Помещение у Керима было отделано в нежных розовых тонах, с розовыми шторами и золотистой обивкой кресел; висели в нем портреты кинозвезд в самом натуральном виде - то есть в чем мать родила. Поэтому я называл керимову обитель "Фоли-Бержером"; она будила во мне смутные воспоминания о Франции и прочие грешные мысли. Рядом с сейфом, на столике красного дерева, располагался компьютер: снаружи - бронза и золото, спецзаказ для нуворишей, внутри - весьма приличный квинтяк, приобретенный при моем посредстве.
Керим энергично махнул рукой, указав мне на кресло. Я сел и утонул в пуховом сиденье; мои колени задрались выше подбородка.
- Счас п'эдем.
- Поедем? Куда? - Я с удивлением воззрился на финансового директора.
- К тэбе. С качками. Пол'рра лымона, как-ныкак… Ба-алшие башлы! Охранат нада.
Вот что значит практический ум! А я-то думал, что получу сейчас чемоданчик, а в нем - полтора миллиона долларов плюс вспомогательные материалы… Как бы не так! Ба-алшие башлы, охранат нада! И правильно.
Толстым коротким пальцем Керим ткнул в пульт селектора.
- Ныколай, ты? Мой бронэход к под'эзду!
Он встал, облачился в дубленку из серой замши и начал колдовать у сейфа - огромного сооружения, обшитого розовым буком, с блестящей анодированной дверцей. На дверце тоже был портрет нагой красотки, в панике привставшей над унитазом. Из унитаза высовывалась страшная волосатая лапа и тянулась к ее розовому задку.
Раздался жуткий вопль, затем - дробная пулеметная очередь, и сейф раскрылся. Керим отключил сигнализацию, вытащил большой алюминиевый чемодан и захлопнул дверцу.
- Пой'ддем, бабай. Пора тэбе наши дэнги отрабатыват.
- Пой'ддем, шашлык, - ответствовал я, поднимаясь. - Мой готов.
- Этот наш "базар на фене" - вполне допустимая вольность меж добрыми знакомыми. Фени я нахватался у Симагина, и на этом странном языке "бабай" означает "азиат", а "шашлык" - "кавказец". Керим звал меня бабаем, потому что я наполовину татарин, на четверть еврей и еще на четверть белорус или литовец (последнее даже отцу не было точно известно). А я звал господина директора шашлыком. Вот и квиты. Все по совести, все по чести… Оно и к лучшему. Как говорят британцы, full of courtesy, full of craft.
Мы спустились вниз (дорогой я снова полюбовался на Инессу) и залезли в керимов бронеход - джип "Мистраль" с пуленепробиваемыми стеклами. То есть я так думал, что стекла непробиваемые, поскольку были они толщиною в палец.
Господин финансовый директор устроился рядом с шофером, я сел сзади, промеж двух новгородских дружинничков. Под курткой у того, что сидел справа, прощупывалось что-то твердое и длинное - ручной пулемет или - бери выше! - базука.
Салон "Мистраля" был широк и высок, но просторным сейчас совсем не казался. Мебели было многовато - пара шкафов рядом со мной да еще водитель, тоже комод не из последних. В сравнении с этой троицей мы с Керимом выглядели как две тумбочки для постельного белья: одна повыше и постройней, другая - пониже и пошире. Но все-таки тумбы, а не шкафы, считались главными: их охраняли, их берегли, а пуще того чемодан, упакованный в первую тумбочку. Да и то сказать - пол'рра лымона, как-ныкак!..
Водитель дал по газам, и мы рванули. "Мистраль", похожий на боевую машину пехоты, с гулом и грохотом рассекал атмосферу; она, побежденная, стонала и выла за кормой, разорванная в клочья. Широкие шины подминали снег, мощно урчал мотор, поскрипывали сиденья натуральной кожи, и всякий встречный, поперечный и продольный шарахался от нас как от чумы. Словом, берегись, мелюзга, - стопчем!
До моего дома на углу Дунайского и Будапештской мы домчались за девять минут двенадцать секунд и тормознули на углу, не заезжая во двор. Уже почти стемнело. Снег больше не падал.
- Вылэзай, - сказал Керим, поворачиваясь ко мне.
- А ближе не подъедем?
- Нэт. Нэ надо, чтоб видэли, на чем ты приэхал. Йа зайду с тобой, а Ныколай с Борысом принэсут кэйс.
Нелишние предосторожности, подумал я, вспомнив о глазастых дворовых бабках и вороватых тинейджерах. Возможно, гуляли у нашего дома и другие люди, у коих керимов драндулет, вкупе с чемоданом, вызвал бы нездоровое любопытство.
Николай - тот, с гранатометом под курткой, спросил:
- Парадная на замке?
- Да. Код шестьсот десять. Нажать разом три кнопки.
- Нищий у тебя замок, - проворчал Николай. - Даже куска не набрать.
Мы с Керимом покинули бронеход, обогнули угол дома, прошли под аркой и направились к подъезду. Филенку еще не вставили, так что кодовый замок был чистой условностью - в дыру под ним мог пролезть любой и каждый. Почти любой - все-таки у Николая были выдающиеся габариты.
Белладонна приветствовала нас сдержанным урчанием. Керим искоса взглянул на нее, сбросил дубленку на диванчик и прошелся по коридору, небрежным хозяйским жестом отворяя двери. Потом спросил:
- Адын живешь?
- С кошкой.
- Правылно, - одобрил мой работодатель. - Пака маладой, нада жит адын. Бэз баб.
- Тяжко без них, - признался я.
- Прыводи! Хот каждый ночь. Будут денги, будут и бабы.
На этом наша дискуссия закончилась: Николай с Борисом приволокли чемодан и, вручив его в хозяйские руки, уселись покурить в прихожей. Белладонна неприязненно осмотрела их, задрала серый хвост и с гордым видом удалилась на кухню. Я проводил господина Ичкерова в комнату, к тришкиному столу, и активировал компьютер.
Раскрыв чемодан, он вручил мне пакетик, лежавший сверху.
- Твое. За январ.
Затем выгрузил шесть коробок с аккуратными надписями, пять составил штабелем в кресло, а последнюю водрузил на стол. Пометка на ней гласила: "US. $1 500 000". На остальных емкостях числа были такими же, но география - иной: Сингапур, Гондурас, Польша, Швейцария и еще что-то непонятное - Фанора или Факора. Я такой страны не знал.
Керим пошевелил усами, хлопнул по штабелю в кресле короткопалой ладонью и распорядился:
- Эти оставлу на нэделу. Толко ты поосторожнэй - людам нада вернут. Это, - он показал на последнюю коробку, - сдэлай сечас, бабай.
- Сдэлаю, шашлык, - сказал я и раскрыл коробку.
Там лежали пятнадцать тугих серо-зеленоватых пачек, новенькие стодолларовые банкноты, и с каждой сурово взирал на меня президент Франклин. За всю свою жизнь я не видел такого богатства наличными; наличность в местах цивилизованных не в почете и демонстрировать ее - признак дурного тона. Есть карточки, есть чеки, есть "Вестерн Юнион"… За океаном живые деньги медленно, но верно, превращаются в раритет; бумажки никому не интересны, а монеты все больше выпускают юбилейные, вроде канадских авиационных долларов.
Есть, однако, свое нездоровое очарование в наличных…
Керим испытующе уставился на меня, но я и бровью не повел: взяв первую пачку, вложил ее в приемный паз тройлера, уже подогнанный к размерам банкноты. Тройлер не стоит путать с трейлером, бойлером и бройлером; в бройлере, к примеру, выращивают цыплят, а в тройлере - информацию, Это устройство заменило всевозможные сканеры, принтеры и магнитофоны; с его помощью можно ввести в компьютер и перекачать на диск любые изображения, равным образом как и вывести их - на бумагу, пленку или магнитный носитель. Благодаря щедрости гарантов тройлер у меня был наивысшего класса: книжки по восемьсот страниц считывал за минуту.
Зеленые пролетели со свистом, и каждый подмигнул мне овальным зрачком с физиономией президента Франклина. Я сунул в паз вторую стопку, затем - третью и четвертую, наблюдая, как на экране, параллельно с формированием входных массивов, плавно сдвигаются указатели - каждый в своем окне, голубом, желтом или оранжевом. Эти массивы являлись многомерными матрицами, причем желтая и оранжевая хранили вид купюр с лицевой и оборотной стороны, а в голубой фиксировалась картинка "на просвет", позволявшая уловить нюансы, связанные с водяными знаками, текстурой бумаги, запрессованной в нее станиолевой полоской и другими заокеанскими хитростями и прибам-басами. Формирование матриц было лишь начальной стадией моих трудов; на следующем этапе аналитический модуль Джека произведет селекцию, выделит явные признаки и займется классификацией. А после мы доберемся до признаков тайных…
Тройлер стремительно пролистал пятнаднатую пачку, в стереоколонках раздался мелодичный звон, указатели в окнах сдвинулись вправо, сканирование закончилось; теперь диск данных хранил подробнейшую информацию о пятнадцати тысячах купюр. О настоящих долларах. Прочие, поджидавшие в кресле, этим похвастать не могли.
Керим любовно упаковал зеленые в коробку и упрятал ее в чемодан.
- Черэз нэделу пришлу Ныколая. Он заберот картынки.