Капитан еще раз пристально поглядел вперед. Затем неуверенно доложил:
- Не пойму… Я не вижу землю! Я не вижу побережье!
- "Гамма-один", что с другими?
Карчер оглядел два ближайших к нему самолета. Пилоты в них беспомощно развели руками, они также не наблюдали на горизонте полоску берега.
Первым слово взял "гамма-два":
- Я "гамма-два". Подтверждаю: земли не видать. Куда вы делись, парни?
И в самом деле: куда?
Остальные четыре самолета по очереди сообщили, что не могут увидеть землю, хотя по всему следует, что звено должно ее хорошо наблюдать.
Шторм на севере разрастался не на шутку, набухали грозовые облака, поднимался под ними сумасшедший ветер. Капитан Карчер уже видел молнии, беспрестанно бьющие между водой в океане и водой в небе. Треск помех в шлемофоне усилился, и фраза диспетчера утонула в нем.
- Ну-ка, парни, поднимемся повыше. Нас нагоняет шторм, укроемся на высоте.
КАК нас может нагнать шторм? Мы идем на звуковой!..
Будто прочитав эти мысли, голос подал "гамма-три":
- Слушайте, ребята, а что, тучи могут двигаться со скоростью семьсот миль в час?
Никто ему не ответил. Ибо никто не понимал, что происходит.
В душе капитана Карчера поселилось беспокойство, слабое и не мешающее выполнению задания, но шепчущее: что-то идет совсем не так, как надо.
Звено поднялось на десять тысяч футов выше. Но берег все равно не появился в поле зрения. Казалось, самолеты идут вовсе не в сторону берега, а обратно в океан, хотя такое и не представлялось возможным.
Может, Флорида утонула в пучине морской?
Капитан проговорил в микрофон, надеясь, что его услышат на побережье:
- База!.. База! Где вы? Почему мы не можем видеть землю?
К счастью, его услышали. Во всяком случае, с побережья пришел ответ:
- Сообщите ваши координаты! Каким курсом идете?
Капитан посмотрел на приборы. Приборы показывали черт знает что… Стало невозможным определить не только текущие координаты самолета, но и стороны света! Вся электроника выдавала какие-то показания, никак не могущие соответствовать действительности, а такие приборы как альтиметр и компас, вообще изменяли свои показания безостановочно, словно сошли с ума.
Лидер звена опросил ведомых, в порядке ли их приборы. У всех происходило то же самое: электроника вышла из строя. И виной тому, естественно, была близость ненормально быстрого шторма, надвигающегося с океана.
И впереди по-прежнему не показывалась кромка берега.
- Я затрудняюсь сообщить координаты, - пришлось признаться капитану Карчеру. А затем он сказал вовсе абсурдную вещь: - Кажется, мы заблудились.
Проще в трех соснах заплутать, чем на реактивном самолете в полусотне миль от берега…
- Держите курс на запад! Как поняли? Курс на запад!
Голос диспетчера был далеким и труднопонимаемым. С каждым новым сообщением, доходящим с базы, слова диспетчера все сложнее поддавались разбору.
Капитан снова посмотрел на компас, затем постучал по нему рукой в перчатке. Компас ответил новым изменением показаний. Тогда летчик поднял голову в надежде определить направление полета по солнцу.
Но солнце уже исчезло в странной сияющей дымке, образовавшейся на огромной высоте. Воды океана почернели и пошли рябью.
Шторм… Он начался…
- Я не могу определить направление на запад, - с нарастающим волнением сообщил капитан. Звено все еще шло прежним курсом, не меняло его, но впереди так и не появилось берега.
Лейтенант Савадски произнес:
- Вероятно, мы отклонились на северо-восток. Полагаю, мы можем находиться в двухстах двадцати милях северо-восточнее базы. Как поняли?
Он что, бредит? Как мы могли так отклониться?
Боковой ветер, судя по приборам, отсутствовал. Но так ли это? Да и какой силы нужен ветер, чтобы самолеты не могли с ним справиться, чтобы машины относило в сторону подобно буксиру, не способному подняться вверх по течению реки?
Диспетчер еще раз потребовал, чтобы группа шла на запад.
- Я не в состоянии сделать этого! У нас вообще ничего не работает! - воскликнул Савадски.
Капитан принял решение:
- Поднимаемся. Давайте выжмем все из этих малюток.
Звено сверкнуло крыльями в призрачном свечении набирающей грозную силу бури и стало набирать дополнительную высоту. Впереди капитан Карчер мог видеть странную дымку, похожую на перистые облака, но с каждой секундой наливающуюся чернотой. Он знал, что тучи не могут формироваться на той высоте, которую выбрала себе дымка, потому ожидал от этого атмосферного явления самого худшего. На всякий случай. А еще капитан наблюдал странное свечение неба, похожее на сияние за полярным кругом.
Вдруг в шлемофоне раздался голос "гаммы-два":
- Я теряю мощность.
- Переходи на форсаж, - приказал капитан.
- Бесполезно, сэр. Машина теряет мощность, и я ума не приложу, в чем причина.
- Что у тебя сейчас?
- Семьдесят процентов. И она падает. Сэр, мне не подняться, я иду вниз.
Самолет ведомого развернулся и пошел на снижение. Уже через пять секунд "гамма-два" выругался:
- Черт возьми, я не вижу воды! Там туман!
- Выравнивай машину! Иди на малых сколько сможешь!
- У меня мощность - сорок, сэр! - уже с паническими нотками воскликнул "гамма-два". - Я падаю, парни!
Капитан не мог помочь ведомому. Ничем абсолютно. Потому группа продолжала подъем на высоту.
И тут в треске помех раздался крик "гаммы-два". После чего его голос пропал. Безуспешно Карчер пытался вызвать его на связь: "шершень" под вторым номером, скорее всего, разбился о воду. Бортовой радар перестал регистрировать самолет ведомого.
- Выравниваем на горизонтальный полет, - наконец приказал Карчер, а затем по радио стал передавать на берег координаты крушения "гаммы-два".
- Но мы можем подняться повыше!
- Я сказал, выравниваем. Кто-нибудь видит землю? Кто-нибудь вообще что-нибудь видит?
Вокруг царил ад. Вверху перистые облака из дымчатых и полупрозрачных превратились в черно-малиновые тучи. Внизу был лишь мрак. И шторм приближался стеной, настоящей стеной из молний, дождя и перемешанных в страшном коктейле грозовых облаков цвета… смерти?
Справа возникла молния. Капитан Карчер видел ее - так близко от звена, так опасно близко.
- Что делать будем? - крикнул Савадски.
А что можно поделать в такой ситуации? Только уповать на Бога и попытаться удержать машину на лету.
И всё. Больше ничего…
Новая молния прошила воздух, теперь уже слева от звена. Капитан почувствовал, что его "шершень" стал, подобно "гамме-два", терять мощность и снижаться.
- Предлагаю спуститься к воде. Если что-то пойдет не так, катапультируйтесь.
- О'кей, "гамма-один". Идем вниз.
Пять F/A-18 с ревом устремились к океану. Теперь пилоты могли видеть туман над водой очень хорошо и вскоре уже влетели в него. Туман окутал самолеты непроницаемой мглой.
- Все на горизонтальный курс! - заревел Карчер, осознавая опасность снижения в таком густом тумане при неисправных приборах. И тут же понял, какую глупость сказал, ведь ни альтиметр, ни авиагоризонт не функционировали.
Слой тумана прошибла толстая полоса электрического разряда. Перед внутренним взоров капитана возникла картина взрыва самолета "гаммы-шесть", пораженного молнией. В шлемофоне раздался треск, поверх которого кричал "СОС!" кто-то из пилотов звена.
Группа летела невесть в каком направлении, к тому же "шершень" Карчера практически утратил всю мощность. Он просто падал.
И тогда капитан приказал:
- Всем катапультироваться!
Через две секунды он, стиснув зубы, вылетел из кабины в катапультированном кресле. Внутренности оттянуло, разум померк от перегрузки, стало невозможно дышать. Не в состоянии что-либо разглядеть во мраке тумана, капитан Карчер отдался милости Господа.
Вскоре раскрылся парашют. Пилота еще раз хорошенько встряхнуло и понесло ветром Бог знает куда.