Мне отчего-то казалось, что Викен должна сильно похудеть за эти дни… Глупо… Питание было налажено, а регенератор заботился и о тонусе мышц в том числе, так что с телом все было в порядке. А вот лицо, голова… Волосы были спрятаны под шапочкой, уродуя форму головы, на глазах маска-очки. И очки и шапка подклеены, чтоб не затекал реген-раствор. Две мягкие трубочки заведены в… нос, его тоже восстанавливать и восстанавливать…
Она лежала утопленная в растворе. Как с ней разговаривать?
Я оглянулся на Таисию, та поняла мое замешательство.
- Она все слышит и синтезатор речи дает ей возможность отвечать, - донесся из динамиков чуть искаженный голос доктора.
Я не припомню в своей жизни случая до этого дня, когда я абсолютно не знал что сказать и что сделать. Никогда еще не чувствовал себя столь жалким и беспомощным, как в тот момент, нависая над регенератором.
- Викен… Викен…
Она сфокусировала взгляд на мне, но что она чувствует и думает, понять было невозможно - очки и мутноватый раствор мешали рассмотреть.
- Через сорок часов мы будем возле Святорусской. Тебе надо выйти из регенератора и освоиться к моменту посадки…
Всё тот же немигающий взгляд, я наклонился к куполу, стараясь рассмотреть, уловить хотя бы намек ее эмоций.
- Викен, ну что же ты? - вырвалось у меня.
Глаза закрылись, а я в досаде закусил губу, не время для упреков, даже мягких. С минуту длилось молчание, я лихорадочно искал слова, но что скажешь? Потерпи несколько месяцев и все вылечится, лицо станет таким как прежде? Она сама это прекрасно знает. Утешать, что мол это всё пустяки? Вранье. Не пустяки. Восстановление будет той еще пыткой. А женщине ходить с пластырем на все лицо…
- Я выйду, как только доктор выпустит меня, - вдруг прозвучал чужой женский голос. Синтезатор, будь он неладен… Глаз она так и не открыла.
- Хорошо… Я буду ждать…Возвращайся.
Наградой мне был пристальный взгляд. Ведь ей еще хуже видно, чем мне, пришла запоздалая мысль.
Таисия не стала откладывать "выход" и через три часа я снова спешил в медотсек - забирать. Забирать свою… синто.
Когда я зашел, доктор давала последние наставления.
- Любые, я подчеркиваю, любые странности или ноющая боль - сразу ко мне. Не стесняйся и не думай, что я приму тебя за ипохондрика. Лучше ты придешь без повода, чем мы упустим нарушение процесса.
- Я поняла вас, доктор, - глухой голос, но такой родной. Викен приподнялась в кресле и оглянулась… "Банка" на лице… Намордник, студенистый пузырь грязно-розового цвета с щелью рта, все подклеено и закреплено эластичными повязками. Наверное противное зрелище, но не для меня, я был рад видеть ее глаза и тому что мог читать эмоции. Сейчас она был напугана, моя маленькая синто прятала страх.
- Таисия Никифоровна сказала, что тебя пока нельзя оставлять одну, - начал я.
- Да, - с готовностью подтвердила доктор, - и каждые три-четыре часа на осмотр, не считая до и после сна.
- Расположишься в моей каюте, - продолжил я, - места хватит.
И я помог встать ей с кресла, девчонка все еще была очень слаба, но уже хотела быть самостоятельной.
- Мне не стоит обременять собой моего Cана, - произнесла она, глядя в пол.
"Ну нет, к прежним играм мы не вернемся".
Я нежно погладил ее по голове и туго заплетенной косе, она удивленно вскинула глаза.
- Ты меня совсем не обременишь, - с улыбкой заверил я, - Пойдем.
И я, взяв ее за руку, повел из медотсека.
Это глупо, это полный идиотизм, но я был счастлив оттого, что она послушно идет рядом, словно маленькая девочка.
Когда мы зашли ко мне я, оставив ее в гостиной, отправился в спальню достать вторую подушку и одеяло.
- Сейчас бортовая ночь, - крикнул я из спальни.
- Я поняла, - глухо ответили мне, - Вы хотите спать? - она стояла уже на пороге комнаты.
- А ты нет?
Она пожала плечами.
- Я немного устала.
- Двоим места хватит с лихвой.
Она молча кивнула, соглашаясь, я был готов спорить и уговаривать, но не пришлось. С ней никогда не знаешь чего ждать. Синто…
- Идите в душ первым, я буду долго возиться.
- А тебе можно? - не удержался от вопроса я.
Она не разозлилась на такой избыточный контроль, опять кивнула
- Не переживайте.
Два простых слова, мягко и понимающе.
Такого не было ни разу за все эти месяцы.
Захотелось подойти и обнять ее крепко-крепко, целовать лоб, глаза, ушки, гладить волосы… Это желание было столь сильным, что я схватил полотенце и поспешил в душ, дабы не натворить лишнего.
Когда я вышел, она сидела в гостиной, уставившись в одну точку, так сидят люди во власти воспоминаний, не в силах их отогнать. Наплевав на неподобающий вид, я подошел и присел рядом.
- Не можешь забыть?
"Не может… Только вот что? Пытки, или умирающего палача, или еще что-то?"
Она смутилась и пожала плечами. Я взял ее за руку
- Вы не употребляете алкоголь считая, что все нужно переживать не затуманивая разум, но это просто один из способов снять напряжение. Он помогает тогда, когда на пси-техники не остается сил ни душевных ни физических. Никогда не думал что буду уговаривать кого-то напиться, сам почти не пью, ты знаешь… Но тебе сейчас нужно… нужно отпустить вожжи, нужно выплеснуться…
Вначале она удивилась моим словам, потом задумалась, как будто взвешивая и что-то вспоминая, а потом еле заметно отрицательно покачала головой.
- Нет, алкоголь я не буду. Но вы правы… Выплеснуться надо, - задумчиво закончила она.
Не дождавшись продолжения разговора, я ушел в спальню и лег на свою половину. Викен еще какое-то время посидела в гостиной, а потом еле слышно прошмыгнула мимо меня в душ.
Я почти уснул под шум воды, когда раздался заглушенный крик, почти стон… Мне удалось убедить себя что это прислышалось во сне, как он повторился.
Боль, отчаяние, обида.
И еще раз…
Это она. Она кричит!
Викен сидит скрючившись на полу, спрятав лицо в коленях, руками вцепилась в волосы и, кажется, рвет их. Подхватываю, уношу, она начинает отбиваться… хоть бы у нее не проснулись рефлексы бойца, иначе регенератор мне обеспечен. Но нет, она почти не дерется. Тело сотрясают рыдания. Закутываю ее в простыню, буквально пеленаю, чтоб не натворила лиха ни себе ни мне.
- Это ненадолго понимаешь? Ненадолго! - кричу я, - Банку снимут через две недели, если дурить не будешь.
- Почему? Опять… - доносится мне в ответ.
- Малышка моя, - я прижимаю к себе ее спеленатую, - Ну не достаются победы даром, солнышко моё. В этот раз пришлось заплатить тебе. За всё. За всех.
- Только на ноги встала… только человеком себя почувствовала… - она говорила не в силах справиться с рыданиями, тяжело и прерывисто втягивая в себя воздух, - И опять урод!.. Не тело, так лицо!.. Опять плавать "консервой"! Ты знаешь…, что такое лежать там…, на дне… и дышать через эти трубки…, а мышцы дергают… эти мерзкие стимуляторы?… Знаешь?
- Нет, малышка, не знаю. Но скоро придется узнать.
Она так удивилась, что даже замерла на какое-то мгновение.
- Почему?… придется…
Огромные удивленные глаза над… маской.
- Омоложение, - выдавил я из себя, - Мы обязаны…
Вот уж не думал, что когда-нибудь буду оправдываться по этому поводу.
Но дело было сделано - истерика начала затухать.
- В сорок, да?
- Да…
- Но это ненадолго положат, дня на два…
- Да…
"Думай о чем угодно малышка, но не об этом мешке на твоем лице и не о том, как ты с ним выглядишь."
Дыхание ее почти выровнялось, но настроение не улучшилось, в таком состоянии можно часами лить слезы.
- Солнышко мое, ты же такая сильная… так чего вдруг? - я гладил ее волосы, почти придушив, настолько крепко прижимал к себе не давая отвернуться, отвести взгляд.
- Я не сильная. Я обычная! - вдруг выкрикнула она в ярости, - Обычная! И я…
Тут она оборвала себя и все же ухитрилась отвернуться.
Разговора не будет.
Я уставился на тонкую, изящную шейку… Эту шейку уже ломали… Дядя-любовник. Как ни странно, я его понимаю… Эта девчонка доведет до бешенства любого.
Я впился жестким поцелуем в место, где билась жилка, Викен тихо вскрикнула и выгнулась. Еще и еще раз… Наверное ничего не было слаще этой тонкой кожи и бьющегося в сладких конвульсиях тела подо мной.
Но она все же вырвалась, выскользнув из кокона, в который я ее спеленал.
- Отстань, - с каким-то непонятным страхом и неуверенностью произнесла она.
Я просто смотрел на нее. Не отстану, конечно же. Ни за что.
- Отстань! - уже тверже крикнула она, - Мне не нужна твоя жалость!
- ДУРА!!! - от моего крика задрожал визор на стене. - КАКАЯ жалость!? Я люблю тебя, идиотку! Меня чуть инфаркт не хватил, когда я решил, что ты сдохла там на посту! А когда ты в регенераторе… Да ты…!
Я схватил ее, ошалевшую от моих слов, и подмял под себя, прижимая ее руки
- Ты глупая-глупая девчонка…
И чтоб не успела ничего сказать, поцеловал с другой стороны такую же трепетную венку…
Просыпаться было немного страшно. Мало ли что взбредет в голову этой малахольной синто, возьмет и разобьет то маленькое и хрупкое счастье, родившееся этой ночью. Не открывая глаз я потянулся туда, где по моим расчетам должно было быть ушко и… наткнулся на что-то студенистое и неприятное. "Банка". Я открыл глаза, чтобы увидеть этот экзаменующий взгляд…
Ну я тебе покажу, экзаменатор!
Спустя секунду раздались крики
- Ай! Ай! Больно! Ты что с ума сошел!?