- Да уж, местечко не очень приятное, - согласился профессор. - И аура тут паршивая, я уже чувствую. Почему - не могу объяснить, а просто чувствую.
Переговариваясь, мужчины прошли по центральной улице брошенного села и вышли к месту, которое когда-то, видимо, считалось местным центром. Напоминало оно небольшую площадь в форме неправильного овала, которую и пересекала главная, она же единственная, улица. Взглянув налево, Гриша не удержался и хохотнул. Все тут же повернулись в эту сторону. Водитель смеялся, уставившись на небольшой пустующий постамент, позади которого торчало одноэтажное здание, смахивающее на контору или сельсовет.
- Тут бюст Ленина был, зуб даю! - веселился Гриша. - А уж потом ему и ноги приделали. Бронзовый, надо думать, вот его и скоммуниздили…
- А тебя-то с чего колбасит, что-то я никак не пойму? - раздраженно спросил Шамрай.
- А потому что я в лихие девяностые знаешь сколько такого говна сдал вот этими вот самыми? - Водитель выставил перед собой руки. - Чего уставился? Ты тогда еще пацаном был малолетним, кота "дядей" называл, а у меня, блин, жена молодая, дите на руках, сам я после армии, а работы в Житомире - во! - На сей раз он умудрился скрутить одновременно обеими руками по здоровенной дуле. - Отрихтовали мы с зятем старенький "рафик", повыдрали оттуда все сиденья - и вперед, за орденами! Полтора года по всем районам металл собирали. Скидывали его на частных пунктах приемки, а дальше умные люди гнали медь, алюминий и прочий лом через Питер в Прибалтику. Зятю тогда мало показалось, решил он в этот бизнес серьезно зайти, сам начал возить…
Гриша внезапно умолк, сплюнул и повернулся к постаменту спиной.
- И? - спросил Жора.
- Перехватили на трассе за Харьковом. Груз забрали, а зять в драку полез - вот и пристрелили его. - Гриша махнул рукой. - Я после этого с металлом завязал, в челноки подался.
Его веселье внезапно сменилось депрессией.
Профессор Горбатько, заметив это, вдруг насторожился и стал похож на охотничью собаку, которая взяла лисий след.
- Голова не болит? - деловито осведомился он.
- У меня? - Водитель для верности ткнул себя пальцем в грудь.
- У меня болит, - подал голос Жора. - И на душе какая-то гадость.
- А как болит? - уточнил Горбатько. - Просто или еще и в висках стучит?
- Стучит. - Повесив камеру на шею, Жора принялся массировать виски указательными пальцами.
- Мне тут тоже паршиво, - сообщил Гриша. - Поехали отсюда, мужики.
Шамрай тем временем осматривался. Справа от постамента и конторы, на противоположной стороне площади стояло пустое строение из силикатного кирпича, в котором даже тот, кто никогда не бывал в сельской местности, легко мог бы опознать бывший магазин.
- Интересно, а где у них танцы были? - задумчиво проговорил Гриша.
- А тебе какая разница? - равнодушно обронил Виктор. - Теперь мы этого никогда не узнаем.
- Смотрите-ка, а ведь дальше площади машины не заезжали! - подал голос профессор, указывая на следы шин. - Останавливались где-то здесь, у постамента, разворачивались - и обратно. Виктор, мне уже можно работать? Сдается мне, что мы на месте.
- Даже нужно, - согласился Шамрай. - Да вам и виднее. Я в этих ваших тектонических разломах и прочих сетях Хартмана не разбираюсь.
- Я тоже, - неизвестно к чему вставил Жора. - Чего нельзя сфотографировать, того вообще не существует.
- Авторы вашей газеты, даже такие видные, как вы, Виктор, всегда гордились собственным невежеством во всем, что касается серьезной науки, - констатировал профессор Горбатько.
Шамрай пропустил эту шпильку мимо ушей. С Максимом Ивановичем он имел дело уже почти два года, тот сам искал контактов и плацдарм для изложения своих завиральных теорий. Это, однако, не мешало ему регулярно делать всем замечания, давать советы, а при случае разражаться занудными лекциями различной продолжительности.
Профессор прошел вперед еще метров пять, остановился и замер, словно пытаясь ощутить нечто такое, чего не ощущали и не слышали все остальные. Потом он расстегнул сумку и извлек из нее собственноручно сконструированный прибор, основой которого служила рамка из толстой медной проволоки. Виктор, не раз видевший аппарат в действии, называл его "адской машинкой". Он представлял собой герметически закупоренную коробочку с вмонтированным в нее датчиком неизвестно чего. Работало устройство на обычных батарейках.
Вставив медную рамку в специальные пазы, Горбатько покрутил верньер, приводя прибор в рабочее состояние, а затем повернулся к остальным:
- Сейчас никто ко мне не подходит, ясно?
- Работайте, Иванович, работайте, - отмахнулся Шамрай.
Затем Горбатько с головой погрузился в процесс биогеолокации. Сперва он провел ладонью над рамкой. Затем - под ней. Постоял некоторое время, покачал головой, после чего медленно, приставными шагами, начал продвигаться вперед, держа прибор с рамкой прямо перед собой. Жора щелкнул фотоаппаратом. Виктор не отрывал взгляда от профессора.
Сделав с десяток шагов, Горбатько замер. Потом продвинулся еще на несколько сантиметров - и снова остановился. Попятился, поколдовал над "адской машинкой", повернул вправо и медленно двинулся в сторону бывшего сельмага. Дальше он уже двигался почти без остановки, а добравшись до здания, развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся утюжить противоположную сторону площади, постепенно подбираясь к пустующему постаменту. Наконец он остановился и кивком подозвал Виктора и Жору.
- Смотрите! - проговорил он, когда оба приблизились. - Вы когда-нибудь видели такое?
На этот раз они втроем повторили маршрут профессора, двигаясь с ним шаг в шаг. Сначала вроде бы ничего не происходило, а потом рамка начала дергаться, еще шаг - и она начала вращаться вокруг собственной оси, словно под действием посторонней силы. То же самое повторилось, когда вся троица подалась к сельмагу. И аналогично - рядом с пустым постаментом.
- Ну? Вы видели? - Глаза профессора неистово засверкали. - Земное излучение в этом месте невероятно мощное. Я бы предположил, что мы с вами, товарищи, сейчас стоим на самом краю гигантской трещины в земной коре. Вот как она проходит! - Горбатько изобразил рукой какую-то ломаную линию. - Фактически, Виктор, все, что находится вдоль краев этого разлома, вполне может считаться аномальной зоной. Все еще болит голова, Георгий?
- Угу. - Фотограф снова потер виски. - А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче. Граммов сто, не больше.
- Со мной, во всяком случае, все в порядке. - Шамрай пожал плечами. - Не знаю… А вот на душе как-то неспокойно, правда. Да тут мало кто спокойным бы остался…
- У этого места тяжелая энергетика! - категорически заявил профессор. - И не только там, где мы сейчас стоим. - Для большей убедительности он даже притопнул ногой. - Вообще-то у меня такое впечатление, что большая часть этого населенного пункта расположена в узлах геопатогенных зон. Сеть Хартмана здесь, если можно так выразиться, несколько плотнее, чем где-либо еще. Одним словом, каждый из нас ощущает наличие аномалии по-своему.
Виктора Шамрая в бывшем селе Подлесном больше ничего не удерживало.
- Эта девушка, Тамара… Она говорит, что тут вроде бы люди пропадают, из бывших местных, - обмолвился он. - Словно что-то их сюда зовет, какая-то тяга…
- Про зов или тягу ничего сказать не могу… - Профессор провел по лицу ладонью, зачем-то взглянул на нее, а затем повернулся к Виктору. - Видишь - пот. Меня здесь в жар бросает… Ну вот… А про тягу не могу сказать, не знаю. Но ни секунды не сомневаюсь: люди, которые здесь долго жили, и даже те, которые здесь только родились, должны страдать различными патологиями. У кого-то проблемы с желудком, кто-то сердцем мается, у кого-то онкология. А может статься, что и… - Горбатько выразительно повертел указательным пальцем у виска.
- То есть, - переспросил Шамрай, - по вашему мнению, каждый, кто имел хоть какое-то отношение к Подлесному, рано или поздно может спятить?
- А почему бы и нет? Я бы даже назвал это место таким себе пересечением миров, - с полной серьезностью ответил профессор. - По сути, Чернобыль стал для здешних жителей спасением. И знаете почему? Потому что все они были вынуждены эвакуироваться отсюда, из аномальной зоны, которая с некоторых пор стала еще более опасной для жизни и здоровья. Хотя тут есть что изучать, прямо настоящий Клондайк для исследователей параллельной реальности.
На этом Горбатько принялся паковать прибор в сумку.
Жора, в свою очередь, загрузил свою аппаратуру в кофр.
Шамрай с чувством исполненного долга повернулся, чтобы сообщить водителю: все, уже можем ехать.
Однако Гриши нигде не было.
На какое-то мгновение Виктор онемел. Только что, всего пару минут назад, водитель стоял возле них со своим обычным недовольным видом. А теперь будто сквозь землю провалился. Исчез. Словно угодил в один из недоступных людскому оку тектонических разломов земной коры.
Вокруг было совершенно тихо, даже знобящий ноябрьский ветерок улегся. Солнце тоже спряталось за тучами. Внезапно стало серо и хмуро. От тишины звенело в ушах.