- У меня за спиной только добровольные курсы офицеров национальной гвардии при инженерной школе. И курсы повышения квалификации офицера при поступлении на службу в армию.
- А почему пехота? - Так получилось. В инженерные войска меня не хотели брать из за скандальной репутации в инженерных кругах, а в артиллерии у нас по традиции, как и в кавалерии, представители старых фамилий заправляют. Дореволюционных. Из недобитых в революцию аристократов. Я для них плебей. Остался для меня только самый демократичный род войск. Но и там я даже до ротного командира не дослужился. Хотел выйти в отставку и уехать в колонии, а тут война… - А что случилось в такого в инженерных кругах? - Вы понимаете в технике? Иди только в химии? - У меня диплом техника - механика.
- Уже лучше. Значит, вы представляете себе процесс плавки стали.
- Более или менее.
- Так вот я изобрел новую печь, в которой можно получать сталь с заранее заданными свойствами. Оба - на… Я весь превратился в одно ухо. И, чтобы проверить не прожектер ли он пустозвонный, кинул идейку.
- Конвертер с кислородным наддувом? - Нет не конвертор. Его изобрели до меня. Правда, я не слышал никогда про кислородный наддув. Только про воздушный. Кувшин опустел и я кликнул часового, который караулил биллиардную, чтобы нам никто не помешал и приказал доставить еще вина. Такого же… Повернувшись к инженеру - пехотинцу пояснил.
- Как химик, я считаю, что наддув чистого кислорода будет продуктивней наддува просто воздухом. Участвует в реакции окисления только кислород. Ну не говорить же ему что в моем мире кислородно - конверторный способ плавки сталей давно уже вытеснил все остальные, кроме совсем уж отсталых мест. Но вся проблема заключается в получении чистого кислорода в промышленных количествах. А это криогенная аппаратура совсем не доступная здесь по уровню технологий. В первую очередь из за отсутствия магистрального электричества большой мощности.
- Интересная мысль, - поддакнул мне лейтенант.
- Но пока неосуществимая, - добавил я.
- Это вам не баллон накачать для ацетиленовой сварки. Это сотни тонн. Так что представляет собой ваша печь? Она запатентована? - Да, запатентована, - и лейтенант мне прочитал целую лекцию про способы плавки сталей, из которой я понял только одно - его печь чем то смахивает на земной мартен.
- Вам дали построить такую печь? - Только одну. Маленькую. Макетную. Для доказательства эксперимента за счет государства при защите патента. А потом ни один фабрикант не пожелал со мной связываться, потому что они считали, что эксплуатация рабочего на путлинге им обходится дешевле новых капитальных вложений. Прибыль их кумир, а сверхприбыль - бог.
- И чем ваша печка отличается от тигельной плавки спецсталей? - Количеством. Можно сразу получить две с половиной тонны стали за одну плавку в течение пяти часов. А футеровку днища печи заменять только через две сотни плавок. Тигель же если он не платиновый - одноразов. И у меня есть расчеты, здесь уже сделал, что возможно построить печь дающую пять тонн стали за одну плавку и объединить ее сразу с прокатным станом. Чтобы не нагревать снова болванку для прокатки.
- Так за что же вас подвергли остракизму? - За то, что я стал фабрикантов клеймить позором в печати, что они не видят дальше своего носа. В ответ мне прилепили кличку социалиста, хотя я не считаю, что люди равны по своей природе. Мне просто везде дали от ворот поворот. Занесли в черный список неблагонадежных для существования конституционного строя республики. Государственная служба для меня также закрылась. Осталось только армия, где пока в пехоту берут всех. Но и тут я не пришелся ко двору. Пехотные офицеры, которые произошли от революционных солдат, быстро у нас превращаются в наследственную касту. Мне не раз давали понять, что я занимаю чье то место, которое не мое "по праву". Вот я и собрался подать в отставку и уехать на южный континент в колонии. Конкретно в Габонию где есть хорошая железная руда и недалеко от нее известняк правильной породы, что, кстати, бывает не так уж часто. И построить свою печь там, чтобы не возить туда рельсы из метрополии - как раз собрались там железную дорогу строить. Даже списался с губернатором и получил его принципиальное согласие. Но тут война… плен… Я удовлетворил ваше любопытство, ваше превосходительство? - Да, - согласился я.
- Вполне. Тут нам принесли новый кувшин с вином, и я разлил немного по фужерам. Продегустировав новую партию и удостоверившись, что она идентична первой лейтенант задал несколько наглый вопрос.
- Кстати если вы армейский майор по рангу, то почему вас все титулуют превосходительством? Даже наш комендант.
- Я придворный генерал. Камергер его светлости герцога Ремидия, которому принадлежит этот замок и эта долина на правах домена. Вы все здесь его гости.
- Гостей можно было бы и лучше кормить, - усмехнулся лейтенант.
- Ну, на то есть инструкция от императора. Вы не будете ни на грамм получать больше довольствия, чем получают у вас наши пленные. Принцип зеркальной справедливости.
- А если наши идиоты начнут ваших пленных морить голодом? - Тогда в дело вступает другой принцип: кто не работает, тот не ест.
- Ваше превосходительство, мне кажется, что именно вы - социалист.
- Ни в коем разе. Я считаю умственный труд такой же работой как физический. Кого терпеть не могу, так это рантье.
- А кто их любит? - буркнул инженер.
- Вам тут, дорогой Эдмо, не надоело сидеть? - Надоело, как и всем.
- Тогда у меня есть к вам предложение подкупающее своей новизной… - Ну - с, с этого надо было и начинать… На врага я работать не буду. Пусть опухну со скуки здесь, - лейтенант поставил бокал на стол, встал с кресла и застегнул пуговицу у ворота.
- Честь имею. Благодарю за приятную беседу. Позвольте откланяться. И пошел к выходу четким шагом - Стойте, Эдмо. Я не договорил. Лейтенант развернулся у двери с кислой миной на лице, тапа перетерпим еще пару фраз и в люлю. Время как раз подошло к отбою.
- Если вам предложить построить свою печь, вы согласитесь? - Для империи однозначно нет.
- А лично для меня? Как для человека.
- У вас есть лишние полмиллиона? - На такое дело найду. Мне рельсы нужны. Двутавровые балки. Швеллеры. Листовой прокат. Ничего военного. Я город строю.
- Город? Во время войны? - удивился он.
- Именно. Война когда нибудь закончится. А жизнь не кончается никогда.
- Где этот город? - Здесь в Реции. В шестидесяти километрах от Втуца.
- Я могу подумать, ваше превосходительство? - Не могу вам отказать в таком благом деле. Только с одним условием. Думайте до утра. После завтрака я уеду к себе на стройку с вами или без вас. И можете с собой забрать этот кувшин, если он поможет вам думать, - показал я на столик у камина. Когда дверь закрылась, я подбросил на ладони золотой и прихлопнул его второй рукой. С ладони на меня смотрел профиль Отония Второго. Значит, скорее он согласится на мое предложение, чем откажется. Можно было и не гадать. Я еще не видел такого изобретателя, который отказался бы от внедрения в жизнь своего изобретения. Тем более за чужой счет.