шагнул внутрь.
Легионер с нашивками капрала подошел к нему.
– Ты разговариваешь с… – его глаза на мгновение остекленели. – Большой человек, три лычки… вот на кончике языка вертится…
– СЕРЖАНТ?
– Точно! – сказал капрал с облегчением. – Как твое имя, солдат?
– Э-Э-Э.
– Можешь не говорить. Здесь, в… в…
– КЛАТЧСКОМ ИНОСТРАННОМ ЛЕГИОНЕ?
– …что-то вроде этого. Люди вступают, чтобы… чтобы… ну, твои мысли, ты понимаешь, которые ты не можешь… вещи, которые произошли…
– ЗАБЫТЬ?
– Точно. Я… – он побледнел. – Минуту обожди, хорошо? – Он посмотрел на рукав. – Капрал… – он запнулся. На его лице появилось выражение встревоженности. Затем его осенило и он, вывернув шею насколько возможно и скосив глаза, с величайшими трудностями принялся расшифровывать знаки на своем форменном воротнике. – Капрал… Средний? Похоже на правду?
– НЕ ДУМАЮ.
– Капрал… Стирать Только Вручную?
– ВИДИМО, НЕТ.
– Капрал… Хлопок?
– ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО.
– Точно. Ну что же, добро пожаловать в… э-э-э…
– КЛАТЧСКИЙ ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН.
– Верно. Оплата – три доллара в неделю плюс весь песок, который ты сможешь съесть.
– Я ВИЖУ, ПРО ПЕСОК ТЫ ПОМНИШЬ.
– Поверь мне, уж про песок ты никогда не забудешь, – сказал капрал с горечью.
– НЕ СОМНЕВАЮСЬ.
– Как ты сказал тебя зовут?
Незнакомец хранил молчание.
– Это вообще-то неважно. Здесь, у нас в…
– КЛАТЧСКОМ ИНОСТРАННОМ ЛЕГИОНЕ?
– …точно… мы дадим тебе новое имя. Начнешь с нуля.
Он обратился к другому человеку.
– Легионер…?
– Легионер… э… хм… ага… 15 размер, сэр.
– Точно. Отведи этого… человека и выдай ему… – он раздраженно щелкнул пальцами. – Ты знаешь… эту штуку… одежду, все ее таскают… песчаного цвета…
– ФОРМУ?
Капрал моргнул. По каким-то необъяснимым причинам слово «кость» всплыло на поверхность расплавленной, текучей массы, в которую превратилось его сознание.
– Правильно, – сказал он. – Э-э-э. Легионер, это путешествие длиной в двенадцать лет. Надеюсь, ты для этого достаточно мужчина.
– МНЕ УЖЕ НРАВИТСЯ ЗДЕСЬ, – ответил Смерть.
– Полагаю, я имею право заходить в распивочные заведения? – спросила Сьюзан, когда Анк-Морпорк вновь показался на горизонте.
– ПИСК.
Город опять проплывал под ними. Там, где улицы становились шире, она могла различить отдельные фигурки людей.