– Ужасно! – добавил он. – Ты только посмотри на это. Просто ужасно!
– О да!
– Я хочу сказать, я уже почти лопаюсь, а здесь их целые сотни даже нетронутых. Думаю, мне надо обзавестись сумкой.
– Это же мертвые тела!
– Точно.
– А ты их жрал!
– Все нормально, – сказал ворон, отскакивая назад. – Тут хватит на всех.
– Это отвратительно.
– Я их не убивал, – заметил ворон.
Сьюзан сдалась.
– Она страшно похожа на Железную Лили, – проговорила Сьюзан, когда они возвращались к терпеливо ожидающей лошади. – Наша физкультурница. И говорит так же.
Она представила Валькирий, с песней скачущих по небу. Покажите, что у вас есть трупы, вы, стадо дохлых цветиков!
– Конвергентная эволюция, – объяснил ворон. – Распространенное явление. Я где-то читал, что глаз обыкновенного осьминога почти в точности напоминает глаз чело… Кавв!
– Ты собирался сказать что-нибудь вроде «за исключением вкуса», правда? – спросила Сьюзан.
– Даве в гобобу де пдихло, – невнятно ответил ворон.
– Уверен?
– Повавуста, бовет, бойдеб отшуда, м?
Сьюзан отпустила его клюв.
– Все это омерзительно, – заявила она. – Значит, вот этим он и занимался? И никакой свободы выбора?
– ПИСК.
– Ну а если они не заслуживают смерти?
– ПИСК.
Смерть Крыс ухитрился изобразить жестами – довольно понятно – что в этом случае им следует обратиться к мирозданию и дать ему понять, что они не заслуживают смерти. А мироздание тогда скажет им – О, точно! Ну, все в порядке, идите и живите себе дальше. Это была удивительно емкая жестикуляция.
– Так… Мой дедушка был Смерть, и он просто позволял природе брать свое? Какой тогда в нем прок? Это глупо.
Смерть Крыс покачал черепом.
– Я хочу сказать, Вольф – он был на стороне правых?
– Трудно сказать, – ответил ворон. – Он был Васунг. Его противниками были Бергунды. Вроде бы это началось с того, что несколько сотен лет назад Бергунды умыкнули какую-то васунгскую женщину. Или наоборот. В общем, пострадавшая сторона вторглась в деревню обидчиков и устроила небольшую резню. Тогда последние вторглись в другую деревню и тоже устроили там резню. После всего этого, как ты понимаешь, у тех и у других остался какой-то неприятный осадок.
– Что ж, очень хорошо, – сказала Сьюзан. – Кто следующий?
– ПИСК.
Смерть Крыс вскочил в седло, свесился вниз и, не без усилий, выволок из вьюка еще одни песочные часы. Сьюзан прочитала надпись.
Она гласила: «Имп-и-Селлайн»
Ей показалось, что проваливается земля.
– Я знаю это имя, – проговорила она.
– ПИСК.
– Я помню его… откуда-то… Оно важно… Он – важен…
Луна висела над Клатчской пустыней, с виду очень похожая на огромный каменный шар. Это была не единственная пустыня, над которой она столь впечатляюще висела, а только небольшая часть пояса пустынь, становящихся постепенно все жарче и суше, который окружает Великий Неф и Безводный Океан. И никто никогда не сказал бы о Клатчской пустыне ничего большего, если бы однажды здесь не появились люди, очень похожие на мистера Клита из Гильдии Музыкантов, и не составили бы карты и не провели как раз через эту пустыню невинную пунктирную линию, которая обозначила границу между Клатчем и Хершебой.
Вплоть до этого момента Д'реги, объединение множества воинственных и беззаботных кочевых кланов, странствовали по пустыне достаточно свободно. Теперь, когда появилась эта линия, они превратились в иногда Клатчских, а иногда Хершебских Д'регов, обладающими неотъемлимыми правами граждан обоих государств, в особенности правом платить столько податей, сколько из них может быть выжато, и правом быть отправленными воевать с людьми, о которых они никогда и не слышали.