- Ну, никакой любопытности в тебе! Я в твои годы уже все карманы бы обшарил. А вдруг там помада какая лежит? От было бы потехи, когда б ты у костра при мужиках её достал… Хе - хе - хе! Вынь фонарь и на бошку нацепи. Да ладно, я сам хорош, не мог сразу всё объяснить… Так ведь некогда было! Катавасия такая творилась кругом… И потом ещё Веник погиб…
- Вы чё там за войну устроили? - послышался с улицы голос Сиплого.
- Да Везунчик тут решил с лестницей гнилой побороться! Слышь, Стёпа, глянь там, с улицы на крышу можно забраться? Или опять спать без горячего ляжем? С ведром‑то на трубе печку не потопишь…
- Щас гляну! - снаружи послышалась возня, а затем глухой стук и матерок: - От же мля! Чуть шею не свернул! Хотел через крыльцо, а тут тоже всё гнилое до чёртиков!
Квашня с Артёмом, уже нацепившим на голову светящийся фонарик, выбежали во двор и встали возле плюющегося сталкера.
- Дела - а-а… Ведь даже в Зоне такого казуса не было! Три мужика с тремя… хе - хе, а то и больше… бабами справиться могут, а тут печь растопить по - человечески - невмочь! Когда выберемся отсюда, если кто из вас про это расскажет, лично задушу на медленном огне! - Квашня опять заразительно загоготал, а за ним и остальные. Когда очередной вечер юмора подошёл к концу, сталкер продолжил: - А правда, как на крышу‑то залезть? Как это проклятое ведро скинуть? Может, по нему из дробовика шмальнуть?
- Мало поможет, - Сиплый придал лицу озабоченное выражение. - При всей ветхости конструкции ещё трубу совсем снесёшь нафиг! Тогда уж точно придётся на улице ночевать… Да и монстров каких со всей округи созовёшь… вместе поужинать…
- Как это, вместе поужинать? - не понял Артём.
- А обычно, - серьёзный голос Сиплого обманул доверчивость парня. - Ты - тушняком, а зверьё - тобой.
Оба сталкера опять заразительно загоготали, правда, ненадолго. Тишина ночи внезапно была прервана далёким завыванием.
- От! - Сиплый опять сделал суровое выражение лица. - Уже к ужину собираются понемногу, - и сам же захихикал вновь. Но его тут же прервал Квашня:
- А может, костёр разведём? На нём и согреем… Хотя опять же - не стоит внимание привлекать, а то ведь поспать потом спокойно не дадут. Ну, чё делать‑то? Жрать хочется, а мы ещё не спали…
В этот момент внутри дома раздался шум. Из окон и двери, словно при сильном взрыве, на глазах изумлённых людей во все отверстия выбило пыльные клубы. А ведро, закрывающее трубу печи, подлетело вверх на несколько метров, словно пробка от шампанского. Следом за ним из отверстия трубы показалось облачко сажи, отлетевшее в сторону и медленно оседающее у стены. В свете трёх фонарей изумлённых сталкеров из чёрного клуба на мгновение показалась уже знакомая фигура улыбающегося дедка, а затем, как и в прошлые разы, постепенно растворилась в воздухе.
- Чё за нафиг? - изумлению Сиплого не было предела.
- Вот и я о том же, Стёпа, - Квашня серьёзно смотрел на оседающую вокруг дома пыль. - Старый знакомый. Видать, у нашего Везунчика Ангел - хранитель имеется… Молодца! Быстро сообразил, что нам требуется. Но об этом потом, а сейчас пошли - попробуем поесть, да подумаем, как на чердак забраться. Спать‑то не на полу же! А наверху сено душистое имеется… Только дверь плотнее затворить надо. Щас войдём, закроемся, а её хламом, что в сенях лежит, и привалим…
* * *
После ночной трапезы Сиплый, обследовав помещение чулана, с радостью обнаружил моток крепкой и толстой верёвки. Вернувшись к остальным, он долго возился с ней, а затем, почертыхавшись немного, с радостью сообщил, что смог перекинуть верёвку через опорную балку крыши. В чердачный проём свисало два её длинных конца. Сталкер подёргал за них, повиснув ненадолго и проверяя на прочность, затем поплевал на ладони, подпрыгнул и шустро забрался наверх. Оттуда послышалось шуршание и скрип досок, а в отверстии лаза появилось весёлое лицо Степана.
- Ну, что сидим, кого ждём? Давайте сначала вещи, а потом и сами - добро пожаловать на ночёвку. Думаю, что сегодня, Михалыч, охранять друг дружку не стоит. Вряд ли кто просто так, без шума, к нам сможет забраться.
- Дак ещё и друг Везунчиков поможет, ежели чё… - Квашня весело подмигнул Артёму. - Ну, что встал, как вкопанный? Говорю - друг, значит, друг. А как прикажешь ещё называть того, кто тебе в трудную минуту помогает? Причём, заметь - совершенно безвозмездно! Так только друзья помогают. Люб ты ему! Иди сюда, давай. Помоги старому наверх забраться. Спину молодецкую подставь, да плечо…
На сеновале и вправду было мягко и уютно. Аромат высохшей травы заполнял собой всё внутреннее помещение чердака. В дальнем углу, под притолокой крыши, робко начинал свою ночную песню небольшой сверчок. Хотя, как знать, какой величины могла быть букашка, умеющая так убаюкивающе стрекотать. Артём уже начал было впадать в дремотное блаженство, как справа от него раздался негромкий голос Сиплого:
- Вот теперь поподробнее, Михалыч, что там за друг такой? Любишь ты на ночь сказки рассказывать. Сколь раз я уже под твоё мурчание засыпал…
- Нашёл, тоже мне, котяру - Баюна… А ещё сказочника на ночь. Ну да ладно, коль спросил, расскажу свои соображения на этот счёт. Везунчик, не спишь? Тебя ведь касается…
- Нет, - Артём перевернулся набок, упёрся рукой в голову и принялся слушать.
- Вот, значит, что я по этому поводу думаю. Слыхали когда сказания разные про чертей и прочую нечистую силу? В деревнях‑то частенько люди об этом гутарят.
- О! Дак конечно! Сколько уже наслушался побасёнок разных! - вдруг громко произнёс Сиплый.
- Да не ори ты! Помолчи, Стёп. Слушать взялся? Так слушай! Подобное принято рассказывать в пол уха, а то и шёпотом. А ты сразу в крик. Сразу видать, что не касалось тебя это никогда. А я вот знаю, что дед мой, когда мальцом ещё был, выжил благодаря такому существу. Он меня, малого, часто на колени сажал и сказки разные рассказывал. Ох, и любили мы детворой его слушать. И главное - знал он историй этих уйму! Слушать - не наслушаешься! Все уж, кто где, привалившись, дремлют, а он махорку потихоньку смолит. Да беседу ведёт… - Квашня на время замолк.
- Михалыч! Уснул, чё ли? - не выдержал первым Сиплый, нарушив громким шёпотом тишину ночи и заставив начавшего новую песню сверчка притаиться вновь.
- Да погодь ты! Дай с мыслями собраться… Не барагозь. Везунчик, не спишь?
- Нет, нет! - Артёма всё больше увлекала своеобразность говора Квашни. К тому же он действительно заинтересовался загадочной историей, которую собирался рассказать сталкер.
- Ну, так слушайте дальше. Детвора‑то, она же во всякие дыры вечно лезет. Только дай нос куда сунуть… А времена неспокойные были. Война гражданская шла. И сам чёрт не разберёт, кто за кого воюет. Брат на брата шёл, сын на отца. Смертоубийство, да и только… Семьями в отместку порой вырезали друг дружку. Вот домов‑то и пустовало много по окраинам сёл… В той деревне, где дед мой родился, мельница старая на отшибе, возле речки, стояла. Много прошло с той поры, как мужик один взялся за дело, руки‑то, видать, из того места росли, из которого должны. Построил её на совесть да начал зерно молоть. Людишки посмотрели на это и понемногу потянулись к нему с просьбами. Чтобы, значит, и им тоже намолол. И чем дальше, тем больше. И, говорят, работу он делал на совесть. Мука отменного качества, народ рад. Печёт хлеб да сдобу разную. Так постепенно хозяин во вкус вошёл, что прибыль пошла. Поднакопил деньжат да лавку построил в центре села, начал ещё и приторговывать. Работников нанял. Люди тоже вздохнули, легче стало, какие - никакие деньжата и им перепадать начали. Словом, производство процветающее, никто в накладе не оставался. Казалось бы, что не жить и не радоваться? А тут Советская власть пришла. Перевернула всё с ног на голову. Колхозы образовывать начали. В стаи, значит, сбиваться, чтобы других от работы отвлекать…
- Ага! Я даже анекдот один знаю про это! - Сиплый опять перебил Квашню. - Один мужик говорит: "У нас колхоз - миллионер"! Другой его спрашивает: "Такой богатый"? А тот отвечает: "Да не! Несколько миллионов государству должен"!
В темноте раздался приглушённый смешок Степана.
- Так мне рассказывать или нет?! Или тебя слушать будем? - вскипел Квашня.
- Всё, всё, Михалыч, умолкаю…