А тут еще Сташев со своими скрылся в гондоле, винты завращались все быстрее и быстрее, вот-вот дирижабль отчалит!
Стиснув зубы, Гурбан принял непростое для него решение: не преследовать пока что Сташева, но сохранить своих людей. И пусть враг не торжествует, ничего еще не кончено!
Паровоз неожиданно возник рядом - уж слишком чистильщики были увлечены отражением атак зомбаков. Нависла над ними мрачная черная туша, сделанная еще прадедами, если не их отцами. В тушу эту тысячу раз стреляли, зомбаки точили об нее когти, но дитя парового века выжило вопреки всему.
- Пора сваливать отсюда. Доктор, пополам порвись, но отцепи вагоны!
И Доктор, который в механизмах понимал столько же, сколько обезьяна в высшей математике, кинулся исполнять приказ. Пополам он не порвался - всего лишь сломал дробовик, но с автосцепкой справился. Кто знал, как Доктор трепетно относился к огнестрелу, понял бы, чего стоила ему эта жертва. Но лишний груз чистильщикам ни к чему. Тем более
такой груз
- вагоны, забитые под завязку самым опасным и подлым отребьем Территорий. С калужскими на прицепе в Москву не пустят, а если по недосмотру и примут на Курском вокзале, так потом же вместе со всей кодлой и грохнут, не дав носу показать из шлюза.
Серега Мясник первым влез на паровоз и проник в кабину. Потом высунулся наружу:
- Чисто. Только зомбак, похоже, похозяйничал, машиниста, пацана совсем, загрыз.
- Ага, вот охраны и нет уже. И хрен с ним, с пацаном тем, у нас свой машинист есть! - прохрипел Гурбан. - Точнее, своя… Убирай труп!
Сереге дважды повторять не надо было.
А потом Гурбан и Ксю, пока Мясник прикрывал их, помогли Фазе вскарабкаться в кабину. Подсадив Ксю, Гурбан остался ждать Доктора, который что-то задерживался.
Хорошо хоть ждать пришлось недолго.
- Ты вроде как не торопишься, да?!
Ариец виновато пожал плечами.
- С задачей справился?
- Обижаешь, командир! Дробовик только жалко, хороший был дробовик…
Пропустив скорбящего Доктора вперед, Гурбан влез в кабину, захлопнул за собой массивную дверь, укрепленную бронелистом, и задвинул засов. Тут было сумрачно, из-за того что все отверстия, ведущие наружу, сократили до минимума - смотровых щелей вполне хватало экипажу машины боевой, чтобы следить за путями впереди и наблюдать обстановку на флангах.
- Ксю, ты у нас девочка умненькая, даром что красивая. Еще и мастер на все руки. Сумеешь эту железяку расшевелить?
Блондинка задумчиво покачала головой. Это Гурбана никак не устраивало.
- Доктор, приведи ее в чувство. Да поживее. От этого наша жизнь зависит.
- А то я не знаю, - огрызнулся бородач-ариец и уговорил Ксю выпить глоток какого-то снадобья из плоской коньячной фляги.
- Что это у тебя там? - Гурбан с подозрением уставился на емкость. - Только не говори, что армянский…
- Не скажу. Это валерьянка, сам делал. Налить?
- Не надо, лучше Фазой займись, ногой его.
- Напрасно, от нервов самое то. - Доктор кивнул на Ксю, которая уже вовсю орудовала рычагами, вентилями и прочими рубильниками, пробуждая к жизни систему, работающую на углях, пару и честном слове.
И пяти минут не прошло, как она сказала:
- Готово, командир. Тут примитивно все, но забавно.
Гурбан иного от нее и не ожидал:
- Ну, и чего ждем?! Поехали, детка!
- Без проблем, пристегните ремни. - Паровоз медленно покатил вперед, без малейшего напряга сдвинув с рельсов последние ржавые кузова.
Сзади открыли огонь из всех наличных стволов - канонада получилась еще та. Калужские в отцепленных вагонах и возле вмиг сообразили, что теперь-то они точно обречены. И потому они больше не тратили боеприпасы на зомбаков, искренне желая угробить счастливчиков, что вырвались из смертельной ловушки. Но даже самая жгучая ненависть вперемешку с пулями не могла причинить вреда бронированному паровозу.
- В Москву? - спросил Мясник и, раскурив сигарету, словно стал частью интерьера кабины: тут все было выкрашено серым.
- А куда ж еще? - кивнул Гурбан. - В Москву.
Дав на прощание гудок, Ксю увеличила скорость.
ГЛАВА 23
В МОСКВЕ И НАД МОСКВОЙ
Динамики под потолком затрещали, выдали серию протяжных свистов. И наступила тишина, такая пронзительная, что в ушах зазвенело. Тем неожиданнее - Данила едва не подпрыгнул на топчане - раздался из них скрипучий голос, будто говорил не человек, а ожила мясорубка, в которой напрочь износились все детали:
- Сташева ко мне.
Японец взглянул на Дана и удивленно изогнул брови - мол, почему до сих пор сидишь тут, ты слышал приказ. Дан сделал вид, что намека не понял и вообще он глухонемой. Да и не понравился ему голос в пластиковых колонках. И Равиль в отрубе… Но от японца не так просто было избавиться. Он шагнул к Дану, вцепился своими крохотными, детскими пальчиками доставщику в плечо и указал на дверь, ведущую в следующий отсек гондолы:
- Туда иди. Зовут.
Делать было нечего. Да и плечо болело, японец отпускать не спешил, зато с каждой секундой сжимал все сильнее - еще сломает… Врезать бы ему по роже, но почему-то Даниле казалось, что это плохо скажется на его здоровье. Он встал:
- Туда, значит? Ну, я пошел…
Стоило Даниле подняться, рука японца соскользнула с плеча. И очень не хотелось, чтобы она вернулась обратно. Зато Мариша схватила его за локоть:
- Не пущу. Что ты там забыл? Пусть
этот
сам сюда приходит. - Она с ненавистью посмотрела на колонки у потолка.
- Да ладно тебе. Все будет хорошо. - Дан улыбнулся самой храброй своей улыбкой и, приблизив губы к уху девушки, шепнул: - Если б нас хотели убить, то уже сделали бы это, верно? А раз мы еще живы, то зачем-то нужны Маркусу. И я постараюсь узнать - зачем.
- Будь осторожен. - Она всхлипнула, на ресницах повисли слезы.
- Обязательно. - Дан чмокнул Маришу в соленую уже щеку и махнул Ашоту - мол, пока, брат, не поминай лихом.
Перед ним открыли дверь - милости просим, но не забывайте, что вы в гостях.
У порога Дан обернулся:
- Простите, а вы действительно японец?
Японец заметно удивился:
- Почему это? Я бурят.
Глубоко вздохнув и наклонив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, Данила вошел в следующее помещение. Дверь позади закрылась, отсекая путь к отступлению.
Со светом здесь было не ахти, да и вообще мрачновато было. Из мебели Дан заметил лишь большое кожаное кресло, в котором боком к нему сидел некий господин, одетый в мешковатый балахон с выцветшей надписью "Los Angeles Lakers" и с числом "17". Голову господин прятал под капюшоном, нависающим так низко, что разглядеть лицо не представлялось возможным. А еще человек в кожаном кресле хрипло, с присвистом дышал.
- Ты Маркус? - спросил Данила севшим голосом.
Человек ничего не ответил, лишь захрипел громче и чаще.
Да он псих какой-то!.. На спину Дана будто родниковой воды вылили.
- Эй, выпустите меня! - Он пару раз стукнул в дверь кулаком и добавил еще ногой, но без толку: заперто, и металл хороший, а не жесть, проковырять не получится.
Прижавшись спиной к двери, чтобы псих не напал сзади, Дан осмотрелся в поисках выхода. Примерно треть мрачного помещения занимало нечто угловатое, накрытое брезентовым чехлом. А вот в противоположном конце отсека, как и в предыдущем, была дверь, ведущая, надо понимать, к пилотам - гондола ведь не бесконечна, где-то должна размещаться рубка. Данила твердо решил туда прорваться - если уж назад дороги нет, то хоть вперед… Но для этого надо пройти мимо психа в кресле.
- Только не надо нервничать, дядя… - пробормотал Дан, прижавшись спиной к брезенту и протискиваясь мимо странного обитателя отсека.
Так-с, еще шажок. Вот, отлично, самую малость осталось, и…
- Сташев, - хрипло выдохнул человек в балахоне и, упершись ладонями в подлокотники кресла, встал в полный, отнюдь не маленький рост.
Данила так и застыл на месте, задрав голову. В мужике было метра два с гаком. Такой медведю башку свернет - не заметит, что уж говорить о молодом доставщике.
Рука, покрытая безобразными струпьями, схватила Дана за плечо.
- Я знаю твоего отца. - В горле у громадины кто-то заменил голосовые связки на испорченную мясорубку. - Он хороший человек. Он помог мне. Я - Маркус.
Данила, который от неожиданности подался назад и уперся спиной и затылком во что-то угловатое, спрятанное под брезентом, услыхав такие речи об отце, немного успокоился. Если Маркус такого мнения о Павле Сташеве, вряд ли он причинит вред его сыну.
- Вы тот самый Маркус? И вы знакомы с моим отцом? Что с ним? Вы давно с ним виделись? Как его здоровье?
- Он в полном порядке. Главное, ему не угрожает опасность.
Данила поморщился. Кто-нибудь, почините эту мясорубку или хотя бы смажьте ее! Пенопластом по асфальту - и то не так противно!.. А вот смысл сказанного Дану понравился. Мало кто в новом прекрасном мире может похвастаться тем, что ему ничего не угрожает. Это просто отлично, что батя защищен от неприятностей.
- А вы… - Данила засомневался, стоит ли об этом спрашивать, но все-таки решился. - А ваш голос… И ваша рука… Что с вами случилось?
- Сядь в кресло, мальчик, - предложил Маркус. Он словно только и ждал этих вопросов. - Когда-то я был обычным проводником Острога-на-колесах. Ну, может, чуть более ушлым и расторопным, чем прочие, ведь я мечтал стать человеком значительным, чтоб меня все уважали и боялись. Короче говоря, юного меня обуяли гордыня и тщеславие. И однажды в погоне за наживой я попал под контроль слизня.