И вот тут я начал делать не то, что хотелось Мурзику(Это можно было, конечно, проделать, но к чему повторяться, если можно развлечься более содержательно!) , а то, что хотелось мне!
А мне очень хотелось окончательно ее добить, и я ласковым голосом обратился к ней:
– Дорогая, где мы сегодня проведем наш вечер?
Ничего не подозревавшая Мурзик, не подумавши, промурлыкала:
– Где хочешь, дорогой!
Я, шумно вздохнув, изобразил на своем лживом лице мечтательное раздумье и изрек:
– Мне очень хочется доставить тебе большое удовольствие, и раз мы начали так конструктивно развлекаться, то давай продолжим до конца в этом духе?!
Мурзик собралась было откинуться на спину, но я, предусмотрительно подставив руку, спросил:
– Выбирай, где мы сегодня повеселимся: в Париже, Нью-Йорке или в Токио?
Мурзик, приняв это за обыкновенную шутку, окончательно обмякла в моих руках и мечтательно прошептала:
– Хочу в Нью-Йорк!
Я тут же вскочил на ноги и, бережно держа ее на руках, шагнул с вершины Лысой Горы…
В том месте, куда я шагнул, тут же объявился мой автомобиль, и я ловко уселся в его кабину(с Мурзиком на руках) .
Не успела моя Мурзилка от удивления моргнуть пару раз своими шикарными ресницами, как наш аппарат рванул в стратосферу по направлению к Нью-Йорку.
А пока она слезала с моих коленей и усаживалась на сиденье, машина зависла уже над Манхэттеном!
(Благодаря гравикомпенсаторам разгон и торможение совершенно не чувствовались!)
– Это, что – Нью-Йорк? – пролепетала моя Мурзик, глядя вниз.
– Ни, цэ ридна Жмеринка! – передразнил ее я. – Ты выбрала Нью-Йорк, вот его и получай!
Приглядев темный дворик недалеко от Бродвея, я опустил туда машину.
– Придется нам с тобой прошвырнуться по Бродвею пешком. В это время там машину не припаркуешь! – сказал я(вообще непонятно зачем. Кто откажется от вечерней прогулки по Бродвею? Разве идиот!) .
Мы вышли.
Когда я легкомысленно не закрыл стекло в двери машины, Мурзик непонимающе поглядела на меня, потом на группу подозрительных типов, стоящих в темной подворотне:
– Ты не боишься, что в машину могут залезть?
Я хмыкнул:
– Пусть лезут! Мне их будет жаль!(Бортовой компьютер так им и дал залезть! В лучшем случае он их шарахнет током!) – и взяв ее под ручку, повел в сторону всполохов беснующейся рекламы.
Что мы делали на Бродвее в течение пяти часов, нет смысла рассказывать – это и так ясно.
(Разница между Москвой и Нью-Йорком во времени не имела никакого значения, так как, прилетев в Нью-Йорк, мы заодно совершили скачок во времени на десять часов вперед, а когда мы будем возвращаться – опять сиганем назад!)
Единственное, о чем следует упомянуть, так это о том, что я постарался обставить мой вояж как можно шикарней и при соблюдении абсолютной безопасности. Наивный человек наоборот предположил бы, что надо устроить как можно больше приключений с драками, стрельбой и погонями, где бы я благородно и героически защищал бы моего обожаемого Мурзика(синдром Прекрасной дамы!) от всяческих напастей, придуманных и подстроенных мной, раз я могу выйти из всех этих передряг победителем, совершенно не подвергая ни себя, ни свою прекрасную даму никакой опасности!
Но это мне было совершенно ни к чему, В мою задачу-минимум входила не демонстрация моих возможностей(неограниченных) , а создание беззаботной идиллической обстановки праздника.