Уселись, я врубил зажигание.
- Олаф…
- Ну, - пробурчал я.
- А эта девушка? Такая, с этими… как ты их называешь? Буферами…
- Ну?
- И как?
- Полный улет, - успокоил я его.
- У вас странные брачные ритуалы.
- О Господи, Карс, - вздохнул я, - где тебя готовили, черт возьми?
- На базе. Ускоренный курс.
- Оно и видно, что ускоренный. Ну при чем тут, скажи на милость, брачный ритуал? Да если уж ты телевизор наш не смотришь, хоть бы книжки почитал для разнообразия!
- Я читал одну книжку, Олаф, - с готовностью отозвался мой напарник, - хорошая книжка. "Анатомия и физиология человека" называется.
- Не то ты читаешь. Это же голые факты. Никакой романтики. А ты бы что-нибудь художественное почитал, роман какой-нибудь. Ну, хотя бы эту… "Даму с камелиями"…
- Но ведь это же выдумка, Олаф. Вранье… зачем же его читать?
Ну что ты тут скажешь?!
Мы с Карсом работаем на пару уже больше года. Прислали его сюда, когда стало совсем уж худо. До этого я работал с другим напарником - человеком… Туг достал его раньше, чем я успел достать туга. А потом на его место назначили Карса. Самое странное, что мы с ним сработались - из нас вышел неплохой тандем.
Я вот иногда думаю - если бы не Катастрофа, мы давно бы уже и сами вышли в космос, и тогда, возможно, не кадары нашли бы нас, а мы - кадаров, и не было бы у них орбитальной базы, и не мучилось бы человечество завистью, наблюдая, как спускаются с неба их легкие корабли… Правда, кое-кто поговаривает, что, не будь Катастрофы, и тугов не было бы, а значит, необходимости в помощи кадаров - тоже. Никто бы никого тогда не искал, не было бы никакого контакта, а занимались бы все своими собственными делами… Всем бы было спокойнее.
Я вздохнул…
Катастрофа потянула за собой все, что обычно приносят катаклизмы такого размаха, - экономический хаос, неразбериху, крушение политических систем, озверевшие толпы, для которых не существует ни границ, ни законов… И как только уцелевшие страны стали выбираться из того беспредела, в который они были отброшены, как только удалось кое- как наладить жизнь, сойти с грани голода и хаоса, на которой несколько лет балансировало человечество - вот тогда и появились туги…
"Пежо" вильнул на ухабистой дороге, выправился и замер у подъезда респектабельного особняка. Нас, похоже, уже ждали - свет на втором этаже горел, и, когда я нажал на кнопку звонка, замок щелкнул и дверь отворилась.
Сначала я подумал, что все-таки ошибся адресом - на пороге стояла бабенка, довольно хорошенькая, хоть и не в моем вкусе - слишком худощавая. Густые волосы с медовым отливом падали на прямые плечи, на меня внимательно смотрели глаза чудесного золотисто-карего оттенка… Одета она была в черный, наглухо застегнутый комбинезон и вид имела суровый и неприступный.
Странно, что она при полном параде сейчас, глубокой ночью, - мелькнуло у меня в голове. Место тут, в общем, спокойное, но сейчас мало кто отважится шляться по ночам…
Тем не менее я сказал:
- Привет, детка. Мне нужен доктор Перелли. Скажи ему, что машина ждет у подъезда.
- Я Перелли, - произнесла она глубоким мелодичным голосом.
Видно, жена, а может, и дочка…
- Мне нужен доктор Перелли, - сказал я терпеливо, - "Эс" Перелли - так там было написано. "Эс" - это "синьор", верно?
- "Эс" - это Сандра, - сказала она, - Сандра Перелли. И доктор - это тоже я.
Я ошеломленно уставился на нее.
- Доктор Сандра Перелли, криминалист-психолог, - холодно представилась она. - Сейчас специализируюсь по тугам - прошла полугодовую подготовку.
- В Нью-Йорке?
- Нет, в Петербурге.
- А… у Караваева?
- Верно, - все еще холодно подтвердила она.
- Слышал о нем. Говорят, он один из лучших.
- Во всяком случае, мировая величина, - вмешался Карс, которому надоело сидеть в машине. - Нам нужно спешить, Олаф.
Я спохватился:
- Доктор Перелли, позвольте представить вам моего напарника. Карс - доктор Перелли.
Она протянула для пожатия свою хрупкую, но сильную руку. Пожалуй, в ней все-таки было нечто - какая-то изюминка. Скрытый южный темперамент тлел в ней, словно огонь под ледяным покровом, не прорываясь до поры до времени наружу. Карса она восприняла спокойно - наверняка уже имела дело с кадарами. В нашей работе иначе нельзя…
- Очень приятно, - сказала она, - можете называть меня Сандрой. Нам придется работать вместе, так что формальности отбросим. Это и есть ваша машина, инспектор Матиссен?
И она подозрительно посмотрела на мой обшарпанный "Пежо".
- Зверь, а не машина, - успокоил я ее. - Не смотрите, что он с виду такой тихий, он на все способен. Кстати, ко мне это тоже относится.
С тем же холодным подозрением она оглядела с головы до ног и меня. Мне этот взгляд не понравился. Какой-то он был… слишком уж профессиональный, что ли.
- Надеюсь, что так, - сказала она с сомнением, - впрочем, поглядим. Я готова ехать, господа. Надеюсь, с материалами я смогу ознакомиться по дороге?
Я кивнул, и мы сели в машину.
Сандра расположилась на заднем сиденье. Еще когда она пригнулась, чтобы забраться в машину, я заметил, что она неплохо сложена. Тоненькая, но вполне аппетитная, а обтянутый черным комбинезоном зад выглядел просто соблазнительно. Интересно, а какова она на ощупь? Я едва удержался, чтобы не хлопнуть ее по заду. Меня остановила четко обрисовавшаяся под курткой кобура с пушкой и охотничий нож, который висел на поясе этой амазонки. А я-то, дурак, думал, что нам придется таскать за собой толстого лысого увальня-профессора! Этой палец в рот не клади - откусит! Вон какие зубки беленькие.
Я дал газу, и мы, покружив немного в сонных улочках и слегка попугав мирных граждан, выбрались наконец на магистральное шоссе, ведущее из Бергена во Фьорде.
Оно было пустым и темным, свет наших фар еле-еле пронизывал тьму, отбрасывая в мелкой водяной пыли призрачный ореол. Ни одного огонька, ни одной встречной машины, и лишь иногда, точно безумные привидения, выплывали нам навстречу из тьмы покрытые фосфоресцирующей краской дорожные знаки.
На Сандру, однако, эта мрачная атмосфера нисколько не подействовала.
- Материалы у вас? - деловито спросила она.
Карс, не оборачиваясь, протянул ей конверт.
Вытащив из внутреннего кармана крохотный фонарик, доктор Перелли стала просматривать снимки. Я ждал сдавленного возгласа, выражающего ужас и отвращение, но его не последовало. Она и впрямь была не из слабаков, эта докторша.
- Почерк, типичный для туга, - спокойно сказала она, - горло перерезано… да… спереди, вплоть до шейных позвонков, вот на этом снимке хорошо видно, поглядите, инспектор…
- Спасибо, я уже видел, - успокоил я ее.
Она продолжала:
- Брюшная полость вскрыта, внутренние органы… да, неплохо он поработал…
- Это может быть и имитатор, - заметил Карс, - вы - очень впечатлительный народ. Стоит только кому-нибудь выкинуть что-то из ряда вон выходящее, пусть даже гадость какую-то, как тут же обязательно найдется псих, жаждущий повторить этот подвиг.
- "Гадость" - это ты верно выразился.
Карс пожал плечами. Думаю, он перенял этот жест у нас, у людей, - как и многое другое, впрочем…
- Какие у тебя планы, Олаф? Сначала едем на ферму, потом в местный участок, правильно?
- Не знаю, зачем он нам нужен. Тела-то уже везут к нам, я думаю. Но можно и в участок.
- Свидетели есть? - деловито спросила Сандра.
- Непосредственных нет, разумеется. А тело нашел живущий по соседству фермер. Он и вызвал полицию.
- Я бы хотела поговорить со свидетелем. Потом - в морг.
Я усмехнулся.
- Приятная нам, одним словом, предстоит программа!
"Пежо" мой петлял по горной дороге, где за каждым темным поворотом открывался новый темный поворот. Когда-то горные дороги содержались в идеальном порядке, а теперь ограничивающие столбики покосились, краска на них облупилась, и мне приходилось глядеть в оба, чтобы не выскочить за ограждение. Черный зев тоннеля, который распахнула перед нами гора, раньше был обозначен фонариками, а внутри, по разделительной полосе, отражателями; нынче же свет фар метался по стенам, выхватывая из тьмы замшелые серые своды с застывшими потеками ржавчины. У стены догнивал полуразвалившийся остов автомобиля - его так и не удосужились убрать. На какой-то миг тьма полностью поглотила нас - светились лишь огоньки на приборной доске, да где-то сзади смутно мерцал фонарик Сандры. Мы словно попали в зловещую черную дыру, из которой нет выхода. Но выход все-таки был - тоннель внезапно кончился, и мы вновь оказались под слепым темным небом. Осень давно вступила в свои права - небо было обложено непроглядными тучами, склоны насупившихся гор тоже были темными, и лишь внизу, у подножия, тускло мигали огоньки, отражаясь в свинцовой воде фьорда.
Мы выехали к паромной переправе.
Темная полоса северной недоброй воды, надвое рассекающая горные хребты, была пуста - паром ушел. У причала скопилась небольшая очередь - не то что в былые времена; один обшарпанный грузовичок, легковушка да парочка отблескивающих черным лаком и хромированной арматурой мотоциклов. Конструкция их не изменилась, пожалуй, с позапрошлого века - владельцы и так считали их совершенством. Я опустил стекло и высунулся в окошко - в лицо мне тут же ударил холодный солоноватый ветер с моря.
- Эй, приятель, - окликнул я вахтенного, который, натянув на голову капюшон дождевика, лениво прогуливался взад-вперед по причалу, - паром когда будет?
- Часа через два, не раньше, - мрачно ответил тот, - он по ночам ходит редко.