- своей возлюбленной Мариши, и душа эта была чиста и безмерно прекрасна. От нее по
сети
из тонких и толстых светящихся нитей, опутывающих весь-весь-весь мир, тек хрустальный звон, сквозило теплом и неподдельной радостью оттого, что Данила любит ее, боготворит ее, мечтает быть с ней не только телесно, но и духовно -
душевно.
И главное - Мариша ощущала себя человеком!
А душа толстяка норовила обвить душу Дана коконом из ярко-фиолетовых мерцающих нитей - Ашот был уверен, что просто обнимает, хлопает по плечу своего лучшего друга, ради которого он и в огонь, и в Москву, и к черту на кулички!..
Теперь Данила знал, почему к нему не подсадили умного слизня в Харькове или сразу за его пределами. Процесс адаптации занимает несколько суток и требует постоянного ухода за телом носителя. Равиль и его люди - да-да, именно люди, а не безмозглые питекантропы! - попросту не могли создать подобных условий в пути, это было ясно Дану как дважды два. И информацию эту не нужно было выспрашивать, она просто имелась, подразумевалась сама собой. Вот что значит свободный доступ к любому закутку любого сознания, к которому протянута светящаяся нить. Каждый брат знает о другом - всяком! - брате всё, и никто не стыдится своего естества, своего тела-носителя, его поступков и потребностей. Все
понимают.
Дан едва не задохнулся от восторга: какие чудесные перспективы его ждут! Пока что он мог лишь улавливать отголоски чужих - братских! - ощущений, но скоро, после того как он вместе с Маришей и Ашотом проведет в Спасской башне пару-тройку деньков, пока не установится максимальный контакт со слизнем, они станут полноценными членами Братства. И не надо спешить! Нужно все делать согласно выверенной технологии: сращивание нервов - дело тонкое, не терпящее суеты. Не хватало еще, чтобы Дану парализовало нижнюю часть тела, к примеру, из-за неправильного подключения. Он ведь не может себе позволить стать обузой для братьев. Если что-то пойдет не так, он потребует, чтобы его слизня передали другому, более здоровому носителю!..
Эта мысль - о самопожертвовании во благо Братству - наполнила сущность Дана счастьем. Он просто млел от собственного благородства. Он знал, что Ашот и Мариша без ума от его храбрости. И пусть он ничего еще такого не сделал, главное - он способен!..
Зачесался затылок.
Это отвлекло Дана от возвышенных мыслей, заставило обратить внимание на бренное тело, к которому он, как часть Братства, начал испытывать легкую брезгливость. Точнее - терпимость. Тела нужны для исполнения высшей цели, поэтому им требуется надлежащий уход.
Кстати, Дану все еще хотелось встретиться с отцом. Жаль только, что батя вовсе не в Москве. Но это ничего, настоящему доставщику дорога - словно мать родная.
Дан обязательно найдет отца. Он крепко-крепко обнимет его, а потом…
А потом Тот, К Кому Тянутся Все Нити, скажет, что делать.
И Дан с радостью исполнит приказ. Ведь ради этого он живет.
*
Они сидели у маленькой - на две спирали - электропечи, греясь и коротая время за беседой. Ждали, пока вскипит вода в закопченной кастрюльке. Скрипучий голос Маркуса уже казался вполне терпимым, хотя Гурбану иногда хотелось, чтобы долговязый, под которым вот-вот сломается табурет, заткнулся и послушал старшего. Или хотя бы просто заткнулся. Серегу Мясника перенесли на ржавую панцирную кровать без матраса и признаков белья и накрыли ватным, пахнущим сыростью одеялом - какая никакая, а теплоизоляция, иначе еще простудится. И надо бы пошерстить по углам, авось чего отыщется в подвале колокольни, но Гурбан слишком устал, его клонило в сон, и тепло, шедшее от раскаленных докрасна спиралей, не располагало к тому, чтобы оторвать задницу от черного офисного стула. Куда-то идти, что-то делать, стрелять, сражаться за свободу, очищать планету от мерзостных слизней - это все потом. Сейчас же Гурбану просто хотелось спать. Выпить кипятку - возможно, даже с сахаром и настоящим растворимым кофе из жестяной банки, если Маркус не врет, - и захрапеть изо всех сил, и чтоб не кантовали пару неделек…
- Я столько за ним бегал, от самого Харькова… - Глаза Гурбана закрывались сами, он ничего не мог поделать: и щипал уже себя за руку, и хлестал по щекам. - И на танке, и на мотоциклах, и поезд еще… Опять, что ли?
- Устал?
Будто бы Маркус не видел, что Гурбан едва держится. Слабость навалилась на чистильщика внезапно и как-то сразу. Сказывался пережитый стресс. Да и возраст уже не тот, чтобы по несколько суток кряду загоняться по максимуму и при этом нормально себя чувствовать.
- Есть немного.
- Ничего, скоро отдохнешь. Ты, Гурбан, с самого начала все неправильно делал.
- Да пошел ты… - буркнул командир и широко зевнул.
- Не вслед бежать надо, а вперед зайти и спокойно дожидаться, когда враг сам к тебе явится.
- То есть ты хочешь сказать, что… - Мысли путались в голове Гурбана, он пытался собрать их воедино, но смысл сказанного Маркусом ускользал.
Гурбан изрядно удивился, узнав, что по адресу, данному умирающим посланником из Москвы, располагалась явочная хозяина Острога-на-колесах, которого Гурбан знавал еще мальчишкой. Именно Маркус, имея представление о том, кто такой командир чистильщиков и на что он способен, отправил к нему гонцов с просьбой спасти человечество, использовав последний шанс в борьбе со слизнями. Но вперед зайти и спокойно дожидаться?.. Гурбан зевнул так, что хрустнули челюсти. Что конкретно Маркус имел в виду?..
- Мы отправимся в Арзамас. Именно там располагалась и, я уверен, располагается до сих пор лаборатория Павла Сташева. Рано или поздно, когда слизни достаточно промаринуют его сыну мозги, они привезут пацана туда.
- Зачем им это?
- Как зачем? А чтоб отцу товар показать во всей красе и чтобы выманить Павла из схрона. У него там защита такая, что будь здоров. Зомбаки за полсотни метров замертво падают. А если какая сука продажная из людишек туда пожалует, то… Короче, Павла из схрона только ядерной боеголовкой выковырять можно. Вот там-то, на подходе к его норе, мы мальчишку и встретим с подобающими почестями.
- И?.. - Гурбан четко уловил недосказанность, и она ему настолько не понравилась, что сон как рукой сняло.
- И нейтрализуем его, пока у родителя ум за разум не зашел от радости при виде отпрыска. И не надо догонялок, и Спасскую башню со всем Кремлем штурмовать не будем. Пупки только надорвем, а толку - шиш без масла.
Язык Гурбан едва шевелился от усталости:
- Небось из-за паразита мозги у тебя так работают. Но мысль дельная, чего уж…
На это бывший хозяин Острога-на-колесах бывшему командиру чистильщиков ничего не ответил. Да Гурбан и сам уже понял, что ляпнул лишнего. Ничего, не кисейные барышни тут собрались, в обморок от возмущения никто не грохнется.
Маркус пристально посмотрел ему в глаза:
- Насчет нейтрализовать… Придется убить мальчишку. Другого выхода у нас нет. Сумеешь?
- А чего не сам?
- Я человек верующий, нельзя мне, до сих пор грехи молодости замаливаю, а уж такой грех брать на душу…
Вода в кастрюльке зашлась пузырями.
- А мне, значит, можно, да? У меня, знаешь, возраст такой, что пора о душе подумать! И вообще!..
Но запах растворимого кофе - ай да Маркус! - заставил Гурбана сменить гнев на милость:
- Товарищ мой, хоть с виду серенький и неказистый, а на многое способен. Он младенцу грудному не моргнув горло перережет, что уж говорить о семнадцатилетнем подростке.
- Отморозок полный? - Маркус смачно отхлебнул из своей кружки.
- Типа того. Хирургом в детстве мечтал стать.
Гурбан так давно не пил кофе - да еще и с сахаром! - что даже причмокнул.
И потому вдвойне обиднее было бросать кружку, и вскакивать с офисного стула, и бежать, подхватив с кровати Мясника, который так и не пришел в себя. А все потому, что Маркусу что-то послышалось, и он не поленился подняться и подойти к вытяжке, ведущей на поверхность, - и очень вовремя, потому что из притормозивших у ворот монастыря джипов выскакивали бойцы СБО.
ГЛАВА 25
КРОКОДИЛ ИЗ ТРАПЕЗНОГО ХРАМА
Было их десятка два, не меньше. Все как на подбор крупные, кровь с молоком. И вооружены. И хорошенько выспаться наверняка им никто не мешал.
- Ходу отсюда! - проскрипел Маркус. - Засветился ты, Гурбан, и нору мою засветил.
На это чистильщику возразить было нечего. Всякое могло случиться. Он, конечно, перестраховался, попетлял по улочкам Москвы, прежде чем выйти к монастырю, но…
- За мной!
Уж слишком легко Маркус взял руководство на себя. Гурбан скрипнул зубами, но подчинился. Сейчас важнее для дела было уйти от преследователей, а кто главный, они решат потом. Пусть Маркус тут, на знакомой ему местности, потешится, чего уж.
Мясник на плече у Гурбана застонал, когда они, подсвечивая фонарями дорогу, пробирались по боковому ответвлению подвала колокольни, мимо входа в которое Гурбан обязательно проскочил бы, если б не Маркус. Тут было сыро, пахло плесенью, под ногами хлюпали лужи. Этот коридор нельзя было назвать самым сухим местом в подвале, его, похоже, не единожды заливало паводками. Гурбан наступил на что-то живое, оно, заверещав, вывернулось из-под ботинка. Крыса, с облегчением понял он. Всего лишь крыса.
Позади, там, где они устроили посиделки у электропечи, громыхнул взрыв.
Гурбан прикусил губу. Вот, значит, как. Сначала гранату швырнуть - гостинец хозяевам, а потом самим зайти, поздороваться с трупами. Тактика известная. Получается, ни Гурбан, ни Маркус с Мясником новым слизням совсем-совсем не нужны, их списали за ненадобностью, велели пешкам своим зачистить монастырь и пленных не брать.