17
Тамара Томилина нашлась на следующее утро.
Факт этот никто особенно не афишировал и уж тем более не собирался сообщать о нем любопытному журналисту. Тем более что до воскресенья, когда капитан Бражник все-таки позвонил Шамраю, необходимости в его присутствии, не говоря уже о помощи, не возникало. Можно считать, что Виктору повезло: в итоге он все равно получил доступ к закрытой и действительно уникальной информации. А можно взглянуть на это дело иначе: ему крупно не повезло, и после одного разговора, случившегося в больнице, удача от него отвернулась.
Не было б этого разговора - и остальные беды обошли бы его стороной. Не стал бы пес лаять все яростнее, а цепь - греметь все неотвязнее.
Только не надо забегать вперед, лучше обо всем по порядку, в той последовательности, в какой позже, когда все уже закончилось, Виктор Шамрай пытался воспроизвести события последних дней ноября, продираясь сквозь хляби и туман, в которых завязла его память.
Хотя в действительности ничего особенного до встречи с Тамарой в больнице не случилось. В пятницу, ближе к вечеру, Виктор позвонил редактору, в двух словах поведал, какой неожиданный оборот приняли события, описанные в его статье об аномальной зоне в Подлесном, выслушал пожелание нацарапать что-нибудь по этому поводу, как бы в продолжение темы, и в тот же вечер набросал небольшой текст. После чего с неспокойной душой, хотя и с чистой совестью, устроился перед телевизором.
Так прошла и суббота.
Утром в воскресенье подал голос мобильный. Капитан Бражник предупредил: пусть Виктор никуда не отлучается, сейчас он его навестит.
Так Шамраю стало известно: вчера, в субботу, двадцать второго ноября, Тамару Томилину обнаружили на трассе, ведущей к Овручу. Совсем неподалеку от того КПП, который пару недель назад проезжали сотрудники редакции "Необычных фактов" на служебной "Шкоде".
Вечером того же дня, уже после всего, Виктор нашел в интернете подробную карту и прикинул: если мерить по прямой, через лес, то место, где неожиданно объявилась пропавшая Тамара, находится всего километрах в пятнадцати от Подлесного.
То есть от аномальной зоны.
18
- Водитель грузовика вообще не врубился, откуда она взялась. Говорит - как из-под земли вынырнула. Или из воздуха.
От предложенного зеленого чая Бражник не отказался. Попросил только заварить не в чайнике, а прямо в кружке. Залить кипятком и накрыть блюдцем. Пить не спешил - любил крепкий, чтобы как следует настоялся, но слегка остывший.
- Зубами мучаюсь, - пояснил он.
- А что такое? - участливо поинтересовался Виктор.
- Эмаль чувствительная. Не выносит ничего горячего. Ни борща, ни чая - короче, вообще ничего. В армии повредил, там такую воду пили… - Опер только рукой махнул.
- Где это такая вода, что эмаль разъедает?
- Афган, - коротко пояснил Бражник. - Я еще застал. Этой весной двадцать лет исполнилось, как вернулся. Можете поверить - ни царапины, только раз слегка контузило миной. Но уж лучше бы подстрелили, ей-богу, чем вот так теперь зубами маяться. Дантист сказал: если менять - то все подряд. Прикиньте - все тридцать два… Ну ладно, двадцать девять…
- Почему именно двадцать девять?
- Один пацаны в ПТУ выбили. Завелись из-за какой-то глупости, сейчас уже и не вспомнить… Два - позже, когда уже в милицию пришел работать. В начале девяностых вписались в разборку с азербайджанцами на рынке, вот я кастетом и огреб. Ну, это, в общем, не имеет отношения…
Бражник потрогал ладонью кружку, убедился, что чай еще не остыл, достал сигареты.
- Не возражаете?
- Вперед! - Шамрай отыскал на шкафу старую пепельницу - память о тех временах, когда он выпивал прямо с утра и закусывал выпитое сигаретой.
- Ну, значит, рисуем картину со слов водителя Степана Ковальчука. И выглядит она следующим образом. Он дальнобойщик, возвращался из Беларуси. Один груз сбросил там, назад взял другой, порожняком гонять по нынешним временам никому не с руки. На трассе Степан остановился, чтобы облегчиться. Его напарник, Сергей Зайченко, спал в кабине: останавливаться на ночь и задерживать доставку тоже невыгодно, поэтому ночью машину вел Зайченко, а утром его сменил Ковальчук. Это я к тому, что других свидетелей неожиданного появления Томилиной на трассе не было.
Стряхнув пепел, Бражник снова потрогал кружку. Все равно горячая. Шамрай помалкивал, и опер, затянувшись, продолжил:
- Короче, водила зашел в придорожные кусты, сделал свое дело, застегнул штаны и обернулся. Девушка уже , - капитан интонацией подчеркнул последнее слово, - лежала на мокром и грязном асфальте прямо посередине трассы. Ковальчук так в пояснении и написал: "Гражданка взялась неведомо откуда, будто с неба упала".
- Из параллельного мира, - произнес Виктор.
- Вы это серьезно?
- Но куда-то же она исчезала? Значит, должна была откуда-то появиться.
- Послушайте, уважаемый, давайте будем говорить серьезно, или…
- А я совершенно серьезно. И не я виноват, что большинство людей, в особенности таких, как вы, до сих пор еще не верят в существование иных миров, кроме нашего. Вспомните хотя бы о Белом и Черном вигвамах…
- Какие еще вигвамы? Это те, где индейцы живут? Откуда у нас, на хрен, индейцы?
- Все ясно, - вздохнул Шамрай. - А еще собираетесь такие дела раскрывать. Агент Купер потому и смог найти убийцу Лоры Палмер, что в конце концов поверил в существование параллельных миров и сам туда проник, рискуя жизнью и здоровьем .
- Агент… кто?
- Да ладно, - отмахнулся Виктор. - Проехали. Когда-нибудь расскажу, если интересно. Пейте лучше чай, уже совсем холодный.
Бражник в очередной раз потрогал кружку, кивнул, снял блюдце, сдул плавающие на поверхности чаинки, шумно отхлебнул и снова кивнул с одобрением.
- Хорошо… - произнес он. - Ковальчук, значит, кинулся к девушке. Перевернул ее на спину. Она, по его словам, тут же открыла глаза и спросила, где она, что с ней и кто он такой. Голос звучал очень странно. Водитель помог Тамаре подняться и объяснил, где она находится. А заодно убедился: одета девушка вполне пристойно, внешних повреждений нет: ни синяков, ни ссадин, ни порезов. Вот только взгляд какой-то затуманенный. Еще она спросила, где ее машина - серебристый "Пежо-405", подержанный, в хорошем состоянии. Обратите внимание: марку своего автомобиля она назвала точно.
- Что ж тут удивительного? У меня тоже когда-то машина была, правда, "Жигули". Так я все ее технические характеристики наизусть знал, хоть среди ночи разбуди.
- Вы - мужчина, Шамрай. А она - женщина. К тому же не серьезная автомобилистка. Научилась баранку вертеть, марки бензина различать, а любовник презентовал ей не ту тачку, которая ей понравилась, а ту, которую считал нужной. Тем не менее марку машины она не забыла.
- Ну и что с того?
- А то, что она помнит собственное имя, свой домашний адрес в Житомире, номер мобильного телефона Григория Поддубного… Но совершенно не помнит, что он покойник! Требовала у водителя немедленно позвонить банкиру, чтобы он сам забрал ее оттуда или кого-нибудь прислал за ней. Понимаете?
- Не вполне.
Тут Шамрай слегка приврал: он уже начинал кое-что понимать.
- Тамара совершенно убеждена, что у нас сейчас октябрь. Причем не то девятнадцатое, не то двадцатое число. Об убийстве Поддубного она ни сном ни духом.
- Так, значит, - протянул Шамрай.
- Так. - Бражник сделал еще глоток чаю. - Ковальчук, как сознательный гражданин, сдал свою находку в Житомире первому же милицейскому патрулю. Сейчас она под надзором в больнице, в областной. Ее обследуют. И до последней минуты она требовала связаться с Поддубным. Пришлось ей объяснить, что он убит. После этого с девушкой случилась истерика, ей вкололи лошадиную дозу транквилизаторов и она проспала до утра. Сегодня, придя в себя, немного успокоилась. Говорит, что ничего не помнит.
- Совсем ничего?
- Ну что значит - совсем? Говорю же: собственное имя и все прочее, что касается ее, помнит прекрасно. Но все, что касается последнего месяца ее жизни, начиная со второй половины октября, начисто стерлось из ее памяти. По крайней мере, - развел руками Бражник, - так она утверждает.
- Да… - Шамрай потер подбородок. - Да.
Ему внезапно захотелось закурить, и он с огромным трудом подавил это желание, сосредоточившись на том, что услышал от капитана милиции. Затем он спросил:
- Машину нашли?
- "Пежо"? Нет, - покачал головой Бражник.
- А как она оказалась среди бела дня на трассе?
- Этого пока никто не знает. Тамара ваша…
- Почему моя?
- Ладно, не ваша, пусть будет просто Тамара. Значит, она, как я уже говорил, ничего не помнит. Но во всей этой… гм… мистике, есть одно обстоятельство… Вполне реальное, причем единственное реальное. Я не уверен, что имею право вам об этом сообщать, но сейчас мы все равно уже вынуждены обратиться к вам за помощью.
- За помощью? А чем я…