Жора Мамырин был продуктом моды инуа, возникшего примерно в те года, когда я родился. На память о нем у Жоры остались знак "лица" на щеках и золотой "йо" в правом ухе. Знак "лица" означал веру в духов Марса, а золотой "йо" - конкретно в высшее существо Йо, которое ассоциировалось с карапетами - разновидностью летающих шитиков пустыни Кара. Однако мода на духов быстро сошла на нет, а когда я поступил в университет, он ней вовсе забыли. Можно было, конечно, избавиться от языческих символов, но Жора Мамырин остался верен себе - даже через столько лет. Один золотой "йо" стоил бешенных денег и мог обеспечить безбедную старость.
Я вспомнил девиз своей молодости: "Не доверяй никому старше тридцати!". Теперь мне тридцать семь, и я бы переиначил: "Не доверяй никому старше пятидесяти!", потому что я чувствовал себя молодым, а все пятидесятилетние казались слишком правильными и скучными. Жоре Мамырину было пятьдесят пять. Но он не казался мне скучным. Может быть, потому что у него был нетипичный для пятидесятилетнего вид: длинные волосы и горящие таинственным светом глаза. Правда, у Жоры Мамырина во рту не осталось ни единого зуба, за исключением большого переднего, который торчал, как у зайца. Впрочем, годы брали свое - его лицо вот-вот грозило превратиться в печеное яблоко. Я представил, что доживу до такого возраста, но ничего не получилось. Не стоило даже пытаться.
-- Пить будете?
-- Будем! -- с готовностью согласился Леха. - А...
-- Только не надо спрашивать, за что! Просто пить!
-- Хорошо, -- согласились мы.
Федор Березин подмигнул мне. Казалось, он был удивлен нашим появлением. Выглядел он каким-то притихшим, что на него мало походило. Я отнес это на счет ранения.
Жора налил по полному стакану. Закуски не было и в помине. Мы выпили без тоста и не чокаясь. Леха по привычке занюхал рукавом, который, разумеется, пах мусоропроводом. Я же ограничился тем, что вытер слезу из глаза. Жора налил еще. Мы снова выпили. Федор поморщился и горестно вздохнул. Похоже, он страдал давно.
Леха озвучил ситуацию:
-- Как на похоронах...
Жора Мамырин как-то странно посмотрел на него и сказал, обращаясь ко мне:
-- Я нашел его в гараже...
Мы помолчали, ожидая продолжения, но его не было: Жора молча сопел, уставившись куда-то поверх наших голов. Глаза его налились влагой.
-- Кого? - осторожно спросил я.
-- У него сын умер, -- сдержано пояснил Федор Березин.
-- Сына... -- подтвердил Жора Мамырин. - У меня один сын... Был... Последнюю неделю ходил какой-то смурной. А в тот день я почувствовал, что в доме чего-то не хватает... -- Жора вздохнул, -- нашел его... в гараже... А когда снял, то решил, что он еще жив. Даже обрадовался. А это просто воздух из легких вышел.
-- Но тогда мы не ко времени, -- сказал Леха, поднимаясь.
Ему, как и мне, было не по себе и не терпелось под любым предлогом оказаться где-нибудь подальше, где все было ясно и понятно, где не было этого странного сада, резонирующих павлинов, кричащих, как сто тысяч кошки, а главное - странных комнат, полных мертвых и умирающих людей.
-- Сидите! - приказал Жора Мамырин.
Федор Березин развел руками. Спорить не стоило, словно мы все играли в какую-то странную игру, а ведущим был Жора Мамырин.
В этот момент откуда-то появилась Соня Бергамаско. Она дышала так, словно поднялась на пятый этаж. Лавка под ее весом тягостно заскрипела.
-- У нас гости, -- сказал Жора.
-- Я сама привела их сюда, -- сказала она, коварно улыбаясь.
Жора Мамырин понимающе кивнул. Меня передернуло. Чудеса какие-то. Нет, все было настоящим: травка, небо, даже Федор Березин. Я осторожно потрогал его.
-- А меня сбили, -- объяснил он, улыбаясь, как утреннее солнце.
-- Так это ты в реку упал?! - догадался Леха.
-- Я! - радостно кивнул Березин.
-- Мы пришли по делу, -- заявил я, в надежде, что все быстро выяснится и мы уйдем.
-- Знаем мы ваши дела, -- отозвался Жора Мамырин. - Небось, хотите понять, что происходит?
-- Война... -- важно произнес Леха.
-- Война, -- согласился Жора Мамырин. - Только с кем?
-- С каменами, естественно и еще... Мы пришли посоветоваться, -- сказал я и злорадно посмотрел на Соню Бергамаско. - Ты же все знаешь.
-- Правильно сделали, -- сказал Жора Мамырин. - Но вначале давайте выпьем. Дорогая, -- обратился он к жене, -- на этот раз ты ошиблась. Это мои друзья.
Мы выпили. Соня Бергамаско только пригубила -- во рту у нее блеснули огромные клыки, а под ногтями чернела свежая, незапекшаяся кровь. Я пихнул ногой Леху. Он понимающе кивнул - мол, все вижу, все замечаю, в курсе дела - она, как и я, хлыст.
Мы выпили еще. Потом еще. И еще. Наконец столько, что стали способны логически рассуждать.
Закуски нам не дали, и мы с Федором Березиным решили сорвать по банану. Я едва отклеился от лавки, и вообще, после пребывания в мусоропроводе вся моя одежда стала картонной. Федор зашептал, брезгливо принюхиваясь ко мне:
-- У него сын еще год назад повесился.
-- Год назад?.. - удивился я и вопросительно посмотрел на него.
Неужели Жора Мамырин не тот, за которого себя выдает?
-- Во-во... и я о том же... -- многозначительно произнес Федор. - А вспоминает, как вчера.
-- Херня какая-то, -- не поверил я, оглядываясь на Жору Мамырина и улыбаясь, как родственнику. - Обыкновенный дачник...
-- Резидент астросов...
-- Да брось ты!
-- Я когда в плен попал, -- снова зашептал Федор, с жадностью поглощая банан, -- меня сразу притащили сюда.
-- Кто притащил?
-- Черные ангелы и камены.
-- И ты нарисовал красные звезды? - спросил я.
Костюмчик у летчика тоже был не первозданной чистоты, и от него тоже попахивало. Спасибо, хоть Федор путь указал правильно.
-- Я. А эта его мымра -- настоящая садистка. При мне мужику кишки выпустила.
-- А сад и номера? - спросил я, все еще не веря Федору, хотя не верить было глупо.
-- Знаменитый бабон Троя. Ты что не слушал?
-- Ни сном, ни духом, -- признался я.
-- Ну да, откуда тебе знать, -- согласился Федор Березин. - Они его надежно спрятали. Я еще удивился, когда вас увидел.
Я хотел спросить, кто "они". Но вопрос, похоже, был чисто риторическим - конечно, камены. Кто еще? И их хозяева - черные ангелы, то есть, в конечном итоге - астросы!
-- Держись ко мне поближе, -- сказал я, -- а лучше, если что, вцепись в руку.
Конечно, я не успел рассказать Федору, что умею перемещаться из бабона в бабон, что цекул и владею чоппером, что мы с Лехой по доброй воле пришли сюда и что Жора Мамырин наш приятель. Но за время нашей дружбы мы выпили так много водки, что Федор научился понимать меня с полуслова.
Пришлось вернуться за стол, потому что дальнейшее перешептывание выглядело подозрительным.
-- Слушайте, я, рассказываю, что видел Луку, -- сообщил Леха, когда мы уселись.
-- Луку? - переспросил я.
-- Жора тоже удивился, -- подобострастно улыбаясь, сказал Леха.
Мне показалось, что он побаивается Жору Мамырина и пытается к нему подлизаться.
-- Какого Луку? - никак не мог вспомнить я, потому что свыкся с мыслью о его смерти.
Соня Бергамаско насторожилась и бросила взгляд на мужа. Они явно о чем-то знали.
-- Лука у нас один, -- сказал Леха таким тоном, словно открыл Америку, -- Федотов!
-- Федотов умер! - напомнил я.
-- Лука в городе, -- произнес Леха будничным тоном, словно это действительно не было новостью.
-- Ты разговаривал с ним?
-- Нет. С ним общался Рем Понтегера.
-- Они знакомы?!
-- Да, он заходил к нему поболтать.
-- Он заходил и к Юре Дронскому.
-- Тебя это удивляет?
-- Два редактора крупнейших газет... -- рассуждал я. - Таких совпадения не бывает. А во сколько?
-- Где-то во второй половине дня.
-- Ерунда! - вырвалось у меня. - Не может быть... Во вторник?
-- Да, но почему ты удивлен?
-- Потому в двенадцать, во вторник он погиб у меня на глазах!
-- Погиб? А может, тебе показалось?
-- Я видел его, как тебя, и даже разговаривал. А часом раньше он назначил мне свидание.
-- Мистика! - выпучив глаза, произнес Леха.
Федор Березин недоуменно кивал. Ни Луку, ни Рема Понтегера он не знал. Зато их знал Жора Мамырин и, без сомнения -- Соня Бергамаско.
-- Значит, Лука Федотов вернулся, - констатировал Жора Мамырин. - Отлично!
-- Вернулся, -- подтвердил Леха.
-- Вернулся, чтобы погибнуть! - стоял я на своем.
И тогда Жора Мамырин произнес самую таинственную фразу:
-- Лука Федотов умереть не может... -- он помолчал. -- Но в любом случае это хороший знак.
-- В смысле погибнуть или вернулся?
-- В смысле вернуться.
-- Почему?
-- Потому что наконец что-то происходит. А Лука просто так вернуться не мог. Странно, что он еще не появился здесь. Рано или поздно здесь все появляются. Он мне очень нужен.