Все это хозяйство приводилось в движение паровозом. Дан то ли читал, то ли слышал, будто бы во всех депо раньше были паровозы - на случай ядерной войны. Мол, электромагнитный импульс выведет из строя электронику, обесточатся линии, а уголек - он завсегда уголек, ему импульсы по барабану. Ядерная война так и не началась, но паровозы - по крайней мере, один из них - оказались очень даже востребованы.
- А в том бронированном вагоне, - показал рукой Ашот, - небось хозяин этого острога обитает, Маркус. У него типа треть пая, но все равно он тут самый главный.
От бронированного вагона, расположенного позади паровоза и вагона с углем, в небо устремлялась лестница, сделанная из двух тросов с проволочными перекладинами. Вела она к небольшому дирижаблю, серой тучей нависшему над составом. Под "тучей" висела гондола, формой смахивающая на пулю - с заостренным носом и круглой кормой. От гондолы тянулись тросы к первому вагону.
Вокруг полно было вооруженных людей с черными повязками на рукавах. И хоть в Туле вовсю бушевали бои, тут никого не заботили взрывы и грохот выстрелов. Война кланов - чужая война.
- Нам сюда. - Равиль протянул пластины-билеты мужчине в фуражке, стоявшему на подножке вагона.
Тот мельком взглянул, посторонился:
- Отправление через две минуты. И сдайте оружие.
- Что?! - возмутился было Ашот, но оказалось, что это обычная практика, на вокзале в Москве им всё вернут.
- Такой у нас порядок.
- Ну, раз порядок…
Первым в вагон проследовал Дан, за ним Мариша, потом Ашот и Равиль.
- Наши места, - показал он на купе.
- Эх, хорошо! - Данила плюхнулся на сиденье и тут же положил руки на маленький столик.
Напротив примостился Равиль. Рядом с вольником - Ашот.
Плечо Мариши коснулось плеча Дана, и по телу его разлилась горячая волна. Ему очень-очень нравилась эта девушка, немного взбалмошная, но все же добрая и такая красивая.
- Ашот, братишка, ты вроде больше нашего про острог этот слышал. Ты же мне о паровозах когда-то рассказывал… Что еще об этом знаешь?
Толстяк широко улыбнулся:
- Знаю, ага. Тут есть жилые вагоны, теплица, оружейный и, самое главное, вагон-бордель! Проводники прям здесь и живут. Некоторые из охраны тоже Острог-на-колесах не покидают, и еще всякие бродяги, говорят, тут прочно обосновались.
- Далеко вообще ехать? - спросил Дан у Равиля.
- Километров триста.
- А чего так? - заинтересовался Ашот. - Вроде ж ближе.
- Острог не напрямую между Тулой и Москвой ходит. Рельсы там разрушены вконец. Через Калугу идет, через тамошний острог. Потому и триста.
- А двигается Острог-на-колесах медленно совсем, - опять перехватил инициативу Ашот. - И вокзалы, между которыми он курсирует, эти, как их… дипломатически неприкосновенные! На них своя власть. И вообще, с Маркусом все стараются не ссориться.
Вдалеке зашипело, загудело, все длинное железное тело Острога-на-колесах дрогнуло - и тронулось с места.
До Москвы всего ничего, подумал Дан, каких-то триста километров. Сиди себе, поглядывая на пейзажи за решеткой окна, и слушай стук колес. Получай удовольствие, короче говоря. Скоро, скоро долгое путешествие закончится, и он попадет в Москву. И теперь никто уже и ничто не сможет ему помешать!
- А пойдем-ка, брат, покурим, что ли? - Ашот встал с места. - В тамбур прогуляемся. И не надо мне морали читать о вредных привычках! Расслабься, да? А не хочешь курить, так рядом постоишь!
Дан махнул рукой:
- Ну, пойдем! Чего уж! - И, улыбнувшись Марише, последовал за Ашотом.
Равиль проводил их взглядом:
- Аккуратней там. Наружу не высовывайтесь. А то за окном, я вижу, огнеметы работают, видать, птички налетели.
- Да говорю же, в тамбур мы, - отмахнулся Ашот.
В тамбуре, сдвинув потертую фуражку на затылок, курил проводник - меланхолично затягивался через деревянную трубку и выпускал дым в открытую дверь вагона. Поезд медленно катил вдоль перрона, освещенного прожекторами.
- Не помешаем? Ну и ладненько! - Не дожидаясь ответа, Ашот достал из кармана две самокрутки, одну сунул Дану - тот взял, с сомнением помял ее в пальцах.
Толстяк клацнул зажигалкой:
- Давай, брат, затянись разок. Чего ты такой взъерошенный?
- Да так, послышалось, наверное… Можно? - Когда проводник посторонился, Дан, схватившись за поручень, высунулся наружу. И выронил самокрутку на перрон.
В последний вагон состава на ходу один за другим впрыгивали старые знакомые - те самые, что преследовали их от самого Харькова. Замыкал главарь.
На миг взгляды Гурбана и Данилы встретились. Бандит, хмуро кивнув - но не Дану, а будто самому себе, - исчез в тамбуре.
Дан отшатнулся от двери.
- Ты чего, брат, побледнел? Э-э, и самокрутку выронил, чурбан! - обиделся Ашот. - А я ее мастырил, старался!
Данила растерянно молчал. Он помнил, в какой по счету вагон привел их Равиль, а бандиты залезли в последний… Всего три вагона разделяло их теперь.
Острог-на-колесах медленно выкатывал с вокзала.
ГЛАВА 20
ВАГОН ДЛЯ БЕДНЫХ
Выдав трубный гудок и стравив облака пара, паровоз потащил за собой вагоны.
Гурбан невесело ухмыльнулся. Ксю, не единожды испытанная в бою, починившая танк и стрелявшая так, что покойный Маевский довольно причмокивал, неожиданно спасовала, когда надо было на бегу запрыгнуть в вагон. Заклинило ее - и ничего не поделаешь! Нижние лапки она переставляла довольно бодро, и на том спасибо, а вот одновременно оторвать их от горизонтали отказывалась категорически. И вложить свою ладошку в грабли Фазы - тоже.
- Давай, Ксю! - крикнул Фаза, широкими плечами едва уместившись в тамбуре. Нахмурившись, он то и дело поглядывал вверх, где разгорелась нешуточная битва. Причем разгорелась в прямом смысле: с крыши вокзала по зомбоптицам работали огнеметы. Оранжевые столбы пламени с шумом устремлялись ввысь.
- Давай, детка! - Гурбан хотел подбодрить Ксю шлепком по заднице, но та увернулась. Еще и фыркнула!
- Ну же! - Бек почти уже покинул вагон, чтобы помочь девушке, но Фаза схватил его, не дав выпасть наружу.
В конце концов Гурбан подхватил ее на руки и, с удовольствием ощутив упругие округлости, вручил девчонку великану, который только того и ждал, отодвинув Бека к Доктору и Мяснику. Эх, почему Гурбану не двадцать пять?! Сам он вскочил в Острог-на-колесах, когда до конца платформы Московского вокзала, острог Тула, оставались считаные метры. То есть раз, два - и весь счет. А за миг до этого Гурбан почувствовал на себе взгляд. Чуть ли не на половину вывалившись из вагона впереди, на командира чистильщиков смотрел Сташев-младший собственной персоной.
Вот так встреча! Гурбан подмигнул доставщику и, оттолкнувшись от края платформы, швырнул свое тело в проем, едва не зашибив при этом Бека. Успел! Еще чуть-чуть, и чистильщики укатили бы без командира…
- Сташев рядом, доплюнуть можно, - сообщил он Коляну, едва переведя дух. Не мальчик уже, чтобы мчаться, сломя голову. - Сейчас прогуляемся по составу, возьмем как миленького, никуда не денется!
Раздвинув дверцы вагона, стекла в которых заменили некрашеной жестью, укрепленной арматурными прутами, Гурбан шагнул внутрь.
И ему тут же ткнули стволом под ребра:
- Руки вверх! Дернешься - пулю схлопочешь, мамой клянусь!!!
И уже другой голос спокойно добавил:
- Добро пожаловать в вагон для бедных.
*
Стуча колесами, Острог-на-колесах медленно выкатывал с освещенного вокзала в беспроглядный ночной мрак.
Дан ущипнул себя за руку, чтобы прогнать оторопь. Расслабился, да? До Москвы рукой подать? А вот тебе - судьба сунула под нос здоровенный кукиш!
- Эй, парень, что с тобой? - Проводник, усатый и худощавый, выбил угли из трубки и поправил фуражку. Брюки на нем были хоть и не новые, зато отглаженные, а поверх голубой рубахи ладно смотрелась потертая кожаная куртка. В сравнении с доставщиками он выглядел очень солидно, прям советник какой-то. - Эй, ты в порядке?
- Нормально все, - буркнул Дан и потащил Ашота за собой. Тот едва успел выбросить недокуренную самокрутку.
В вагоне царила тишина. Прочие пассажиры забаррикадировались в своих купе и, похоже, до конца пути не собирались оттуда высовываться. И правильно. Поговорка о любопытной Варваре во все времена актуальна.
Поначалу внутри вагон показался Дану пределом совершенства, новеньким, как только что с конвейера, но теперь, протискиваясь по узкому коридорчику, он подмечал недостатки: сотню лет уже, наверно, не стираны шторки, краску на полу недавно обновляли, но без толку, тут капитальный ремонт нужен, и решетки на окнах плохо закреплены, дребезжат…
- Не вагон прямо, а гроб на колесах! - Данила вцепился в ржавый поручень, чтобы удержаться на ногах, когда состав вдруг тряхнуло.
- Сплюнь, брат, три раза, ты что, нельзя так!
Когда они ввалились к себе, Равиль как раз достал из грузового отсека под диваном спиртовку и черный, как ночь, чайник. И то, и другое придавалось к каждому купе для комфорта пассажиров. Вольник собирался побаловаться горяченьким перед сном, но не тут-то было.
- Гурбан в поезде! - выдал Данила, застыв посреди купе. - И вся его кодла!
Мариша откинулась назад и скрестила руки на груди. Равиль поднял на Дана зеркальные линзы, потом перевел взгляд на Ашота, который топтался за плечом товарища:
- Что вы курили, молодые люди?
Толстяк обиженно засопел:
- Равиль, реально табачок обычный, самосад наш харьковский! А Даня так вообще и затяжки не сделал, самокрутку выронил, чурбан, а я ж старался, мастырил!