- Огонь!!! - понеслось над крышами, захрипело в мегафонах.
Тотчас застучали пулеметы. Полетели вниз гранаты, взрываясь и подбрасывая людей, словно надувных кукол. Бутылки с горючей жидкостью разбивались в толпе, пламя облизывало без разбора матерых бандюг и их подруг, сбрасывающих с себя горящие одежды.
Фаза снял автомат с предохранителя, выставил ствол через решетку наружу:
- Командир, чего это калужские на рожон поперли?
Вместо Гурбана ответил Мясник:
- А того, что билетов у них на поезд нет, хотят "зайцами" проехать в Москву. Московские калужских любят особой любовью - за разбой и многие беды. В острог, конечно, никого из них не пустят ни в коем случае, а так, если в вагонах спрятаться, есть шанс прорваться за Стену. Московские "зайцев" потом всех переловят, конечно. Но это все ж лучше, чем зомбакам на прокорм пойти.
- Это уж точно, лучше. - Гурбан задумался. - Раз ты, Мясник, о том знал, что Калуга едва держится, то Равиль и подавно должен быть в курсе. И наверняка у него, тертого калача, есть план на случай, если… Короче говоря, нужно взять старшего проводника. Он приведет к Сташеву и его компании. Уверен, они улизнули уже из четвертого вагона, пацан меня видел… С вещами на выход! Живо! - скомандовал Гурбан и покинул склад точно так же, как в него проник, через отверстие в полу. Только на этот раз ему не пришлось пристегиваться карабинами к тросу - сбрую он снял и вручил Макею. - И не высовываться! Нас и так мало!
По шпалам он пополз в голову поезда, где вовсю разбирала завал рембригада под руководством старшего проводника. Надо отдать этим людям должное - они словно не замечали свиста пуль, и даже раненые продолжали орудовать ломами. Лишь мертвецы - по уважительной причине - бросали работу, остальные носились как угорелые, напрягали мышцы и рвали пупки. Старший проводник надрывался со всеми, хотя ему-то как раз по рангу положено было сидеть в тенечке, покрикивая на нерадивых подчиненных. Но таких тут не было - все трудились на совесть, от них зависела судьба Острога-на-колесах. Драпать некуда, поезд окружен, и кто не разбирает завал, тот стреляет. Ждать пощады от калужских бандюков глупо: нарушив договоренности, они обязательно уничтожат всех свидетелей своего злодеяния.
Пули выбивали искры из рельсов, подбрасывали гравий. Гурбан приметил между шпалами камень помассивнее, поднял - какое никакое, а оружие. Мясник, который пристроился сзади, мог похвастаться только скальпелем, спрятанным от досмотра на вокзале в Туле. Зато у Фазы автомат - если что, прикроет.
Гурбан выглянул из-за колеса. Двое мужчин из рембригады с помощью лебедки оттаскивали в сторону едва узнаваемый кузов "девятки". Они почти справились с задачей, когда прогрохотала автоматная очередь, зацепившая обоих. Один упал замертво, второй продолжил работу.
Фаза пару раз выстрелил по калужанам, что слишком близко подобрались к вагону, под которым чистильщики как раз сейчас двигались к намеченной цели. Калужане залегли - никто не хотел умирать в двух шагах от поезда, гарантировавшего им спасение, словно ковчег - божьим тварям. Но надолго ли их это сдержит? На пару секунд?..
Движение, мягко говоря, не в полный рост существенно замедляло Гурбана. А дорога была каждая секунда - ведь старшего проводника могли убить, как любого другого члена рембригады. Но вылезти из-под вагонов и рвануть со всех ног в голову поезда означало не только подставить себя под огонь нападающих, но и послужить отличной мишенью для охраны самоходного острога.
- Командир, не успеем. - Мясник дернул Гурбана за рукав. - Поезд вот-вот захватят.
А то Гурбан не видел сам, что калужане гибли толпами, но все равно перли вперед. Доведенные до отчаяния бандиты были страшными противниками.
- Одновременно! Ты и я! Выскакиваем, пробежка десять метров - и опять под поезд! Фаза, не высовывайся! Ясно?!
- Да! - Мясник был настроен решительно, а Фаза хотел было возразить, но не успел.
- Начали! - крикнул Гурбан и выкатился из-под вагона. Он тут же вскочил и кинулся вперед что было духу. Сердце бешено колотилось. Пули рикошетили от гравия у его ботинок, свистели над головой.
Всего двадцать шагов.
Целых двадцать шагов!..
Рухнул, перевалился через рельс, замер, тяжело дыша. Через миг Мясник оказался рядом, грудь колесом.
- Живой?
- Вроде того.
- Ну и отлично. Продолжим?
- Как скажешь, командир!
И они продолжили. Только Гурбан приподнялся - пулей оцарапало предплечье. А Мясника едва не подстрелили сверху, приметив - что удивительно! - резвого бегуна не из охраны острога и не из рембригады. Он успел юркнуть под поезд, когда в шаге от него впереди разбилась бутылка с зажигательной смесью. Редкие серые волосы вспыхнули от взметнувшегося жара, Серега потушил их руками.
Командир и зареченец одновременно оказались под вагоном.
- Глаза целы? - Гурбану очень не понравилась последняя пробежка.
- Вроде… - Серега потер веки грязными пальцами, от бровей и ресниц у него ничего не осталось.
Гурбан кинул взгляд назад - Фаза на четвереньках спешил следом как мог. А при его габаритах он мог очень скромно. Ну, и на том спасибо - ишь как старается великан; морда красная, рот не закрывается. Надо было у него автомат забрать, да что уж теперь.
А вообще, как же все паршиво складывается, а?! Отряд разделился, Колю Бека не видать, Ксю тоже где-то потерялась, Доктору было велено оставаться в вагоне для бедных, и уж он-то выполнит приказ…
- Встали?
- Так точно, командир!
Выскочили. Пригнувшись, каждый по свою сторону путей рванул вперед.
Гурбан сразу потерял напарника из виду. Он едва увернулся - влево ушел, открывшись стрелкам в башенках на крышах и тем, кто выставил стволы через решетки. А все потому, что сверху, точно мешок с картошкой, упал подстреленный охранник, его напарник остался в башенке с продырявленным лбом. Вставшие во весь рост калужане, к которым Гурбана существенно отнесло, радостно взвыли и кинулись на приступ. Впереди мчался здоровенный детина в тельняшке и бандане.
- Твою!.. - Командир почел за благо принять горизонтальное положение, чтобы уйти из сектора огня. Он оказался, что называется, между молотом и наковальней. Оставаться на месте, корча из себя труп, нельзя - время дорого, и потому Гурбан пополз. Над ним свистели пули, заставляя вжиматься в землю, замешанную на камнях и песке. Встав на четвереньки, он обогнул тело пулеметчика, чтобы вновь нырнуть под поезд - хоть какое-то укрытие!
Гурбан уже переваливался через рельс, когда внимание привлекла кобура на поясе у мертвого стрелка. Отнюдь не пустая кобура - из нее торчала рукоятка пистолета. Проклиная старость, которая не в радость, Гурбан пополз к мертвецу. Тому ствол без надобности уже, а командиру чистильщиков очень даже пригодится.
Он вцепился в кобуру, застежка не поддалась. Выхватив нож, срезал ее, спрятал нож и только коснулся рукояти, как услышал за спиной отчетливо сквозь грохот выстрелов и взрывов:
- Нехорошо мародерствовать.
Гурбан обернулся - позади, ухмыляясь и поигрывая пистолетом, стоял детина в тельняшке, ватных штанах и бандане.
Окинув его быстрым взглядом, Гурбан посмотрел вдоль поезда. События развивались стремительно. Успех сопутствовал калужским бандитам: все огневые точки на крышах были подавлены, стреляли уже в самом составе. Ни пассажиры, ни проводники не хотели сдаваться, и их попросту уничтожали одного за другим. Разве что в бронированный вагон калужане пока что не проникли.
С этого места было видно, как бандиты выволокли из паровоза машиниста и его молодого помощника, угловатого и несуразного. Плешивый бандюга небольшого роста, в спортивном костюме и меховой безрукавке, приставил машинисту ствол к виску и нажал на спуск. Увидев, что в результате случилось с мозгами наставника, молодой, судя по энергичным кивкам, тут же согласился перейти на сторону калужан и повести состав к Москве, лишь только пути будут расчищены.
Сразу утратив интерес к помощнику машиниста (с тем остались двое калужан), плешивый двинул к рембригаде, окруженной бандюками. Он что-то сказал, очевидно интересуясь, кто главный, навстречу ему под прицелами десятка автоматов и ружей шагнул старший проводник. Беседа была короткой. Старший проводник отрицательно мотнул головой. Плешивец пожал плечами, и тут же загрохотали выстрелы - в считаные мгновения проводника нашпиговали пулями. Бандитам пришлось расстрелять еще троих, чтобы остальные согласились пособничать. От завала оставалась треть, не больше.
Гурбан закрыл глаза. Одной ниточкой к Сташеву-младшему стало меньше. Что ж, теперь вся надежда на то, что Равиль и его подопечные дадут о себе знать.
А тут еще одна проблема - бандюга в тельняшке, который заинтересовался Гурбаном. Ему что, других пассажиров мало?..
- Чего молчишь, паскуда? - Тельняшка шагнул ближе, и ствол его ТТ коснулся лба командира чистильщиков.
*
Опираясь на трость, Равиль похромал к тамбуру.
- Выше? Что это значит? - Ашот двинул за вольником, но тот не удосужился ответить.
Мариша пожала плечами и что-то сказала - ее голос заглушили пальба и яростные крики.
Данила взял девушку за руку и потащил за собой. Похоже, Равиль прав: Острог-на-колесах угодил в ловушку, и местная братва пошла на штурм, не считаясь с потерями. Потому не стоит тратить время на разговоры, надо действовать. У Равиля есть план, и если для спасения придется иметь дело с загадочным Маркусом, который, по слухам, не человек вовсе, пусть так и будет.
В тамбуре вольник остановился:
- Спрячьте оружие. Стрелять лишь в крайнем случае.