Шорох становился ближе. Кто-то или что-то шагало к кедру, где нашли себе временный приют люди, и не особо скрывалось. Кто-то или что-то приближалось к кедру, не чувствуя страха, но лишь любопытство вперемежку с иным, непонятным пока чувством. Марина ясно ощущала это приближение, приближение зеленоватого ровного фона любопытства и волнообразного, но непонятного, необычного чувства то ли голода, то ли жажды, то ли совсем другого. Девушка закрыла глаза, стараясь не дышать; так она могла почти видеть эмоциональные волны проявившегося существа: разряженный тусклый туман зеленого цвета, длинными полосами расползающийся снизу, и прибой желтоватых волн. Такие желтоватые волны струятся от сытой собаки, которой кинули еще один большой кусок мяса. Собака не может его съесть, но жадность заставляет ее крутиться вокруг мяса, принюхиваться и пускать слюнки.
Вдруг Марина догадалась: эмоциональный фон характерен для человека. Саймон? Она осторожно, дабы не шуметь, стала разворачиваться на ветвях кедра. В поле зрения попадало все больше пространства под деревом, и вот девушка увидела… Не может быть!
Прямо под нею, в каких-то пяти-шести метрах стояла ее мать, худая высокая женщина в рваном платье, с несколькими глубокими рубцами на обнаженных руках и ключицах. Женщина выглядела совершенно нормальной, здоровой, если упустить темные рубцы. Она медленно поворачивала голову, словно прислушивалась к окружающим звукам. Или принюхивалась.
Марина не торопилась как-то себя обнаружить. Пока не зная почему, девушка чувствовала жуткую панику. Она не могла объяснить причину паники, ведь рядом с нею стояла мать. Я думала, что мама погибла. Не давало покоя сравнение с сытой собакой. Марина еще ни разу за свою восемнадцатилетнюю жизнь не чувствовала таких странных желтоватых волн от человеческого существа.
"Королева…"
Женщина под деревом сделала несколько шагов в сторону. Но уходить не торопилась. А наблюдающая за ней Марина не торопилась позвать родную мать. Что-то не так, верила Марина. Что-то неправильно. Почему мама ходит одна по джунглям в такую глухую ночь? Что она ищет?
На соседней ветке Игорь что-то пробурчал во сне.
Марина замерла. А женщина, бывшая ее матерью, резко повернула голову на звук.
Господи! О, Господи!
Марина чувствовала, как от дикого страха отнялись руки и ноги. Разум словно заплыл туманом, даже глаза немного прослезились от переживаемых в тот момент эмоций. Еще бы, ведь ее мать сейчас смотрела прямо в глаза своей дочери. Ничего не выражающее бледное лицо было расслабленным, на правой щеке темнел широкий рубец, из большой раны на лбу свисали клочья… мозга?
Господи…
Но всё это - ерунда. Марина находилась в состоянии, когда вот-вот потеряет сознание, вовсе не от этого. Она смотрела в глаза собственной матери и не верила в то, что видит.
Женщина бросилась к кедру. В два невероятно длинных прыжка она была уже под деревом и стала карабкаться наверх, к людям. В ее глазах, подобных двум большим ямам на бледном лице, отсутствовали белки.
"Королева…"
Марина закричала. Она стала биться, когда холодные руки матери схватили ее и потащили куда-то. Она извивалась, вертелась, кричала и рыдала одновременно. Марина почти сошла с ума и наверняка сошла бы, но быстро сообразила, что холодные руки матери являются на самом деле теплыми руками Стаса.
- Тихо, тихо, тихо! - повторял парень. - Тебе приснился кошмар. Успокойся.
Они были на земле, все трое. Игорь, нахмурившись и скрестив руки на груди, наблюдал за попытками Стаса успокоить девушку. Когда ужас от пережитого сновидения стал отступать в небытие, Марина взяла себя в руки и стала успокаиваться.
- Ну и перепугала же ты джедая, подруга, - усмехнулся Игорь. Он успел уже сбегать до канавы, в которой вчера обнаружил воду, и теперь протягивал девушке импровизированную чарку из большого пальмового листа. - На-ка, попей, пора прийти в себя.
Перед внутренним взором все еще стояло ужасное, мерзкое лицо женщины с глазами, в которых не было белков, только одна чернота. Это не моя мать, подумала Марина. Это просто сон.
Вода успокоила и освежила. Хотя вкус ее отдавал плесенью и землей, даже такая вода сейчас была желанна и вкусна. Игорь советовал не пить помногу, потому что не знал, насколько опасной здесь может быть не фильтрованная, неочищенная дождевая вода, и Марина ограничила себя лишь парой глотков.
- Мне приснился кошмар, - робко оправдывалась девушка. - Вы уж простите, что перепугала вас.
- Да бог с нами, - махнул Стас, - ты-то как себя чувствуешь?
Игорь гоготнул:
- Ты свалилась прямо ему на голову, когда он мирно стоял под кедром и справлял нужду. Вот смеху-то было.
Стас через плечо недовольно бросил:
- Прекрати паясничать! Я не справлял никакой нужды.
- Ладно, ладно, - замахал руками Игорь. - Уговорил. Пойду сам отолью.
Когда Игорь, бодро что-то насвистывающий (неужели он уже перестал переживать по поводу своего заточения на острове? Неужели он не испытывает тот страх и то отчаяние, какое испытываю я?), скрылся за деревьями, Стас повторил свой вопрос:
- Как ты? Не ушиблась?
- Вроде в порядке, - улыбнулась Марина. - Спасибо, что беспокоишься, но я на самом деле в порядке.
Парень кивнул и поднялся. Оглядевшись, он сказал:
- Надо найти что-то съедобное. Мы голодаем уже третий день, а это не хорошо. - Он обратился к спутнице: - Ты разбираешься в тропических растениях?
- Я представляю примерно, плоды каких растений можно употреблять в пищу. - Девушка поднялась следом за парнем и тоже осмотрелась. Вчера, когда они пришли сюда, не хватило освещения, чтобы как следует рассмотреть то, что растет вокруг. А росло много всего. - Вон те кустарники - виноград, но он дикий. Вчера никто не пожелал его есть, хотя в пищу он вполне годится. Так… Вон там, за теми пальмами, кажется, растет персиковое дерево, видишь?
Стас пригляделся и увидал небольшое деревце, на ветвях которого желтели некрупные плоды.
- Их можно есть? Ну, в смысле, они какие на вкус?
Девушка вместо ответа прошлась до персикового дерева и сорвала один плод. Надкусив, она предложила Стасу.
- Ничего, - одобрительно кивал парень, - есть можно. Я не ожидал, что дикие персики такие сладкие.
- Они кислые, - хихикнула Марина, - просто с голодухи они кажутся тебе сладкими.
Стас пожал плечами, дескать, пусть и кислые, зато вкусные.
- Что тут еще растет?
- На острове может расти что угодно, но надо искать. Пока я кроме винограда и персиков ничего знакомого не видала.
- Бананы, кокосы, - насмешливо напомнил Стас, имитируя известную в России попсовую песню.
- До них надо добраться, - следом напомнила Марина. - Хотя можно поискать и под пальмами, вероятно, обезьяны обронили что-то.
- Подбирать за обезьянами? - Теперь Стас рассмеялся в полную силу. На минуту он стал простым человеком, а не уставшим Робинзоном. Даже блеск в его глазах появился, блеск жизни и радости. - Ну ты даешь!
- Сооруди силки и поймай дичь, - посоветовала в шутку Марина. - Будем есть жаркое.
- Спичек нет, - вздохнул Стас. - Но я все равно подумаю над твоим предложением.
За пустой болтовней они полакомились персиками и набрали несколько штук, чтоб угостить Игоря. Когда они вернулись к кедру, Игорь вдруг напомнил о себе, прокричав издалека:
- Эй, народ, скорее сюда!
Стас и Марина переглянулись, после чего, не сговариваясь, выбросили плоды и почти бегом, так быстро, как позволяли лианы и кусты, бросились по направлению на зов. Вскоре они выскочили на просторную поляну, сухую и почти лишенную травы; лишь невысокий, будто газонный ковер темно-зеленого цвета скрывал почву. Посреди поляны (не поляны даже, а почти поля) стоял Игорь, почесывая укушенное каким-то насекомым бедро. А смотрел Игорь на то, что невозможно было не увидеть здесь.
Стас присвистнул. На ветвях огромных, воистину исполинских деревьев, подпирающих само небо, висел покрытый лианами и всяким лесным мусором… самолет. Это был военный самолет США, что стало ясно по нанесенному на крыло и фюзеляж знаку. Судя по всему, он висел на деревьях уже давно, лет сорок-шестьдесят, так как успел покрыться наростом из грязи, листьев, лиан и даже мха. А еще он должен крепко держаться в кронах деревьев, ведь за многие годы его пребывания там ни один шторм так и не сбросил самолет на землю.
Троица медленно стала подходить к деревьям, в которых нашел свое последнее пристанище военный самолет. До него от земли было никак не меньше тридцати метров, а может, и все пятьдесят. Сами же деревья, в которых запутался самолет, росли на высоту метров сто двадцать-сто тридцать и стали самыми высокими деревьями, которые видели в своей жизни Игорь, Марина и Стас.
- Что это? - глупо спросила Марина.
- Самолет, детка, - тем не менее, ответил Игорь. Наверное, пожелал снова пошутить. - Самолет янки.
- Что он здесь делает?
- Присел на ветви дичку поклевать…
- Я серьезно.
Игорь обернулся и почти зло ответил:
- Почем мне знать, что он тут делает? Свалился вследствие аварии, очевидно. Не обезьяны же собрали его из обломков нашего кораблика.
Стас, когда-то увлекавшийся авиамоделированием и имевший представление о самолетах прошлого, предположительно сказал:
- Это, кажется, американский бомбардировщик времен Второй мировой. У них на Бермудах где-то своя военно-воздушная база есть. Или была. К тому же, до побережья Северной Америки отсюда не так далеко, так что самолет мог прилететь с базы на материке.