- Не бывает почти выполненных или почти невыполненных заданий, понимаешь? - скривила Тина рот в некоем подобии улыбки. - Мы нашли передатчик и уничтожили его, но задание провалилось, потому что дети погибли. Я спрашиваю себя: если бы я оказалась тогда на месте Лики в салоне аэробуса, то осталась бы вместе с детьми, понимая, что тоже погибну, не успев никого спасти, или же покинула б аэробус? Где граница между героизмом и подлостью? В какую сторону шагнуть, чтобы совершить подвиг, а не злодеяние?
- Мы Солдаты, - вставил молчавший на протяжении всего рассказа Симмонс. - Мы обязаны ценить жизнь, в том числе и свою. Если не будешь ценить свою жизнь, то вообще не будешь ценить жизнь. Гибель твоей напарницы стала бы ошибкой, ведь вы (и мы) живете для того, чтобы спасать людей, не допускать в будущем возможности таких происшествий. Умирать можно лишь во имя жизни, но не во имя смерти.
- Человек - очень странное существо. Капитан Декартер захватил аэробус, потому что смутно надеялся спастись и не хотел погибать в одиночку. Дети, когда поняли, что умрут, тоже не захотели быть одни. Именно поэтому девочка задала Лике вопрос "Вы уходите?". Когда смерть неизбежна, человек становится подлым и циничным, эгоистичным; он старается утянуть за собой других лишь потому, что не хочет умирать один, - подвела итог своему рассказу Тина. - Вот такой печальный факт.
Офицеры замолчали и сидели в глубокой задумчивости довольно долго. Фонтан по прежнему успокаивающе журчал и разбрасывал блики света. Эсминец скользил сквозь ничто к цели своего маршрута - планете Сиил-шид.
Официант из бара принёс легкие закуски, довольно разнообразные и весьма аппетитно пахнущие. Ещё он принёс новую бутылку "Лаваракаса". Даско и Плотникова алкоголем обычно не злоупотребляли и уже сидели довольно охмелевшие. Подполковник же словно и не пил вовсе - по его внешнему виду нельзя было сказать, что он пьян.
Взяв инициативу в свои руки, он разлил по стаканам светлое вино и произнёс тост:
- Предлагаю выпить за ясность способов и целей.
- За добрых людей и светлую жизнь, - поддержала его Плотникова.
Когда все выпили, подполковник тряхнул головой, откинулся на спинку кресла и сказал:
- Позвольте теперь мне поведать печальную историю из своей жизни.
Тина и Шон с интересом смотрели в сторону Симмонса, готовые слушать рассказ, и подполковник начал:
- Когда мне было тридцать четыре года, я служил в штурмовой эскадрилье на Каире. Недалеко от нашей опорной базы "Скорпион-3" стоял город Ясман. Это был не просто город, а настоящая крепость…
…Это был не просто город, а настоящая крепость. Хорошо укрепленный форт с двумя тысячами солдат и пятью тысячами "мирного" населения. Ясман построили на основе научно-исследовательской базы, воздвигнутой ещё первыми колонистами, но по защищенности он превосходил военный объект "Скорпион-3". Лишь длительная осада смогла подточить защиту крепости, и теперь солдаты Армии Человечества ожидали приказания к началу настоящих боевых действий.
И вот, ранним утром из штаба дивизии пришёл приказ штурмовать город. Наконец-то трёхмесячная осада завершилась, и солдаты вновь начнут делать то, для чего оказались на Каире: убивать.
Вой сирены разбудил майора Симмонса. Он подпрыгнул в кровати, поначалу ничего не соображая, но потом услышал топот ног в казарме и стал поспешно одеваться. Через две минуты Симмонс уже бежал к взлетному полю вместе со своими подчиненными, гадая о цели предстоящего задания.
Едва начавшаяся заря на востоке ещё скудными, но с каждым мгновением всё более яркими лучами освещала территорию военной базы. На остывших за ночь бетонных плитах рядами стояли летающие танки, бронетранспортеры, геликоптеры и прочая техника, применяемая военными в военное время. Взлётное поле занимало крыло "Кецаров", которыми руководил майор. Среди "Кецаров" стояли и бомбардировщики "Гром" с запыленными черными обтекателями.
Пилоты в темпе взбирались по лестницам и занимали свои места в самолетах. Запускались двигатели, в соплах с ревом разгорался огонь. Симмонс прогрохотал ботинками серого комбинезона по металлическим ступеням, открыл люк и оказался внутри своего истребителя-бомбардировщика. Коридор, подъём, и вот он уже сидит в кресле пилота, пристегивая себя ремнями, и слушает инструктаж. Запуск двигателя и проверка всех систем отняли немного времени; натужно взвыв, "Кецар" Симмонса вертикально поднялся над взлетным полем, лыжи шасси убрались в фюзеляж. Завалившись на крыло, самолет развернулся точно за запад и с большим ускорением стал набирать скорость. За ним последовали другие истребители-бомбардировщики.
Эскадрилья шла к цели на малой высоте, чтобы радары Ясмана как можно позже обнаружили приближение самолетов. Вот в первых лучах начинающегося дня показались стены города, яркие блики солнца играли на металлических крышах его строений. Майор навел прицел на зенитные орудия, тесно стоящие на башнях крепостных стен, и нажал кнопку пуска. Восемь крылатых "Игл" покинули отсеки и, опережая "Кецар", устремились каждая к своей цели. Летящие рядом пилоты повторили действия майора, и вот уже целый рой блестящих ракет направился вперед.
Лишь одна из десяти "Игл" достигнет цели, остальные же будут сбиты автоматическими системами противовоздушной обороны города. Симмонс знал это и не стал тратить время на ожидание результата залпа. Он опустил свой самолет к самой земле и открыл огонь из плазменных орудий по стенам. "Кецары" опять в точности повторили манёвр. Лишь бомбардировщики "Гром" остались на прежней высоте. Они готовились сбросить на Ясман тяжелые бомбы.
Когда эскадрилья оказалась в зоне дальности действия оборонительных систем города, по ней тут же ударили все орудия Ясмана. Плазменные зенитные установки шквальным огнем встретили приближение самолетов, и приходилось постоянно маневрировать, бросая "Кецар" в стороны, чтобы не получить разряд нагретой до миллиона градусов плазмы в нос. Из двадцати восьми атакующих истребителей-бомбардировщиков пять машин были сбиты, одна поврежденной развернулась обратно. Из пятнадцати "Громов" осталось одиннадцать, остальные с черными шлейфами горящих топливных баков рухнули перед стенами города. Один бомбардировщик упал слишком близко к стене, бросив вперед фонтаны песка. Грохоча корпусом, он по инерции заскользил среди песчаных барханов и врезался в железобетонную стену. Мощный взрыв потряс землю.
Вот город оказался уже не спереди, а снизу. С ревом самолеты проносились над его неширокими запыленными улицами и невысокими домами, бросая хищные тени. "Громы" открыли бомболюки, и на Ясман дождем посыпались тяжелые бомбы. Майор стремительным призраком летал над пылающими строениями, поливая вокруг плазмой и пулями крупнокалиберных орудий. В пылу атаки он не заметил, как с площадок на земле один за одним поднялись в воздух тринадцать уцелевших перехватчиков и немедленно ввязались в воздушный бой. Двое из них сели на хвост "Кецару" майора, который безуспешно пытался сбросить неприятеля, пока три двойных заряда плазмы очередью не прошлись по самолету.
Первый и второй заряды поглотило защитное поле, после чего отключилось. Третий вонзился в корпус бомбардировщика как горячий нож в масло, пройдя его насквозь. За мгновение до взрыва автоматика катапультировала кресло и сидящего на нем майора. Под Симмонсом просвистели недавние преследователи, потеряв к нему всякий интерес, и он стал падать к земле. Майор успел заметить, что ворота крепости уже лежали в руинах, и сквозь брешь в город ломились подоспевшие танки "Скорпиона-3", яростно поливая врага мощным оружием.
Перед касанием земли кресло выбросило в стороны тугие шары амортизационных подушек. Симмонсу пришлось немного попрыгать по пыльной почве, пока замки его ремней безопасности не расстегнулись, отпуская солдата. Сквозь уже наполовину сдувшиеся подушки майор выбрался наружу и огляделся. Отовсюду слышались звуки выстрелов и взрывов, над головой проносились самолеты, дым и гарь заволокли пространство. Оставаться на открытом месте было небезопасно, и Симмонс, достав из кобуры крупнокалиберный пистолет, пригнулся и побежал к ближайшему строению.
Пробежавшись вдоль стены, он завернул за угол и нашел распахнутую дверь. Юркнув в проход, майор спустился по лестнице куда-то вниз в полной темноте, пока не наткнулся на ещё одну дверь, закрытую. Недолго думая, он выстрелил наугад в замок, пнул дверь ногой и ввалился в подземный склад.
"Пока можно переждать здесь", - решил Симмонс и осторожно стал ступать по шероховатому полу, водя вокруг пистолетом. Слабое освещение не позволило майору заметить, как из-за стеллажа вышли два человека с винтовками наперевес. Один из них выстрелил длинной очередью и перебил Симмонсу ноги. С криком тот повалился на пол, выронив от удара пистолет.
Двое, несомненно принадлежащие повстанцам, медленно надвигались на отползающего от них майора и плотоядно улыбались. В конце концов майор уперся спиной в стену - дальше ползти некуда.
- Помолись перед смертью Аллаху, неверный, - противным лающим голосом сказал повстанец, и оба они навели винтовки на Симмонса. Раздалось два выстрела, но Симмонс с удивлением и ещё большим удовольствием отметил, что до сих пор жив. У его простреленных ног валялись тела только что угрожавших смертью повстанцев, а позади стояла смуглая девушка лет девятнадцати с карабином на плече.
Так юная девушка Медея спасла Симмонсу жизнь.
Вскоре Ясман был взят. Майора нашли пехотинцы и доставили на базу. Девушка, оказавшаяся мирной лаборанткой, пожелала отправиться вместе с ним, и никто не возражал. После выздоровления Симмонса у него и Медеи разгорелся бурный роман, превратившийся в настоящую любовь, и через четверть года было решено сыграть свадьбу.